Война. Часть 1 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович

— Скажи, — Оля тревожно смотрит мне в глаза, — немцы придумали что-то новое, чего не было в нашей истории?

Это была основная причина моего вызова к Сталину: уже две недели Лаборатория?1 не может выдать ни одной дешифровки.

— Что придумали немцы я не знаю… но мне и раньше было ясно, что ту дыру, что существовала у них с повтором ключа шифрования в процедуре установления связи, они рано или поздно закроют. Вот подгадали смену процедуры к вводу войск в Чехословакию. Никакой неожиданности для меня не произошло, но от этого не легче. РВМ — слишком медленная, справиться с возросшим числом радиограмм не способна. Мы уже почти год как ведём работы по ферритовой ЭВМ. По нашему проекту она будет работать в пятьдесят тысяч раз быстрее, чем релейная. Ферритовая память на четыре кило-слова уже заработала… ну что ты смеёшься? Да, всего восемь килобайт, но они позволяют загрузить в оперативную память программный код и данные. Можно будет как страшный сон забыть перфоленточный ввод и вывод — вот где было реальное бутылочное горлышко. В дальнейшем планируем наращивать вычислительную мощность путём добавления процессоров…

— Многоядерный процессор? — удивлённо щурится подруга.

— Типа того…. предусмотрены буферы обмена данными между ними.

— А вдруг немцы пронюхают, что мы их читаем и заменят «Энигмы» на что-нибудь другое? — Оля берёт меня за руку и прижимается ко мне боком.

— Теоретически — возможно, но практически — нереально. Уже сейчас у них в войсках и во флоте десятки тысяч «Энигм», начать их замену — это полностью дезорганизовать военную и гражданскую связь. Они даже число одновременно устанавливаемых роторов изменить не могут: три — для Вермахта и пять — для Кригсмарине и Абвера. Максимум что смогут — это добавить новый тип ротора и число перемычек на коммутационной панели, но это для нас, имея такую вычислительную мощность, какой обладает ФВМ, не критично.

— Понятно…. а когда мы начнём бриттов читать?

— Не знаю, — чуть отстраняюсь от подруги, — там вообще тёмный лес. Это об «Энигме» известно всё, а что там у англичан — тёмный лес: все знают о «Блетчли-парк», где её взломали, но ничего о британских кодах. Мне, например, что главой их криптографической службы является Алистер Деннистон.

— Ну да, — Оля не замечает моего движения и продолжает жаться ко мне, — это я тоже знаю. Как думаешь, пока «Блетчли-парк» ещё пустой, стоит нашпиговать его нашими «гвоздями» и прикупить какую-нибудь хибарку по-соседству?

— А толку? Там же только дешифровщики… а вот где находятся шифровальщики — неизвестно. Хотя нет, где-то я читал, что Деннистон сидел в здании, где на верхнем этаже располагалась Ми-6.

— Ми-6, говоришь, — пальцы подруги железной хваткой сжали мою руку, — этого достаточно, «номер квартиры не нужен»…

— Что, весь подъезд решила грохнуть? — смеюсь, а сам вглядываюсь в немигающие глаза Оли, пытаясь найти в них весёлые искорки…. и не нахожу.

— Расслабься, — улыбается подруга, — никаких взрывов, только прослушка, но аппаратуру надо сделать ещё меньше: автомобилям въезд в Сент-Джемсский парк, он как раз напротив, запрещён. Подойдёт, например, детская колясочка.

— Даже не думай, я вообще категорически против вывоза «гвоздя» за рубеж: в приёмнике стоит магнетрон.

— Я тебя не ограничиваю, сделай на несекретных компонентах, но так чтобы один человек мог такую аппаратуру переносить.

Обгоняем дворника, подметающего редкой метлой недавно заасфальтированную дорожку от опавших листьев.

«Легко сказать… из несекретных радиокомпонентов ничего подходящего нет. Из секретных — „жучок“ на стержневых лампах тоже не подходит и по габаритам, и по потребляемой мощности: от десятков до сотен ватт. Опять же из секретных, наиболее перспективен наш с Лосевым „пятачок“ на туннельных диодах (размерами с рубль, выходная мощность — десять милливатт), но на коротких волнах, как это есть в оригинальной конструкции, нам в центре Лондона никто работать не даст. Значит надо переходить на УКВ в сантиметровый диапазон. А что, выходную мощность можно ещё уменьшить, чтобы полутора вольтового элемента хватило на подольше, а где-нибудь снаружи здания поставить маленький ретранслятор чтобы в прямой видимости хватало метров на сто-двести».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Слушай, Лёшик, а в какой пятилетке у тебя запланирован лазер? Отличный звукосниматель, между прочим, с оконного стекла.

— На эту пятилетку запланирован, но для твоих целей не так уж и подходит — габариты велики. А до полупроводникового лазера ещё далеко, к светодиодам накачки мы даже не подступались. Мы с германием толком не научились работать, кремний очистить не можем, а для светодиодов нужен арсенид галлия и другие материалы. Нельзя перепрыгнуть через определённые этапы, так как на них отрабатываются не только тысячи нужных материалов, но и технологическое и контрольно-измерительное оборудование. У нас во всём Союзе инженеров меньше, чем в «Радиокорпорейшн», это чтобы ты понимала, как мы отстаём сейчас от Запада.

— Да понимаю я, понимаю, — вздыхает Оля, — ну если не лазером, то пьезо-датчик чувствительной какой-нибудь приклеить к стеклу? Окна в Англии, не как у нас — одинарные, плющ на стенах растёт, касается стёкол… Да и в плющ этот самый чёрта можно спрятать, а не маленькую коробочку.

«Богатая мысль, туннельный диод меньше булавочной головки. Даже если попадёт в руки врага, уйдёт много времени чтобы выяснить что это такое, из чего сделано и какие функции оно выполняет. А выяснив это, всё равно не сильно продвинешься в понимании как самому сделать подобное».

— Ладно, так уж и быть, дам команду нашим электронщикам, — беру подругу под локоток, — будет тебе «жучок» с пьезодатчиком и УКВ-передатчиком.

— Спасибо! — локоток Оли непостижимым образом ускользает из моей ладони, — и ещё одно, ты не против, что в Лабораторию будет приходить небольшая группа, человек 10–12 армейцев? Семён Михайлович готов профинансировать постройку спортзала. Будут проходить курс спецназа вместе с нашими вохровцами? И мне не мотаться по Москве?

— Не может быть и речи. Пока не будет готов промышленный реактор по производству плутония на Урале, мы будем использовать для наработки наш «котёл». Фонить он будет прилично, так что никаких спортивных и жилых помещений в радиусе одного километра быть не должно. И вообще, тут же стадион «Динамо» не так далеко, хочешь директору позвоню? Уверен, уважат живую легенду советского футбола.

— Что серьёзно так опасно? — хмурится Оля.

— Смотри, согласно расчётов на максимальной мощности, на который мы будем плутоний нарабатывать, безопасная граница находится на расстоянии четырёхсот метров, дистанционный пульт управления мы запланировали в главном здании — это примерно километр. Так что, если соблюдать инструкции, то практически безопасно. Готов проходить у тебя еженощную проверку на этот предмет.

Памятуя о крутых повадках подруги, заранее разрываю дистанцию.

* * *

— Нет, товарищ Лавочкин, — в ангаре аэродрома в Подлипках я специально заговорил громче, работники, облепившие стоящий в нём самолёт, обратились в слух, — ваше КБ остаётся в моём подчинении, наши планы, финансирование и сроки остаются прежними. Вам даже на смену вывески не придётся потратиться, так как её не наблюдается…

Вокруг послышались облегчённые вздохи и смешки.

— … Ну показывайте наше детище, товарищи. Собравшиеся расступаются, сквозь раскрытые двери ангара вечернее солнца подсвечивает гладкие стремительные обводы истребителя.

«Не узнать…. разительные перемены… если сравнивать его с деревянным макетом: эллипсовидные крылья с „обратной чайкой“ и такое же изящное хвостовое оперение — уничтожены как класс. Их место заняли обычные трапециевидные плоскости. Исчезли все крыльевые пулемёты, вместо них поверх мотора бок к боку из под обтекателя выглядывают дула двух синхронных ШКАСов. Вал мотора закрыт заглушкой»…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Все пытливо смотрят на меня, ждут реакции.

— Красавец… Красивый самолёт будет хорошо летать… — обхожу машину вокруг и неожиданно для себя выдаю крылатую фразу, чем окончательно запутываю ситуацию с её авторством.