Чернее некуда - Найо Марш

— Хотя не думаю, — с досадливым удовлетворением сказал Гибсон, — что нам стоит лить по этому поводу слезы. Взгляните-ка.

Он открыл большую, бледную ладонь. Аллейн и Фокс склонились над ней.

— Пыж? — сказал Фокс. — Ну и ну! Постойте-ка. Это что же получается?

— Да, Фред — сказал Аллейн. — Я совсем не уверен, что ты потерпел неудачу.

Они покинули посольство.

Когда Аллейн добрался до дому, Трой еще не спала. Она окликнула его, избавляя от стараний не разбудить ее. Он вошел в спальню. Трой сидела на кровати, обхватив руками колени.

— Прием получился не особо удачный, — сказал он. — Прости, голубка.

— Тебе удалось?..

— Нет. Трой, мне пришлось отправить тебя домой, ничего тебе не сказав. У меня не было на это времени. Ты сильно испугалась?

— Да я по сути дела почти ничего и не видела. Хотя… да… видела, конечно, но как-то странно, все казалось мне… нереальным. И только на миг — на секунду-другую. В определенном смысле, я не поверила своим глазам.

— Ну и хорошо.

— Все так метались вокруг.

— Что верно, то верно.

— А ты очень умело выпроводил нас оттуда.

— Правда?

— Да. Но послушай, — она на миг прикусила губу и спросила, стараясь произносить слова побыстрее, — это было копье, правда? Его закололи?

Он кивнул и, протянув руку, отвел с ее глаз прядь немного растрепанных темных волос.

— Значит, — сказала Трой, — ты арестовал это великолепное создание?

— Громобой утверждает, что великолепное создание ничего дурного не сделало. Да мы и не вправе распоряжаться внутри посольства. Диковинное получается дело. Хочешь послушать?

— Не сейчас. Ты бы поспал.

— Ты бы тоже. Я залезу в ванну. С добрым утром, любовь моя. О — совсем забыл! Я принес тебе подарок от Громобоя!

— Мне? Какой?

— Он хочет, чтобы ты его писала. Это его идея, не моя.

Несколько секунд Трой оставалась недвижимой. Потом бросила на Аллейна полный восторга взгляд и зарылась носом в подушку.

Аллейн смотрел на нее и думал о том, что принято называть артистическим темпераментом. Наконец, он тронул ее волосы и в пробивающемся сквозь окна бледном утреннем свете побрел в ванную комнату.

Глава шестая

Ранний вечер в Каприкорнах

I

Когда под вечер следующего дня Аллейн подошел к дому номер один по Каприкорн-Уок — мистер Уипплстоун позвонил к нему домой и передал через Трой просьбу зайти — его встретила на крыльце кошка, Люси Локетт.

С видом собственницы она сидела на ступеньке и внимательно разглядывала Аллейна.

— Я тебя знаю, — сказал он. — Добрый вечер, дорогая.

Он протянул ей палец, Люси поднялась, старательно потянулась, зевнула, и примерно на вершок приблизив к пальцу усы, замерла. В открытое сводчатое окно выглянул мистер Уипплстоун.

— А, вот и вы, — сказал он. — Одну секунду.

Люси ловко перескочила с крыльца на подоконник, а оттуда на грудь хозяину, который вскоре, так и держа ее на руках, открыл входную дверь.

— Входите, входите, — сказал он. — Мы вас ждали.

— Какой у вас приятный дом.

— Вы правда так думаете? Должен признаться, мне он нравится.

— Вам не пришлось далеко идти прошлой ночью, вернее сегодняшним утром.

— Нет. Знаете, Аллейн, когда я вернулся домой в такое немыслимое время, я поймал себя на том, что гадаю — ну, почти гадаю, — не причудилось ли мне случившееся. Что-то вроде прыжков туда-сюда во времени, как в фантастических пьесах: кажется, будто все произошло в другой временной плоскости. Эта история настолько — э-э — настолько не вязалась с реальностью.

— И не вязалась, и не вяжется, — согласился Аллейн.

Мистер Уипплстоун, как обнаружил Аллейн, и сам не очень вязался с реальностью. Чтобы увериться в этом, достаточно было взглянуть на него, чопорно восседающего за письменным столом — отлично сшитый костюм, полувоенная стрижка, скромный галстук, элегантные запонки, монокль и скребущая лапами безупречный жилет маленькая черная кошка.

— Так вот, насчет Чабба, — озабоченно говорил он. — Я ужасно волнуюсь за Чабба. Понимаете, я не знаю… он ничего не рассказывает… и должен сказать, миссис Чабб выглядит просто неописуемо плохо.

— Он не рассказывал вам, как на него напал черный лакей?

— Он мне вообще ничего не рассказывал. А сам я чувствую, что пытаться расспрашивать его неразумно.

— Что вы вообще думаете о Чаббе? Какое мнение, в общем и целом, составили вы о нем за время, что он у вас служит?

Выразить это мнение оказалось для мистера Уипплстоуна делом нелегким, однако в конечном итоге выяснилось, что с его точки зрения Чаббы настолько близки к совершенству, что о разнице уже и говорить не приходится. В сущности, задумчиво поведал мистер Уипплстоун, ему всегда казалось, что таких слуг давно уж не существует — разве у какого-нибудь миллионера сыщется один-другой.

— Я иногда думаю, что оба они слишком хороши, чтобы быть настоящими. Зловещая мысль! — закончил он.

— Вы, помнится, говорили, что у Чабба зуб на черных.

— Да, пожалуй. Именно такое у меня создалось впечатление. Когда я в первый раз осматривал дом, мы оказались в комнате наверху и — о, Господи, это же он и был, бедняга, — посол шел внизу по улице. Чаббы стояли у окна и увидели его. В общем-то, ничего особенного не произошло. Но они просто глаз от него оторвать не могли. Аллейн, дорогой, вы же не станете делать отсюда нелепый вывод, будто Чабб… — да нет, конечно не станете.

— Я думаю лишь о том, как мог предрассудок, связанный с цветом кожи, повлиять на его показания. Когда мы с ним беседовали, он более чем откровенно высказался о своей неприязни к цветным.

— Что же тут удивительного, если его, по вашим словам, едва не задушили!

— Это он так говорит.

— Вы ему верите?

— Не знаю, — со странной ноткой в голосе сказал Аллейн. — Возможно, верю. Однако я чувствую — что-то у него не вяжется.

— Послушайте, — сказал мистер Уипплстоун, — ведь в конце-то концов вся эта история, вероятно, объясняется очень просто. Нгомбванский охранник по неизвестной нам причине сговорился с лакеем убить посла либо Президента. В самый ответственный момент лакей обнаружил, что Чабб преграждает ему дорогу, и скрутил его, чтобы дать охраннику возможность совершить убийство. Охранник прикончил посла. А Президенту сказал, что его, как выражается мой бедный Чабб «вырубили».

— Да, — сказал Аллейн, — ни сучка, ни задоринки — почти что.

— Ну вот видите, видите! — воскликнул мистер Уипплстоун и погладил кошку.

— А выстрел?

— Часть заговора… нет, постойте… ну да! Эта жуткая женщина говорит, что на нее набросился черный, так? Ну и вот вам!

— Кем бы он ни был, стрелял он, скорее всего, холостым патроном.

— Правда? Так я об этом и говорю! Отвлекающий маневр. Рассчитанный на то, что все вы и думать забудете о шатре, а Президент поднимется во весь рост.

— Как я уже сказал, сучков почти не видно.

— Так в чем же дело?

— Дорогой мой, я и сам не знаю в чем. Честное слово, не знаю. Так, разного рода туманные тонкости, в полицейских руководствах не значащиеся — что-то наподобие легкого покалывания в кончиках пальцев. На мой взгляд все это выглядит уж слишком опрятно. Вроде той заливной рыбы, которую вам показывают издали во время океанских круизов, но никогда не подают к столу.

— Да ну, бросьте!

— И при всем при том несколько более чем логичных вопросов так и остаются без ответа. Вот вам первый. Черный громила с чулком на голове, о котором нам поведала миссис К-М. Она, видите ли, смутно различила его на фоне окошка в кабинке, которого из самой туалетной комнаты попросту не видно. И он, стало быть, выскочил из «дамской комнаты» прямиком в вестибюль, где находились четверо людей Гибсона, один из них — у двери этой самой комнаты. У всех имелись фонари. И все они прозевали человека, промчавшегося мимо них. Кстати, в коридоре, где расположен главный рубильник, уже оказался к этому времени еще один человек Гибсона, включивший свет через десять секунд после того, как он услышал выстрел. Вот за эти десять секунд и было совершено убийство.

— И что же?

— А то, что наша общая знакомая уверяет, будто после выстрела ее злодей выскочил из кабинки — все еще в темноте — немного попинал ее ногами и удрал, оставив бедняжку валяться на полу — по-прежнему в темноте. Затем, говорит она, объявились прислужницы, включая и нашу быстро краснеющую девицу-сержанта, и все они попадали на нее. Все еще в темноте, заметьте. Прислужницы же твердят, что появились там сразу после выстрела.

— Значит они напутали, вот и все.

— Только не сержант.

— Дьявольщина! — воскликнул мистер Уипплстоун. — Но какое отношение все это имеет к моему несчастному Чаббу?