Магиум советикум. Магия социализма (сборник) - Валерия Калужская

В ту же секунду председатель Семён Кузьмич перехватил корову. Как заправский тореадор уцепился в рога, пригнул голову к земле.

– Ты что ж натворила, скотина?! Взбесилась, что ль?

Корова сопротивляться не пыталась. Жалобно мукнула, вздохнула. Большой влажный глаз ее уставился на Гошку. Смотрел он не злобно, не яростно – виновато.

Гошка перевел дух. И заставил себя обернуться, вопреки желанию. Потому что если Воскобойникова не визжит, не стонет, значит…

Алёна ворочалась в глубокой грязевой воронке. Села, подняла руки с широко растопыренными пальцами. Оглядела себя, потом посмотрела на Гошку. Губы ее плаксиво вздрогнули. Кожу на ладонях и коленках она свезла до крови, но огорчало девушку не это:

– Я штаны порвала. И колготы. А ты?

Что ответить, Гошка не знал. Потому брякнул какую-то глупость:

– Не ношу я колготки…

Воскобойникову отмыли, перевязали, переодели. Она и на ужин приковыляла самостоятельно. Держать вилку рукой, превратившейся в белую култышку, было неудобно, но Алёна справлялась, лопала за обе щеки, забыв о диете. Вот только подруги не отходили от нее ни на минуту, и услышать окончание истории с колоколом Гошке не довелось. А после ужина предстояло идти на край деревни. Одному.

Оказывается, семь часов вечера в середине октября – уже густые сумерки, ночь почти. В городе этого не замечаешь, везде светло, везде иллюминация. А в Семикаракино фонари горели исключительно возле правления да на машинном дворе. И окошки в домах маленькие, тусклые. Светятся через одно. Чем дальше от центра деревни, тем темнее.

Идти переулками вдоль балки Гошка не отважился. Решил, что надежнее будет дойти до конца улицы, а уж оттуда огородами – к «бабе яге».

В крайнем доме светилось два окошка. Гошка позавидовал другу – повезло у нормального советского человека поселиться, не то что они. Интересно, как там Валера? «Живой?» – стрельнуло в голове совсем уж глупое.

Огороды раскисли, но тропинка пока что была вполне проходимой. Хуже, что фонарик захватить не додумался. Падать еще раз не хотелось, поэтому шел Гошка медленно, чуть ли не ощупью.

Рычание он услышал, когда до дома «бабы яги» осталось меньше трети пути. Остановился, прислушался. Послышалось? Нет. Из темноты выступил пес. Большой, черный, не сразу и разглядишь. Оскалил пасть. Собак Гошка не боялся, но такая неожиданная встреча была неприятна.

– Тебе чего? – спросил он миролюбиво. – Я тебя не трогаю, иди, куда шел.

Пес сделал шаг, второй. Перегородил дорогу. Уходить он явно не собирался. Позволить обойти себя – и подавно. Гошка оглянулся, прикидывая расстояние до дома тетки Веры. И тут же в темноте тявкнули. Одна… две… три, четыре псины помельче отрезали путь к отступлению.

Волосы у Гошки на затылке зашевелились. Мигом вспомнилась сбесившаяся корова, проломившаяся лавочка. Только здесь было серьезней. Куда серьезней!

– Пошли отсюда! – прикрикнул он на стаю, сам себе не веря.

Мелкие позади злорадно затявкали. Большой черный двинулся на Гошку молча. Медленно, не отводя взгляда от его лица. Или от горла?

– А ну геть, вража сила! Геть отсюда!

Гошка вздрогнул от неожиданности. Но не его одного возглас застал врасплох. Черный пес припал к земле, оглянулся затравленно. Прыгнул в сторону, исчез. Его мелких побратимов след простыл еще раньше.

– Что ж ты, хлопчик, сам ходишь по-темному? – Баба Нюра тяжело опиралась на клюку. – И без билета? Вража сила не дремнет!

Засмеялась, словно курица закудахтала. Большая курица. И опасная.

Гошка проснулся посреди ночи. На соседней кровати похрапывал Валера, тикал будильник на тумбочке. Если не открывать глаза, то легко представить, что лежишь на своей койке в общежитии, за окном – привычная и понятная городская жизнь…

«Бум-м-м!» Гошка едва с кровати не свалился. Замер, даже дышать перестал. Одного хотел: чтобы ЭТО – послышалось.

«Бум-м-м!» Не послышалось и не приснилось. Права Воскобойникова. Понимая, что снова заснуть не получится, Гошка поднялся, накинул на плечи куртку, вышел из комнаты. Крадучись прошел по коридору, сбросил крючок, приоткрыл дверь. Выглянул во двор.

«Бум-м-м!» Звон доносился из-за дома, откуда-то со стороны клуба. Гошка мог поклясться, что это так. Но откуда там колокол?

Он сунул ноги в ботинки, поеживаясь от холода, обошел дом. Тьма стояла кромешная, ни клуба, ни крайних домов улицы не разглядеть. Лишь далеко-далеко горели фонари посреди деревни.

– Звонит, вража сила…

Гошка икнул от неожиданности, попятился. Баба Нюра стояла в трех шагах от него. Говорила не оборачиваясь:

– Зовет… Может, тебя зовет, хлопчик?

Гошка не ответил. Поспешил назад в дом, сбросил ботинки, куртку, юркнул в кровать. Накрылся с головой одеялом. Надеяться и дальше, что происходящее – череда совпадений, не приходилось. Теперь он твердо знал, что должен сделать.

День третий

После завтрака автобус увозил в Харьков пострадавших в битве за урожай: Зарубина, Вергунчик, Воскобойникову. И еще двух девчонок с температурой, которые умудрились промокнуть накануне, а теперь чихали и кашляли. Вергунчик откровенно радовалась досрочному возвращению в лоно цивилизации. Зарубин, наоборот, уезжать не хотел. Но палец его начал нарывать, несмотря на ухищрения поварихи Матрены – по совместительству колхозной фельдшерицы, – и Ксюша была непреклонна.

Гошка провожал вместе со всеми. Махал рукой прилипшим к окнам автобуса товарищам. В последний миг сообразил, что так и не услышал от Алёны окончания истории. Но не сильно расстроился. Он и сам догадывался, кого девушка встретила ночью возле гостевого дома.

Нечипоренко была мрачнее грозовой тучи. Самое время, чтобы обсудить обстановку. Гошка подошел, тронул бригадиршу за локоть.

– Отойдем в сторонку, важный разговор есть.

– Важный? Такой, что и до вечера не подождет? – Ксюша скривилась недовольно, но всё же следом пошла. – Сейчас на поле надо идти! И так времени потеряли…

– Вот именно, теряем время!

Гошка завел бригадиршу за угол правления, быстро огляделся. Посторонних ушей поблизости нет. А глаза… На машинном дворе Митяй травил байки двум дядькам предпенсионного возраста – местным слесарям. Заметил студентов, помахал рукой. Что ж, пусть глядит. Гошка выпалил:

– Подпитывать колхозный эгрегор бесполезно. Потому что его нет!

– Как – нет?! – Серые глаза Ксюши округлились. – Ты что? Третий курс, первый семестр, практическая биоэнергоинформатика: «Эгрегор любой ячейки социалистического общества устойчив к внутренним коллизиям и самораспаду». Если бы колхоз расформировали, тогда другое дело. Или…