Последний вояж «Титаника-7» - Андрей Баранов

— В детстве я жила в доме отца в Калифорнии. По утрам слышала вой, который принимала за вой волков и мечтала о рыцаре, который придет и защитит меня от этих волков, а вышло так, что мне самой все время приходится кого-то защищать и спасать, — поведала Джоан, на несколько минут расчувствовавшись и впав в сентиментальность.

Алиса внимала ей, наклонив голову и приоткрыв рот. В конце XXI века рассуждения в такой витиеватой форме московские девушки ее круга слышали лишь с экрана 3D-кинотеатров из уст западных киногероев. То, что так мог говорить реальный человек, находящийся рядом с ней, произвело на нее сильное впечатление. Хотя в следующий момент Алиса подумала, что сейчас надо думать совсем не об этом.

— А у меня в детстве у бабушки в деревне только коровы мычали. Никакой романтики.

— Не понимаю, почему я тебе все это рассказываю, — заявила Джоан через несколько секунд. — Жалко, что конфета такая маленькая.

Алиса умела очень хорошо слушать и внимать, когда это было необходимо, у нее в эти моменты проявлялся прямо артистический талант. Она достала третью сигарету для себя и последнюю конфету для Джоан. Постепенно агентесса привыкла к запаху табака и даже начала с удовольствием втягивать дым. Алиса усмехнулась. Они смотрели на холодные равнодушные звезды в вышине, видневшиеся сквозь клочья тумана.

— А предки твои кто?

— Оу, прьедки? По происхождению мои предки из Новой Англии, до прапрадедушки.

— А у меня — из средней полосы России… а в остальном я «Иван, не помнящий родства» и кто был прапрадедушка, хоть застрели, не вспомню… — заявила Алиса, подумав.

— Нье помньящий?…

— Это такая российская поговорка… присказка. А ты была замужем?

— Нет, но у меня был… эээ… роман. Далеко отсюда, на Марсе.

— И чем кончилось?

— О, пустьяки… Я его пристрелила.

— Как?!

— Он оказался настоящим чудовищем, понимаешь?

— Да, мой третий муж тоже был не ангел… но до убийства у нас так и не дошло.

— Значит, тьебе повезлоо… — Джоан поерзала, устраиваясь поудобнее.

— А меня всегда тянуло к богеме. Мой бывший первый муж был писателем… писал на социальные темы, говорил, что борется за счастье для всех. Очень умный, очень… В те годы у него были только два сокровища — потертая кожаная папка из марсианского носорога, в которой он хранил свои тексты, и я! — Алиса вздохнула и подняла глаза к небу.

— А потом? Ви расстались?

— А потом, когда в один прекрасный день у него украли коллекционный летающий на автопилоте «Роллс-Ройсс» вместе с набором платиновых портсигаров на заднем сиденье, он чего-то так расстроился, ты знаешь! Сказал, что только сейчас понял, как тяжело живется простым людям, что он не может больше выносить народных страданий, забрал свои деньги и большую часть моих и эмигрировал в Барвиху, где живет безвылазно уже три года…

— Что это есть такое — «Барвьиха»? — переспросила Джоан.

— Это такая маленькая счастливая страна. Ну вроде Лихтенштейна или Монако…

— А у тьебя были еще мужья?

— Ну, второй супруг все время сидел за компьютером и играл, играл… Он был не в состоянии нести ответственность даже за Лару Крофт! Правда, однажды он меня здорово выручил с этим «Дам-Дам-Дам»-ом. Наше расставание затянулось…

— Что, бракоразводный процесс? Неудачно составленный брачный контракт, имущественные проблемы?

— Нет, просто не могу решить — может нам опять сойтись? А то приходится все время спасаться самой, то есть спасать саму себя… Так надоело! Женщину всегда должен выручать муж — иначе зачем он нужен вообще?

— По-моему, современная женщина дольжна бить самостоятельной… во всем! — агентесса упрямо гнула свою линию.

— И бить самостоятельно всех… киберскалкой… Да бог с ними, с мужиками — все они сволочи, но все же мы сумеем найти себе принцев!

— Было би ньеплохо, если би нас кто-нибудь нашел… Что-то никто нье торопится… А конфеты уже кончились?

— Ага… А что бы ты сейчас хотела съесть?

— Барбекю. У нас в семье всегда готовили барбекю на День независимости. Во дворе, на лужайке. Сейчас это все так далеко…

— Ну ничего, — утешила Алиса агентессу, — если тебя выгонят из ФБР, ты сможешь заняться барбекю профессионально.

— Почему это выгоньят?

— По кочану и по капусте… Ты слишком принципиальная. С таким количеством принципов даже в вашей конторе нечего делать.

— Да, это есть рюсская точка зрения… сплошной правовой нигилизм.

— Ты не очень хорошо говоришь по-русски…

— Ну разумеется, если би я знать, что русская мафия будет у нас столь назойливой гостьей, я би учила только рюсский язык…

— А я, кроме инглиша, зубрила французский, в мои незабвенные школьные годы, — Алиса вздохнула, предавшись воспоминаниям об ушедших школьных годах.

— Я так и думала. Ведь французский позволяет причислять себя к creme de la creme — сливками общества. А это так вигодно для мошенника! Откуда у тьебя электронная отмичка? Ти украла ее! И ее использование запрещено!

— От верблюда, — ответила Алиса мрачно, — и с ее помощью я спасла твою задницу!

— Задньицу? Что это есть?

Алиса легонько шлепнула агентессу по попе.

— Оу, зачем ти ето сделала?

— Вот именно ее… не могу сказать — спасла душу… наверное, у тебя вообще нет души, сгорела на работе! — Алиса отвернулась от агентессы и, чтобы отвлечься, стала читать какую-то книжку с экрана своего верного видеофончика. Она подумала, что на этот раз погибать приходится не в самой приятной компании. «Чертова ментовка… вертухайка… вообще овца!» — решила она. В этот момент где-то под ногами опять что-то хрюкнуло, и даже вроде бы хихикнуло. Но Алиса не удивилась — она решила, что время для слуховых галлюцинаций уже наступило. Очень хотелось есть, а также и пить, а еще норковую шубку, чтобы не мерзнуть, казалось, что ветер временами задувал порывами чуть ли не сорок узлов, но вода подходила все ближе и ближе, и Алиса с какой-то угрюмой радостью подумала, что скоро все закончится. Криков в ночи уже не раздавалось, все тонущие давно потонули. Спасатели как провалились. Медленно тянулись минуты. Из огней остались только звездное небо над головой и экран видеофона в ее руках.

— Что это ты читаешь? — поинтересовалась Джоан.

— Роман… любовный… напоследок.

— Я сама за последние семь лет прочла только лишь две книги, не считая профессионально полезных. Зачем напрягать свое воображение над этими серыми строчками?

— Они вовсе не серые… их можно сделать розовыми, какими хочешь… мой любимый тон — фиолетовые на голубом фоне…

— Но это же есть прошлый век, сейчас у людей присутствует все: стереовизоры, видео, виртуальный мир…

— А я старомодная! Если уж и жить в выдуманном мире, то предпочитаю выдумывать его самой, а не пользоваться тем, что навязано извне… Над книжкой можно переживать и фантазировать… и вообще не мешай мне умирать так, как я хочу!

Мисс Ковалевски обиженно замолчала. Неожиданно ее посетила редкая для человека ее профессии мысль о том, что некоторые люди, возможно, вынуждены становиться мошенниками ради выживания — раньше ей казалось, что всегда можно найти честную дорогу, а преступление — удел асоциальных элементов. Чтобы избавиться от этой вредной мысли, она вспомнила, как попыталась поделить на компьютере годовой доход Алисы от явно преступной деятельности на свою зарплату, но числа эти так отличались, что у счетной машины не хватило разрядов, чтобы отобразить результат.

Алиса обычно не страдала излишней чувствительностью, но сейчас на нее накатила волна ностальгии. Она начала напевать что-то вроде «надежда — мой компас земной…». Эта чудовищно устаревшая песня, навязшая в зубах, транслировалась по объемному радио весь XXI век напролет. Но сейчас она показалась ей совсем не лишней. Джоан вслушивалась в незнакомые слова, и даже попробовала подпевать.

— Ты не спишь? — спросила Алиса соседку.

— О, нет… А о чем эта песня?

— О надежде…

— Да, это нам очень нужно сейчас…

В этот момент море чвакнуло особенно мерзко. В глубине корабля раздалось сытое уханье, останки яхты еще глубже ушли вниз, и над водой осталась настолько крошечная площадка, что двоим сидеть там было уже нельзя. Подругам по несчастью пришлось встать и держаться друг за друга, почти как в романтических сценах из старого фильма про самый первый неудачливый «Титаник». Алиса вцепилась в агентессу, чтобы не упасть. Но скоро стало ясно, что долго так не простоять. Сил не хватало, ноги устали и скользили по мокрой корабельной обшивке. Джоан озабоченно прищурилась в темноте.

— Так ми дольго не выстоим… У нас имеется один спасательный жилет. Одной надо лечь в воду, а другая останется сидеть…

— Но у нас же нет гидрокостюма! Это же верная простуда и воспаление легких!