Опасный пациент - Майкл Крайтон

Странная вещь: хотя Росс испытала шок, увидев Бенсона у себя в доме, она почему-то вовсе не удивилась его приходу. Психомоторные эпилептики – это люди, опасающиеся собственной агрессивности. Более половины из них совершают самоубийства из отчаяния: все они сильно терзаются и страдают и оттого обращаются к врачу за помощью.

Но почему же он не вернулся в клинику? Росс вышла в гостиную. Бенсон стоял у огромного окна и смотрел на город, раскинувшийся во все стороны на многие мили к горизонту.

– Вы сердитесь на меня?

– Отчего?

– Ну, я ведь сбежал.

– А почему вы сбежали, Гарри? – Она почувствовала, как к ней возвращается уверенность. Она способна подчинить своей воле этого человека. Это же ее работа. Она оставалась наедине с мужчинами куда более опасными, чем этот. Она вспомнила полугодичное пребывание в больнице «Кэмерон», где ей пришлось иметь дело с психопатами и убийцами – очаровательными, обаятельными и страшными мужчинами.

– Потому. – Он улыбнулся и сел в кресло. Поерзал, встал, пересел на софу. – У вас какая-то неудобная мебель. И как вы можете жить в таком неуютном месте?

– Мне здесь нравится.

– Но здесь же все такое неудобное! – Он бросил на нее вызывающий взгляд. Она опять слегка похолодела от страха. Обстановка, в которой сейчас оказался Бенсон, была для него угрожающей, а Бенсон реагировал на внешнюю опасность агрессивно.

– Как вы нашли меня, Гарри?

– Вы удивлены, что я знаю ваш адрес?

– Да, немного.

– Я проявил предусмотрительность. Прежде чем отправиться к вам в больницу, я узнал, где живете вы, где живет Эллис и Макферсон. Я знаю все адреса.

– Зачем?

– На всякий случай.

– А чего вы опасались?

Он не ответил. Встал, подошел к окну и стал смотреть на город.

– А ведь они меня ищут, – пробормотал он. – Ищут, ведь так?

– Да.

– Но они меня не найдут. Город большой.

В кухне засвистел чайник. Она извинилась и вышла из комнаты. Наливая себе кофе, она скользнула глазами по хозяйственному столу, ища какой-нибудь тяжелый предмет. Может, удастся ударить его по голове. Эллис ей этого никогда не простит, но что делать…

– Тут у вас на стене картина, – крикнул Бенсон. – На ней много цифр. Кто это сделал?

– Человек по имени Джонс.

– А зачем это ему понадобилось рисовать цифры? Цифры нужны машинам.

Налив молока в чашку, она вернулась в гостиную и села.

– Гарри…

– Нет, в самом деле. Посмотрите! Что это значит? – он постучал пальцем по другой картине.

– Гарри, подойдите ко мне, сядьте.

Он оглянулся, постоял, потом подошел и сел на кушетку напротив. Он немного напрягся, но через мгновение уже успокоенно улыбнулся. На долю секунды его зрачки расширились. Новая стимуляция, подумала она. Что же делать, черт побери?!

– Гарри, что с вами случилось?

– Не знаю, – ответил он спокойно.

– Вы ушли из больницы…

– Да, я ушел из больницы в белом санитарном костюме. Я все это заранее продумал. За мной приехала Анджела.

– А потом?

– А потом мы поехали ко мне. Я страшно волновался.

– Почему?

– Ну знаете, я же понимаю, чем все это кончится.

Она не совсем поняла, что он имеет в виду.

– И как же это кончится?

– А от меня мы поехали к ней, немного выпили, занялись любовью, и я ей и сказал, как все это закончится. Тогда она испугалась. Она захотела позвонить в больницу, чтобы сказать им, где я… – Он уставился в пустоту, на мгновение смутившись. Она не хотела форсировать события. У него был приступ, и он, конечно, не вспомнит, как совершил убийство. Тут случай полнейшей, подлинной амнезии.

Но надо заставить его продолжать рассказ.

– Так почему вы убежали, Гарри?

– Это случилось днем, – он смотрел на нее в упор. – Я лежал в своей палате и вдруг понял, что все обо мне заботятся, носятся вокруг меня, обслуживают меня, точно я – машина. И я испугался.

Глубоко, в самом отдаленном уголке мозга, родилась мысль, что ее подозрения подтвердились. Параноический страх Бенсона перед машинами в основе своей был порожден страхом зависимости, утраты самостоятельности. Он и впрямь говорил правду, заявив, что боится чужой заботы о себе. А люди обычно ненавидят то, чего боятся.

Но в таком случае Бенсон зависит от нее. И как же он на это отреагирует?

– Вы ведь меня обманули, – сказал он вдруг.

– Никто вас не обманывал, Гарри.

Он начал злиться.

– Обманули, обманули. Вы… – Он осекся и опять улыбнулся. Зрачки чуть расширились: еще одна стимуляция. Теперь они происходили чаще. Скоро опять наступит срыв.

– А знаете, это потрясающее ощущение! – сказал он.

– Какое ощущение?

– Эта вибрация.

– Так вот что вы чувствуете?

– Как только все становится невмоготу – трррр – и я снова счастлив! Так тепло, приятно – здорово!

– Это стимуляции.

Она с трудом удержалась от того, чтобы не взглянуть на часы. Какая разница? Андерс же сказал, что приедет через двадцать минут, но его могло что-то задержать. Но даже если бы он приехал, вряд ли он смог бы справиться с Бенсоном. Психомоторный эпилептик, предоставленный сам себе, – опасное и пугающее зрелище. Андерс скорее всего застрелил бы Бенсона. А ей не хотелось такого финала.

– А знаете, что происходит потом? Вибрация приятна только в первый момент. Когда она становится очень сильной, я чувствую… удушье.

– А как сейчас? Сильно?

– Сильно. – Он улыбнулся.

И в тот момент, когда он улыбнулся, она с ужасом осознала свою полнейшую беспомощность. Все, чему ее когда-то учили, – о способах контролировать поведение пациентов, направлять поток их мыслей, следить за манерой речи – все теперь утратило смысл. Словесные ухищрения ей не помогут. Это все равно что заговаривать зубы больному бешенством или раком мозга. Недуг Бенсона – физического свойства. Теперь он находится во власти машины, которая неумолимо и безукоризненно подталкивает его к припадку. Их беседа не может привести к отключению имплантированного компьютера.

Ей оставалось только одно – вернуть его в больницу. Но как? Она попыталась его образумить.

– Вы хоть осознаете, что происходит, Гарри? Эти стимуляции изнуряют вас, способствуют новым припадкам.

– Но ощущение очень приятное.

– Но вы же сами только что сказали, что это не всегда приятно.

– Не всегда.

– Ну, а вы не хотите это исправить?

Он помолчал.

– Исправить?

– Починить. Изменить так, чтобы у вас больше не было припадков. – Она осторожно подбирала слова.

– Так вы считаете, что меня нужно подремонтировать? – Эта фраза напомнила ей об Эллисе: любимая фраза хирурга.

– Гарри, мы можем улучшить ваше самочувствие.

– Да я прекрасно себя чувствую, доктор Росс!

– Но, Гарри, когда вы были у Анджелы…

– Я ничего не помню!

– Вы пошли к ней после побега из больницы.

– Нет, ничего не помню. Память стерта. Ничего – пусто. Могу прокрутить вам – сами послушайте. – Он раскрыл рот и издал шипение. – Слышите? Все стерто.

– Вы же не машина, Гарри, – мягко сказала она.

– Пока нет.

У нее сводило желудок. От нервного напряжения ее затошнило. И вновь где-то в глубине мозга возникла мысль: интересное физическое проявление эмоционального состояния. Она даже обрадовалась этой своей способности отвлечься от присутствия Гарри – хотя бы на несколько мгновений.

Но ее также разозлили воспоминания о том; как она спорила с Эллисом и Макферсоном, как выступала на конференциях, доказывая, что имплантация компьютера приведет только к усилению наличествующих в психике Бенсона галлюцинаторных явлений. А они не обратили на ее аргументы никакого внимания.

Вот бы они оба оказались здесь, на ее месте.

– Вы все пытаетесь превратить меня в машину, – Сказал Гарри. – Все вы. А я сопротивляюсь.

– Гарри…

– Дайте мне договорить! – Его лицо помрачнело. И тут же на губах появилась блаженная улыбка.

Еще одна стимуляция. Теперь каждую из них разделяли какие-то минуты. Где же Андерс? Хоть кто-нибудь придет? Ей захотелось с криком выбежать в коридор. Может, попытаться дозвониться в больницу? В полицию?

– Как же приятно! – все еще улыбаясь, проговорил Бенсон. – Какое же приятное ощущение. Ни с чем не сравнится. Я мог бы плавать в этом ощущении вечно.

– Гарри, я прошу вас: постарайтесь успокоиться.

– А я спокоен. Но ведь вы не этого хотите?

– А чего?

– Вы хотите, чтобы я был послушной машиной. Вы хотите, чтобы я подчинялся приказам своих господ, чтобы я исполнял все инструкции. Вот чего вы хотите.

– Но вы же не машина, Гарри.

– И никогда ею не буду. – Его улыбка угасла. – Никогда.

Она глубоко вздохнула.

– Гарри, я хочу, чтобы вы вернулись в больницу.

– Нет.

– Мы поможем вам. Вам полегчает.

– Нет.

– Мы же заботимся о вас.

– Вы заботитесь обо мне! – Он засмеялся громко, мрачно. – Предмет вашей заботы – научные эксперименты. Предмет вашей заботы – научный протокол. Вас заботят дальнейшие перспективы. Обо мне вы и не думаете.