Фаддей Венедиктович Булгарин: идеолог, журналист, консультант секретной полиции. Статьи и материалы - Абрам Рейтблат

«Литературные листки» и «Северная пчела» [224]

Журнал Ф. Булгарина «Литературные листки», выходивший всего полтора года, известен мало, хотя сыграл важную роль и в истории русской литературы, и в биографии своего создателя.

Булгарин в 1822 г. начал издавать «Северный архив», «журнал истории, статистики и путешествий». Благодаря наличию серьезных статей, интересных путевых заметок и публикаций исторических документов журнал имел успех у публики и ученых, но деятельному Булгарину, тяготевшему к живому разговору с читателями и полемике, этого было мало. Он задумал расширить рамки своей издательской деятельности и 9 апреля 1823 г. подал в Петербургский цензурный комитет следующее прошение: «Для освежения сухости “Северного архива”, заключающего в себе статьи единственно до наук касающиеся, намерен я издавать в виде прибавлений к сему журналу “Литературные листки”, в которых помещаться будут: 1. Проза. Замечания о нравах и обыкновениях, краткие нравственные изречения и повествования, грамматические изыскания, критики, и проч.; 2. Стихи. Легкие стихотворения, из коих решительно исключаются любовь и вино[225]; 3. Объявления о книгах, эстампах, нотах, литографиях; 4. Известия о художниках и их произведениях, описания достопримечательных случаев, и проч. “Литературные листки” издаются без возвышения цены на “Северный архив”, число их и время выхода в свет не определяется»[226].

Лишь 4 июня цензурный комитет направил донесение попечителю Петербургского учебного округа Д.П. Руничу, но тут опять почему-то возникли задержки. С Руничем Булгарин был хорошо знаком, время от времени оказывал ему разные услуги[227] и, желая ускорить рассмотрение своей просьбы, 17 июня отправил ему письмо, где писал: «Недели две тому назад, как цензурный комитет препроводил к Вашему превосходительству на утверждение свое постановление в рассуждении литературных прибавлений к издаваемому мною “Северному архиву”; мне бы хотелось начать с полугода, т. е. с 13-й книжки, а потому если через неделю не будет позволения, то и план мой совершенно расстроится. Надеясь на благорасположение Вашего превосходительства, осмеливаюсь прибегнуть с покорнейшею просьбою о скорейшем разрешении сего дела»[228]. Через неделю (23 июня) Рунич наконец отправил министру духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицыну свое представление, в котором поддержал просьбу Булгарина. 30 июня министр дал разрешение, о чем 3 июля попечитель уведомил цензурный комитет.

Булгарин взялся за дело. В 1823 г. он выпускал «Литературные листки» ежемесячно (вышло всего пять номеров), в 1824 г. – два раза в месяц. Позднее Булгарин вспоминал, что «издавал один “Литературные листки” <…> и писал все своею рукою, без всяких сотрудников»[229]. Если под сотрудниками иметь в виду редакционных работников, то таковых у Булгарина, действительно, не было, за исключением его приятеля Н. Греча, который «помогал ему усердно, особенно сглаживал слог, который отзывался полонизмами и галлицизмами», читал корректуру, осуществлял синтаксическую и грамматическую правку[230]. Но Булгарина не следует понимать так, что в «Литературных листках» печатались только его материалы. Он, правда, в значительной мере заполнял «Литературные листки» своими текстами (нравоописательными очерками, рассказами, критическими статьями, литературными фельетонами, некрологами и т. д.). Но в то же время на страницах журнала можно встретить стихи К. Рылеева, А. Дельвига, Ф. Глинки, В. Туманского и др., прозу А. Бестужева, статьи В. Ушакова, А. Корниловича. А. Пушкин поместил тут свои стихи «На выпуск птички», «Элегия» и «Нереида».

«Литературные листки» были журналом живым, бойким, полемичным. Они давали обширную и оперативную информацию о событиях литературной жизни, впервые в русской литературе делая акцент на коммерческой стороне издания (величина гонораров, быстрота распродажи книг) и успехе у публики. Булгарин вводил здесь в отечественную словесность такие ранее отсутствовавшие жанры, как очерк нравов («Предрассудки, или Что встарь, то и ныне», «Извозчик-метафизик»), научная фантастика («Правдоподобные небылицы, или Странствование по свету в двадцать девятом веке»), военный рассказ («Военная жизнь»), литературный фельетон («Литературные призраки») и др.

Именно «Литературные листки» принесли Булгарину известность и надолго определили его место и репутацию в литературе. Если «Северный архив» рекомендовал Булгарина публике как компетентного историка и умелого издателя-редактора, то «Литературные листки» представляли как остроумного, легко пишущего журналиста, человека, хорошо осведомленного в текущей литературной жизни, смело высказывающего свое мнение, невзирая на лица, а также как зоркого наблюдателя нравов. Н.И. Греч полагал, что «Литературными листками» Булгарин «попал в свою колею. Небольшие, вообще сатирические, картины нравов и исторические очерки нравились публике и поощряли его усердие. Занявшись легкою литературою, он оставил ученую, для которой не имел ни основательных познаний, ни особенного дарования»[231].

А. Бестужев в годичном обозрении русской литературы 1823 г. писал о «Литературных листках», что они «оживляют на берегах Невы Парижского пустынника (псевдоним Жуи, описывавшего парижские нравы. – А.Р.). Живой, забавный слог и новость мыслей готовят в них для публики занимательное чтение, а оригиналы столицы и нравы здешнего света – неисчерпаемые источники для его сатирического пера»[232]. В.И. Туманский писал Булгарину в 1824 г.: «…ты один можешь гибкостью своего ума и уменьем заводить связи с людьми сведущими дарить нас каждые 15 дней умными статьями!»[233] К. Полевой вспоминал, что «при начале журнала (“Северный архив”, т. е. в 1822 г. – А.Р.) имя издателя его было совершенно неизвестно, но через год или два имя Ф.В. Булгарина заслужило громкую известность»[234].

Но чем острее и полемичнее были выступления Булгарина, тем больше становилось недовольных. В одних случаях это недовольство носило чисто личный характер – например, когда Булгарин напечатал отрывок из письма Пушкина А. Бестужеву[235] без разрешения автора[236]. В других играла роль зависть к удачливому журнальному конкуренту (так было с Воейковым). Появились и принципиальные литературные враги – круг, который В.Э. Вацуро условно назвал «друзья Жуковского» (Вяземский, Баратынский, Дельвиг и др.)[237]. Булгарин ориентировался на Рылеева, Бестужева и Грибоедова и довольно остро выступал против Вяземского (см. отклик на его предисловие к «Сочинениям» И. Дмитриева)[238], Дельвига и Баратынского (фельетон «Литературные призраки»)[239]. К концу 1824 г. «наступил всеми видимый и явный взрыв литературной вражды»[240] со стороны Вяземского, Дельвига, Баратынского и др., которые порвали с Булгариным всякие связи и резко выступали против него и в печати, и в частной переписке. Например, Жуковский сетовал в письме Вяземскому от 22 сентября 1824 г.: «Что сделалось с литературою? Тошно смотреть, слушать и читать. Булгарин – законодатель вкуса!»[241]