Советская разведка в Китае. 20-е годы XX века - Виктор Усов

14 июля 1920 г. японский военный министр Танака[402] инструктировал японского командующего во Владивостоке о посылке шпионов и диверсантов в такие города, как Харбин, Хайлар и Маньчжурия, для захвата телеграфных станций. 19 июля японскому командованию в Полосе отчуждения был отдан приказ о тщательном наблюдении за передвижениями китайских войск вдоль КВЖД и ежедневном информировании военного министерства о полученных данных.[403]

Японское командование установило довольно тесный контакт с отрядами хунхузов, снабжая их оружием, обмундированием и деньгами и тайно руководя их действиями. Пред хунхузами была поставлена задача взрывать железнодорожные мосты, разрушать полотно, привокзальные постройки, нападать на мирных граждан.[404] Ссылаясь на такие действия, японцы намеревались продемонстрировать неспособность китайских властей установить порядок на КВЖД и доказать таким образом, что дело охраны дороги должно быть передано в японские руки. Так агентство Дальта 22 июня 1920 г. сообщало: китайский директор КВЖД уведомил свое правительство о том, что «шесть главарей хунхузских банд подписали с японскими властями секретные договоры, в силу которых хунхузы должны прерывать железнодорожные сообщения по линии. Тогда японцы примут на себя охрану станций под предлогом, что китайские войска и полиция оказались не в состоянии охранять дорогу».[405] Предполагалось также, что для более успешной организации охраны КВЖД японские представители будут допущены в состав правления дороги.

Некоторые руководители белой эмиграции в Китае также были не прочь взять в свои руки контроль за КВЖД. Так, для руководства их действиями на КВЖД был учрежден специальный военный штаб в Харбине. Его главная задача состояла в создании и рассредоточении по всей дороге вооруженных белогвардейских отрядов, способных в нужный момент установить полный контроль над КВЖД. По предписанию штаба 24 семеновских генерала и около 50 офицеров были отправлены на разные станции для организации под видом железнодорожной охраны военных отрядов. Например, на товарной станции Харбин все 60 сторожей, охранявших грузы, были уволены, а на их место зачислены офицеры из остатков армии Семенова и атамана Калмыкова[406]

В конце января или начале февраля 1921 г. в Харбине собрались бывшие министры Колчака и другие деятели белой эмиграции: Гондатти, Гинс-Михайлов, Водянский, князья Кропоткин и Ухтомский, бывший посол в Японии Крупенский, генерал Дитерикс, есаул Орлов для решения вопроса — на кого возложить военно-политическое руководство новым походом.[407]

«…В некоторых кругах эмиграции, привыкших за последние годы к различным дворцовым и не дворцовым переворотам, зародилась мысль о захвате власти вначале в Харбине, а затем во всей Маньчжурии, — писал П.Балакшин в своей книге о белой эмиграции на Дальнем Востоке «Финал в Китае». — Несмотря на всю безрассудность плана в той ситуации, он серьезно обсуждался, распределялись роли заговорщиков, захват зданий, складов оружия, телеграфа. В основе заговора лежал советский замысел по отчуждению Маньчжурии и превращению ее в советскую республику. Автором заговора был некто Берсенев, редактор журнала «Вестник Маньчжурии», официального органа Экономического Бюро КВЖД, которому стало известно о переговорах А. Смирнова, секретаря Северо-Маньчжурского Коммунистического Комитета, с некоторыми лицами, близко стоявшими при маршале Чжан Цзолине. Однако дальше обсуждения деталей переворота не пошло».[408]

Поэтому понятно, почему Маньчжурии и Харбину придавалось особое значение со стороны различных советских разведок. Одновременно Харбин и Маньчжурия использовались как «перевалочные пункты» для транспортировки различных грузов и как «коридор» для перехода советско-китайской границы, с одной стороны, китайских коммунистов, направлявшихся в СССР на учебу, на работу в органы Коминтерна, на съезд партии (как это было в 1928 г., когда этот «коридор» использовался для нелегального перехода делегатов VI съезда КПК, проходившего под Москвой) и обратно в Китай, с другой стороны, советских граждан для нелегальной работы в Китае.

С приходом советских властей на КВЖД в Маньчжурии был учрежден ряд советских учреждений коммерческого характера.

В Харбине в начале 1922 г. была учреждена первая советская торговая организация в Северо-Восточном Китае «Сибдальвнешторг», вскоре также создана транспортная контора «Доброфлота»,[409] как филиал «Совторгфлота» (Советского Торгового флота) и отделение Транспортной конторы Амурского Государственного пароходства.

Отделением «Совторгфлота» управлял вначале Л. Г. Быстрицкий, затем — Т. А. Кисельгоф, отделением Амурского пароходства — П. Е. Терентьев и П. С. Бурлан, которые, по данным П. Балакшина, также были агентами Коминтерна.[410]

В Харбине было открыто отделение «Дальбанка», главная контора которого находилась в Хабаровске. Управляющим его вначале были Н. Н. Ромм, а затем С. М. Шапиро. Дальбанк участвовал в финансировании деятельности Коминтерна в Маньчжурии и Китае, скупал золото в слитках для отправки в Москву, сбывал за иностранную валюту реквизированные в России драгоценности, держал текущие счета для коминтерновских агентов.[411]

Был открыт «Дальгосторг» (Дальневосточная государственная торговля СССР), главная контора которого находилась в Хабаровске. Управляющим харбинского отделения стал В. А. Игнатенко, сотрудник харбинского ОГПУ.[412] При Дальгосторге было представительство Сучанских угольных копей, возглавляемое М. Т. Мироновым, который работал среди бклых эмигрантов с целью выяснения руководителей и участников партизанских белых отрядов, нередко появлявшихся в районе Сучана.[413]

Было открыто также отделение «Центросоюза» (Центральный союз торговых предприятий СССР). Управляющим харбинским отделением был В. З. Немчинов, его помощниками — А. И. Левин, М. Я. Линдберг, П. Т. Лизачев и М. П. Смородин. Последний являлся главноуполномоченным в Китае резидентом ГПУ.[414]

С 1918 по 1921 г. под «крышей» помощника бухгалтера Харбинской конторы Центросоюза работал связной Коминтерна С. Л. Вильде (1892–1967), затем он выезжает в Россию и с марта по сентябрь 1921 г. уже работает управляющим делами Дальневосточного секретариата Коминтерна.[415]

Был открыт в Харбине также «Сибкрайсоюз» (Сибирский краевой союз Кооперативов СССР), который официально занимался сбытом совестких продуктов и закупкой сырья и злаков для СССР. Во главе союза стоял уполномоченный по дальнему Востоку резидент ГПУ А. Ф. Попов.[416]

Было открыто и отделелние «Нефтесиндиката» (Всесоюзный нефтяной синдикат), которое проводило операции с совесткоц нефтью. Во главе его стоял М. К. Щербинский.[417]

В Харбине также работало несколько общественных международных организаций. Это отделение Управления районного уполномоченного Российского Красного Креста и находившегося в его ведении Агентства Дальневосточного Курортного управления СССР. Они входили в состав Своета профессиональных союзов СССР и возглавлялись одним и тем же лицом — К. А. Филипповичем. Как считает П. Балакшин, они «были лишь ширмами, за которыми развивалась подпольная и разведываетльная деятельность».[418]

Имелся также филиал Хабаровского благотворительного общества (ХБО), входивший в состав МОПР (Международное Общество помощи революционерам), оно собирало средства для ведения определенной работы в маньчжурии и Китае. Во главе его стоял Магон, совмещавший эту службу с работой в Ревизионном комитете КВЖД.

Помимо этих двух общественных организаций было также Общество изучения Маньчжурского края (ОИМК), которое состояло из нескольких секций: торгово-промышленной, естественно-исторической, историко-этнографической, геологической, искусств, медицинской, экскурсионной, социологической и редакционно-издательской. Оно вело исследовательско-изыскательную работу, в то же время нелегально «снабжая Коминтерн всеми необходимыми сведениями о Маньчжурии».[419] Для прикрытия этой нелегальной деятельности во главе общества были поставлены китайские граждане: председатель — доктор Ван Цзинчунь, его заместитель — Ли Юангэн. Вторым заместителем председателя был А. С. Мещерский, ветеринарный врач КВЖД. Членами комитета были совесткие служащие, коммерсанты и иные лица, имеющие совесткие паспорта.[420]

В 1920–1921 гг. уполномоченным Разведупра штаба РККА в Северной Маньчжурии был Яков Григорьевич Минский.[421]