Возвращаясь в рай - Симона Элькелес

удержать ее от входа туда. Когда я был в колонии, девушки и парни никогда не видели

друг друга. У нас были школьные занятия пару часов в день, затем мы отправлялись на

групповую терапию, затем выполняли различные порученные нам дела, затем нам

разрешалось выйти на улицу на час, трехразовое питание и остаток дня оставалось

прохлаждаться в наших клетках. Нам рекомендовалось много читать по учебе, чтобы

побыстрее скоротать время, но многие парни ненавидели чтение или просто не умели

читать. Дерьмо.

В зале ожидания пропускного центра у меня немного дрожат руки, так что я засовываю их

в карманы, пока стою, бегло оглядывая охранников, камеры безопасности и надежно

запертые двери. Я мельком смотрю на временную клетку, где тебя запирают, пока не

зарегистрируют. Ужасные воспоминая возвращают меня к не самым лучшем временам

моей жизни.

После регистрации здесь, как преступника, они конфискуют все, что у тебя есть, одежду,

личные вещи, до того момента, пока тебя не освободят.

Следующим идет обыск с раздеванием и позвольте мне сказать вам, охранник, который

это делает, должен быть абсолютно уверен, что вы не скрываете контрабанду в любой

щели вашего тела.

Йетс протягивает прозрачную пластиковую коробку.

- Опустошите свои карманы. Я имею в виду все, ручки, карандаши, деньги, кошельки и

документы.

Все мы следуем инструкции, затем нас провожают через кучу коридоров и запертых

дверей. Мы приходим в комнату, где заключенные встречаются со своей семьей и

друзьями в день посещений.

- Мы решили посадить вас по двое, - говорит Йетс, - Вы встретитесь с нашими

резидентами один на один. Таким образом, у нас будут изменения и вы ребята, сможете

поделиться своими историями в тихой обстановке. Сквернословие и непристойные

комментарии не позволяются. И никаких прикосновений с резидентами.

Деймон, Мэтт и я, все смотрим на Ленни, который кладет руку на грудь.

- Вы ребята думаете, что я развратный?

Он что шутит? Малыш просил меня потянуть за его палец, чтобы он мог пернуть, он

фанатеет от своих потных яиц прямо перед нами, и он не убирал после себя волосы со

своего уникального лобка с сиденья унитаза. Да поможет нам Господь, если он не

развратный. Я закатываю глаза. Деймон пронзительно смотрит на Лении.

- Будь разумным Ленни, или остаток дня ты проведешь, отмывая здешние туалеты.

Ленни с издевкой салютует Деймону.

- Да, сэр.

Деймон качает головой. Наверно он считает дни, до того момента, как эта программа

закончится и он вышвырнет нас на обочину. Йетс сидит на краю одного стола в комнате и

указывает на меня.

- Калеб может подтвердить тот факт, что некоторые наши резиденты приходят из

неблагополучных семей или банд, и у них нет повода разбираться в сути, когда дело

доходит до принятия правильного решения. Многие из тех детей доверятся вам, если

поймут, что вы тоже прошли через такие же тяжелые вещи, как и они. Они думают, что

тяжкие испытания, это признак для уважения.

Мои испытания, это боль в заднице, а не признак для уважения.

Йетс преподносит все так, словно эти парни платят аренду за их жилье здесь. Что за

четрова шутка. Ведь на самом деле они заперты в клетках, как животные.

Каждый из нас садится за назначенный стол. Устрашающе тихо, когда заключенные

присоединяются к нам. Они входят в комнату с руками за спиной, как того требуют

охранники, выражения на их лицах пустые. Знакомые голубые полиэстеровые

комбинезоны, уводят меня в мой первый день здесь. Этот костюм был постоянным

напоминанием о том, что моя жизнь мне больше не принадлежит… в то время, пока я

был там заперт, она принадлежит Иллинойскому правосудию в отношении

несовершеннолетних и исправительному Департаменту.

Их волосы коротко подстрижены или побриты по обязательным требованиям для всех

новых заключенных. Когда последний человек входит в комнату, это словно призрак

появился прямо передо мной. Это Хулио, мой старый сокамерник. На нем оранжевый

комбинезон, вместо обычного голубого, значит, он находится под жестким ограничением,

за то, что устроил неприятности в колонии.

Я ничего не слышал о Хулио и не разговаривал с ним с тех пор, как я покинул это место.

Он был полной задницей, как только мы стали сокамерниками, но после того, как понял,

что я его не боюсь и увидел мою разборку лицом к лицу с членом банды Дино

Альваресом, который загнал меня в угол в прогулочном дворе, мы стали ладить просто

замечательно. Татуировки Хулио на шее выглядывают из под его костюма, когда он

садится напротив меня.

- Давненько не виделись, амиго.

- Как поживаешь? - спрашиваю я.

- Расслабляюсь в колонии. Я выхожу через две недели, если не раньше, говорит он с

усмешкой.

- Ура. Просто продержись подальше от неприятностей.

Что не просто для такого парня, как Хулио. Он был тем, кто свел меня со своим

двоюродным братом Рио. Я жил с Рио, пока…

- Рио повязали.

Хулио качает головой.

- Я слышал. Чертов стыд. Мой кузен не сможет выйти на свободу в ближайшее время,

потому что он там по второму кругу. Мне тоже досталось, потому что я должен был жить с

ним. Моя мама уехала обратно в Мексику с ее парнем.

- Меня тоже повязали, - говорю я ему, - Вот почему я в этой программе. Нужно было

выбрать это или снова сесть за решетку.

Я смотрю, как Хулио, откинувшись на спинку стула, слушает новости.

- Что ты собираешься делать после того, как это закончится?

Я пожимаю плечами:

- Не знаю.

Деймон подходит к нам.

- Звучит, как воссоединение, ребята.

- Хулио был моим сокамерником, - объясняю я, - Хулио, это Дэймон. Он был моим

консультантом.

Хулио кивает Деймону и сразу же затыкается. Он ни за что не станет общаться или быть

дружелюбным с любым, кто работает в колонии. Хулио - член банды, у него связи внутри

и за пределами этого места и он не доверяет никому вне своего круга. Я удивлен, что он

по-прежнему мне доверяет, но опять же, мы почти год были сокамерниками, спали, ели и

разбирались со всем дерьмом вместе.

Деймон отходит к столу Мэтта. Мэтт разговаривает с ребенком, который выглядит, как

типичный новичок здесь. Он чертовски напуган, но пытается выглядеть жестким.

Охранник стоит прямо у металлической двери с электрошокером на одной стороне его