Гатчинский коршун - Андрей Величко

В день операции Гоша не усидел у себя и явился в Гатчину аж в пять утра. Я уже торчал на узле связи, мне тоже не поспалось.

– Есть новости? – с порога спросил император, хотя знал, что начало назначено на семь.

– Есть, – буркнул я. – Только что начался молебен. Проводит отец Антоний, наш, из Высоцкого монастыря. По третьему каналу идет трансляция, можешь послушать, хотя качество хреноватое.

Минут сорок император слушал, а потом отложил наушники и поделился:

– Сильно! А ведь у нас он вроде какой-то был незаметный…

– Не карьерист, потому и незаметный. Не лез в первые ряды при твоих посещениях… Ладно, давай пока кофе выпьем, час еще до вылета.

– Кстати, – поинтересовался Гоша, – а где это там происходит? Вроде акустика хорошая, а ведь всю нашу авиагруппу куда попало не засунешь, она большая.

– Там здоровенный кафедральный собор есть, – пояснил я, – его не так давно на русские пожертвования построили, в основном Ники деньги вложил, но и ты, кстати, в этом тоже отметился. Вот что мне у черногорцев и нравится – дали им денег, они храм построили. А сербам давали – помнишь, что было? Мало того что все наши пожертвования разворовали, потом по инерции и в свою казну так лапу запустили, что там вообще ничего не осталось. А Ники, хоть и нехорошо называть покойных идиотами, им снова дал…

– Скоро, значит, и ко мне придут?

– Разве что на меня пожаловаться. Я им четко объяснил, что халява кончилась, хотите денег – сначала всех причастных к убийству своего короля с королевой повесьте, а то больно уж они у вас здорово в гору пошли. Так ведь не хотят, сволочи, сами себя вешать… Но зато их теперь французские Ротшильды подпитывают. Ничего, вот с этой заварушкой закончим – и сразу займемся, материала у меня понакопилось достаточно. Надо же на чьем-то примере ввести в мировую дипломатическую практику понятие международного терроризма и его финансирования! И не сиди ты как на иголках, двадцать минут еще осталось, да плюс им столько же лететь.

Через сорок пять минут прошел первый доклад – группа подавления ПВО приступила к работе. Это были «Бобики», как более мелкие и юркие машины – все наши штурмовики и полтора десятка обычных, вооруженных кассетными бомбами. Вообще-то это одно название было, «кассетные», а по сути – связка из двадцати десятикилограммовых осколочных фугасов, разлетающихся после сброса. Просто «Бобик» на своей подвеске мог прицепить всего одну бомбу, так уж он был устроен… К цели подходила вторая волна группы подавления, на этот раз «Кошки», тоже с мелкими фугасами. На высоте четырех километров заняла свое место группа противоистребительного прикрытия.

Прямые радиопереговоры экипажей нам не транслировались, так что мы следили за развитием событий по докладам КДП.

– ПВО противника подавлена, – мрачно сообщил нам КДП, – но очень больше потери. Нет связи с восемью экипажами штурмовиков и шестью – кассетных бомберов. К месту боя приближаются английские истребители…

Последовавшие за этим десять минут в английских ВВС еще долго вспоминали как «черное утро в небе Италии». В нашей противоистребительной группе были лучшие асы России под командованием Полозова, они были полны решимости не допустить врага к своим бомбардировщикам – и не допустили… Причем наибольшие проблемы доставили не «Глисты», а «Спиты». Так уж сложилось, что у пилотов разных машин выработался разный стиль боя.

За время боевых действий летчики «Спитов» твердо уяснили – при встрече с нашими самолетами единственный шанс выжить – это атака. Пытающегося удрать обязательно догонят и собьют… Вот они и лезли, как наскипидаренные. А пилоты «Глистов» не менее твердо знали – развернешься носом к и Италии и дашь полный газ – точно останешься на этом свете… Так что атаки с их стороны были вялые и неуверенные.

В английской сборной истребительной группе были лучшие пилоты Англии. Вот их она и лишилась, за исключением успевших удрать на «Глистах»… Мы потеряли Знайко и его ведомого, еще два подбитых спаслись на парашютах.

А над английской эскадрой появились основные силы «Кошек». Сначала начались атаки старых броненосцев – их бомбили полутонными бомбами с высокого пикирования. Вероятность попадания в этом случае была примерно четверть, но зато даже одно превращало корабль в плавающую груду перекореженного железа. Второе, доставшееся «Энсону», утопило его сразу, а двум другим потребовалось еще по одному.

«Дредноут» же сначала тоже обработали полутонками – но с небольшой высоты, точность при этом была почти стопроцентной. Однако не успевшая набрать скорость бомба не пробивала его толстую бронепалубу, зато взрыв корежил все, что было выше брони…

Одна из «Кошек» была подбита уцелевшим зенитным расчетом с «Лондона». Не знаю, почему экипаж даже не стал пытаться выпрыгнуть, а направил горящую машину прямо на своего убийцу, на крышу его передней башни… Сдетонироваший боезапас разнес всю носовую часть броненосца.

А «Дредноут», уже и не похожий на корабль, начали заваливать зажигалками. Лишившаяся командования английская эскадра (точнее, ее остатки) тем не менее не бросилась врассыпную, а попыталась прикрыть выход своего бывшего флагмана из боя, сгруппировавшись вокруг него, постреливала вверх из сохранившихся у них остатков зенитной артиллерии… Михаил скомандовал окончание операции – кроме всего прочего, у нас кончались бомбы. Теперь оставалось только понять – куда поплывут англы, на критскую базу или в Бари? К часу дня стало ясно, что в Бари – и правильно, искалеченным «Дредноуту» и «Лондону» до Крита или Мальты было никак не дотянуть. В сторону Италии тут же вылетела «Кошка» с листовками, в которых было сказано, что если чужие корабли не будут интернированы, то Бари ждет судьба Пулы. А из Пирея в Черногорию вышли два доброфлотовских транспорта – пока морская блокада снята, надо было пользоваться моментом и доставить нашей черногорской группировке побольше всяких полезных вещей.

Гоша, оторвавшись от наушников, впал в несколько неуместный энтузиазм.

– Победа! – шепотом закричал он, хорошо хоть, что всего с одним восклицательным знаком.

– Ага, – согласился я, – еще одна такая победа, и нас можно будет брать голыми руками. Треть самолетов потеряно! И седьмая часть летчиков. А подготовить такого, какие сейчас воевали, это нужно три года! И чтобы было кому учить – то есть те, кто сейчас живой, должны ими и остаться. А у нас бомб, считая с теми, что в пароходах, на один хороший налет всем составом… В общем, если англы начнут войну на измор, для нас это будет… ну, может, и не катастрофа. Но уж и не победа точно… Значит, пора запускать идеологическую часть операции.

До этого дня война освещалась в прессе довольно скупо. Но у нас уже были материалы и средства массовой информации, ждущие только сигнала, чтобы эти материалы выбросить…

Про концлагеря в Южной Африке. Про опиумные плантации англичан в Китае и вооруженные подавления восстаний против них. Про то, что англы только и мечтают застроить всю Россию концлагерями, загнать туда крестьян и заставить обрабатывать учиненные на месте их полей плантации конопли и мака. А несогласных отправить на Лену, где они будут мыть золото в вечной мерзлоте… Про то, что война в Черногории – это разведка боем перед завоеванием России, и погибшие пилоты сражались за то, чтобы нога захватчика не топтала нашу землю уже в этом году. Статьи были уже готовы, оставалось только вставить фотографии в траурные рамки… Список погибших принимал радист на соседнем канале. Вот, еще какое-то сообщение… Ага, это тоже срочно в прессу – занявшие приграничную деревню Моричи англичане уже успели расстрелять кого-то из местных жителей. Каледин готовит операцию возмездия – как раз ночь скоро, а у него местные проводники… Я велел передать, чтобы захватили хоть одного, принимавшего участие в акции, и срочно отправляли в Гатчину – открытый суд будет очень кстати.

– В общем, – сказал я Гоше, – солдаты свое дело сделали. Теперь нам надо не напортачить, а вот потом можно будет и порассуждать про победу. Но тихонько, чтобы никто не услышал.

Гоша уехал, а я сел еще раз перечитать материалы о состоящемся завтра стихийном разгроме толпой патриотов Английского клуба – до сих пор еще не был окончательно утвержден список случайных жертв.

Степень действенности нашей пропаганды оказалась даже выше, чем мы ожидали. Наверное, это было связано с тем, что, как ни цинично это звучит, России в последнее время не хватало именно образа врага – чтобы было на чьи происки свалить все свои неудачи, а противостоянием с этим врагом оправдывать немалые траты на вооружения… Наши агитаторы объясняли крестьянам – черногорцы – это тоже православные. Просто у них страна маленькая, вот англичане и решили начать с них. Интеллигенции была подсунута чуть модернизированная панславистская идея. Мол, сейчас славяне еще недостаточно сознательны – так исторически сложилось. Ту же Польшу хотя бы взять – ну нету у поляков осознания великой славянской миссии! Подай им ихнюю посполитую речь от моря до моря, и все. Сербы, опять же – вроде неплохой народ, но ведь не рвутся же под наше крыло! А просто хотят кусок Македонии, треть Албании и половину Болгарии.