Кто приготовил испытания России? Мнение русской интеллигенции - Павел Николаевич Милюков

деспотические, а с народными массами она расправляется хуже, чем с крепостными рабами. Народные массы утратили всякую надежду на то, что эта власть может стать народной, и смотрят на теперешних господ России как на власть узурпаторов – власть временную.

Чем же объясняется выжидательное отношение со стороны масс к длящемуся беззаконию? Одной простой усталости в борьбе против насильников было бы недостаточно для объяснения. Очевидно, та же самая причина, которая объясняет успех революции и легкость низложения самодержавия, объясняет и продолжительность существования создавшегося после революции строя. Массы признали революцию с самого начала своею, происшедшей в их интересах. После всех разочарований массы боятся появления всякого другого, для них неизвестного и подозрительного. Инстинкт подсказывает им, что с новой властью могут явиться мстители, которые отнимут то, что дала революция.

«Сильная власть» и республика?

Но, скажут мне, зато это будет сильная власть. Зато эта власть сможет восстановить единство и целость России. Зато она вернет России ее прежнее место в ряду великих держав мира. Это говорят – и этому иные верят. Против демократической республики часто возражают не потому, чтобы возражающие были друзьями монархии, а потому что боятся при республике слабой власти, которая снова повергнет Россию в пучину бедствий.

Говорящие это должны дать себе отчет, что то, что было при февральской республике 1917 года, произошло при совершенно исключительных обстоятельствах. Обстоятельства эти были созданы не только общей политической неподготовленностью по вине прошлого режима, но и обстановкой неудачной и тяжелой войны. Это, во всяком случае, вовсе не была еще демократическая республика, а только неудачная подготовка к ней при таких условиях, которые развязали все стихийные силы и ослабили все силы политической сознательности.

Этот тяжелый опыт должен быть учтен и не должен повториться. Именно для введения республики необходима чрезвычайно сильная власть. Как создать ее, это вопрос сложный. Современные республики решают эту задачу по-разному. Но что сильная власть может и должна быть создана в республике, это очевидная истина, подтверждаемая всем опытом новейшей истории. Тот же опыт показывает, что именно в монархии старого типа – монархии, пережившей себя, – сильная власть невозможна.

Важно отметить, что напряжения власти в прошлой войне не выдержали и от него погибли как раз три великие монархии: германская, австрийская и русская. Победителями же явились великие демократии: Франция, Англия и Соединенные Штаты. Очевидно, смертные казни и переполненные тюрьмы не есть еще доказательство силы власти, а скорее – ее бессилия. Они явились у нас до революции, как и в других местах, предвестником падения власти, а не средством ее сохранения.

«Национальная власть» и республика

Монархическая власть «национальная», возражают ее сторонники. Она одна может стать над партиями и народностями – и восстановить единство России, разрушенное революцией. Демократическая республика этого не сумеет сделать.

Вот еще одно представление, основанное на глубоком недоразумении! Старая монархия никогда не стояла над партиями. Напротив, она сама превратилась в партию классовой борьбы правящего сословия с народными массами. И только политическое равенство и широкие социальные реформы могут превратить эту классовую борьбу в мирное соревнование, ведущееся в законных демократических формах.

Может ли монархия стать над народностями? Но ведь именно монархия и накопила то недовольство народностей, ею покоренных, которое выразилось в их стремлении – во что бы то ни стало и поскорее уйти прочь от России. Русская монархия была «национальна» не в том смысле, что она смогла создать из всех этих народностей единую российскую «нацию», а в том, что она хотела поставить над этими «гражданами второго разряда» одну «национальность», великорусскую. Это и вызывало необходимость управлять другими национальностями при помощи насилия. Таким образом, не только старая монархия не может восстановить русского единства, но она несет большую долю ответственности за распадение этого единства.

Теперешние монархисты, выдвигая для монархии старую формулу: «самодержавие, православие, народность», тем самым хотят вернуть Россию к старой тактике относительно народностей. Они готовы, пожалуй, обещать им «широкое самоуправление». Но есть уже глубокая разница в положении национального вопроса тогда и теперь. Народности придется теперь не просто удерживать, а, если держаться старой тактики, вновь завоевывать при неодобрении всего мира, вероятно, даже при открытом сопротивлении иностранных держав и с риском, что если далее будет восстановлен таким образом старый «колосс на глиняных ногах», то опять при первом серьезном толчке он рухнет, увлекая за собой и «господствующую» народность.

Единственный действительный способ восстановить Россию есть как раз тот, который самодержавию недоступен. Это – способ мирного и добровольного соглашения с другими народностями, как равных с равными, на начале федеративного объединения и полное обеспечение свободы национальной жизни там, где национальности населяют отдельные сплошные территории. Для этого прежде всего надо отказаться от националистической формулы, построенной на признании в государстве одной народности и одной веры господствующими над всеми остальными.

Прибавим, что такое насилие над другими народностями чуждо и русскому народному духу. Не путем насилия великорусский язык был положен в основу общерусского литературного языка. Не путем насилия русская литература на этом языке приобрела всемирную славу. Не насилием, наконец, и русский мужик – переселенец осваивал себе новые и новые земли и прошел Россию до Черного моря и Сибирь до Тихого океана. Он мирно селился среди других народностей, не пугал их своей принадлежностью к «высшей» расе, а напротив, сливался с ними и зачастую принимал их обличье.

Только самодержавное государство в своей старой форме хотело дополнить и ускорить этот вековой естественный процесс крутыми попытками насильственной ассимиляции. Оно лишь вызвало этим дух сопротивления, упорную борьбу и ускоренный рост нерусского национального сознания.

Демократическая республика вернет русскому культурному влиянию на другие народности этот прежний добровольный характер, а русскому государству – экономическое и политическое единство территории.

Федерализм уничтожит сепаратизм и впервые откроет путь к созданию единой государственной «нации». Принадлежностью к ней будут дорожить потому, что она одинаково прострет свой покров над гражданами всех национальностей и религий, возвысит экономическую производительность и усилит общенародную мощь.

Международное признание и республика

Наконец, говорят – или говорили прежде – что монархия легче получит международное признание и будет пользоваться большим международным весом.

Говорящие это не уясняют себе, что теперь уже не то время, когда международная политика делалась при помощи династических связей. Бессилие иностранных родственников оказать помощь в беде Николаю II лучше всего освещает эту новую международную обстановку.

Есть, конечно, державы, которые спекулируют на слабости России. Но никто не связывает этой слабости с республиканской формой правления. Напротив, попытки признания власти белых генералов показали иностранцам, что в России власть, которая пробует опереться на старую государственную идеологию, не может