Проклятие мумии, или Камень Семи Звезд - Брэм Стокер

Но если сама коробочка представляла собой произведение современного искусства, этого нельзя было сказать о ее содержимом. Внутри на золотистой подушечке, гладкой, как шелк, и блестящей, как старинное золото, покоилась мумифицированная кисть руки, сохранившаяся поразительно хорошо. Это была женская кисть красивой удлиненной формы с тонкими и длинными пальцами, сохранившаяся почти в таком же состоянии, в каком тысячи лет назад легла на стол бальзамировщика. Бальзамирование не лишило ее красоты. Даже изящное запястье, лежащее на подушечке, кажется, совсем не потеряло гибкости. Насыщенно-кремовый цвет кожи напоминал цвет старой слоновой кости. Смуглость кожи подразумевала длительное воздействие жары, но под покровом тени, в защите от прямого воздействия солнца. Самым поразительным в этой руке было то, что она имела семь пальцев: два средних и два указательных. Верхний край запястья был неровным, как будто оно было отломано, на нем виднелось красно-коричневое пятно. Рядом с рукой на отдельной подушечке лежал маленький скарабей, искусно вырезанный из изумруда.

— Это еще одна загадка отца. Когда я его спросила, что это, он ответил, что это, пожалуй, вторая по ценности вещь из его коллекции. Когда я поинтересовалась, какая же первая, он отказался отвечать и вообще запретил мне задавать вопросы на эту тему. «Со временем, — сказал он, — я сам тебе все расскажу… Если доживу!»

Снова эта фраза «Если доживу!». Похоже на то, что три вещи — саркофаг, шкатулка и рука — составляли некое загадочное единство.

В эту минуту мисс Трелони вызвали по каким-то домашним делам, и я продолжил свой осмотр в одиночестве. Но теперь, когда ее не было рядом, все здесь потеряло свое очарование. Позже в тот день меня попросили зайти в будуар, где мисс Трелони и миссис Грант обсуждали вопрос о размещении мистера Корбека. Они сомневались, поселить ли его рядом с комнатой мистера Трелони или подальше от нее, и решили спросить мое мнение. Я посчитал, что не стоит его оставлять слишком близко, поскольку, если потребуется, его всегда легко можно переселить поближе.

Когда миссис Грант ушла, я спросил у мисс Трелони, почему обстановка комнаты, в которой мы находились, — будуара, так отличалась от остальных комнат в доме.

— Отцовская предусмотрительность! — ответила она. — Когда только я приехала сюда, он подумал (и был совершенно прав), что меня могут напугать все эти предметы, связанные со смертью и могилами. Поэтому решил эту и еще одну маленькую комнату рядом, где я вчера спала (вот эта дверь ведет в нее), обставить красивой мебелью. Видите, здесь все прекрасно. Этот комод принадлежал самому Наполеону.

— Так в этой комнате нет ничего, связанного с Египтом? — спросил я, скорее для поддержания разговора, поскольку обстановка комнаты говорила сама за себя. — Какой чудесный комод. Можно взглянуть поближе?

— Конечно! Пожалуйста! — улыбнулась она в ответ. — Отделка, по словам отца, как снаружи, так и внутри, просто восхитительна.

Я подошел и внимательно присмотрелся. Комод был изготовлен из мозаично сложенных кусочков тюльпанного дерева с позолотой. Я попытался выдвинуть один из ящиков, самый большой, чтобы получше рассмотреть отделку. Когда я потянул за ручку, изнутри послышался дребезжащий звук, как будто покатилось что-то металлическое, позванивая мелкими деталями.

— Ого! — сказал я. — Внутри что-то есть. Наверное, лучше не открывать.

— Я туда ничего не клала, — ответила она. — Кто-то из горничных, должно быть, что-то засунул туда и забыл. Откройте, прошу вас!

Когда я выдвинул ящик, и мисс Трелони, и я застыли от изумления.

Внутри лежало множество древнеегипетских ламп разных размеров и самых невероятных форм. Мы склонились над ящиком, чтобы получше рассмотреть их. Мое сердце готово было выскочить из груди, и по глубокому дыханию мисс Трелони я понял, что она тоже пришла в невероятное волнение.

Когда мы рассматривали лампы, не смея прикоснуться к ним и боясь даже о чем-то думать, раздался звонок в дверь, и в холл в сопровождении сержанта Доу вошел мистер Корбек. Дверь в будуар была открыта, и они, увидев нас, тут же направились в комнату, сначала мистер Корбек, за ним, чуть медленнее, сержант Доу. Лицо мистера Корбека сияло от счастья, он взволнованно произнес:

— Разделите мою радость со мной, дорогая мисс Трелони, мой багаж прибыл, и все вещи в целости и сохранности! — Тут его лицо омрачилось, и он добавил: — Кроме ламп. Ламп, которые в тысячу раз ценнее всего остального… — В этот момент он замер, заметив бледность на лице мисс Трелони. Затем его взгляд проследовал в том же направлении, что и ее, и мой, и остановился на груде ламп в ящике. Издав крик то ли радости, то ли удивления, он бросился к ним и протянул руку:

— Мои лампы! Мои лампы! Они спасены! Спасены! Спасены!.. Но как, во имя Господа Бога… всех богов, как они здесь оказались?

Никто из нас не проронил ни слова. Лишь детектив издал долгий и глубокий вздох. Я посмотрел на него, и он, заметив мой взгляд, перевел глаза на мисс Трелони, которая стояла спиной к нему.

На его лице было то же выражение, как и тогда, когда он высказал мне свои подозрения по поводу того, что именно она первой оказывалась в комнате своего отца после совершения покушений.

ГЛАВА IX

Нужна информация

При виде ламп мистер Корбек от радости будто потерял голову. Он бережно брал их в руки одну за другой и любовно осматривал. От удовольствия и возбуждения его дыхание сделалось таким глубоким» что напоминало кошачье урчание. Внезапно прозвучавшие слова сержанта Доу нарушили тишину, как фальшивая нота разрушает мелодию:

— Вы полностью уверены, что это именно те лампы, которые украдены у вас?

Мистер Корбек возмутился:

— Разумеется! Я полностью в этом уверен. Во всем мире больше не существует такого набора ламп!

— Это вы так считаете! — Эти слова детектив произнес спокойным тоном, но вид у него при этом был довольно раздраженный. Я не сомневался, что на это у него имелись веские причины, поэтому замер в ожидании. Он продолжил: — Разумеется, в Британском музее может храниться нечто подобное, или у самого мистера Трелони уже был свой комплект. Знаете ли, ничто не ново на этом свете, мистер Корбек, даже в Египте. Возможно, это оригиналы, а у вас были копии. Есть ли какие-нибудь характерные детали, по которым вы можете с уверенностью сказать, что это именно ваши лампы?

К моменту, когда детектив закончил свой вопрос, мистер Корбек уже порядком разозлился. Забыв о сдержанности, он с негодованием излил поток почти бессвязных, разрозненных, но вполне понятных фраз: