Поцелуй, обещающий рай - Дженнифер Хейворд

Она сжала ножку бокала, пульс ее участился. Готов ли он к откровенности? Харрисон покрутил свой бокал в руках, глядя на рубиновую жидкость.

– И то и другое, – наконец признался он. – Политика у меня в крови. Мой дед был конгрессменом, отец мог стать губернатором. Есть много вещей, которые я хочу изменить. Я знаю, что смогу их изменить. Но гожусь ли я для этой роли? Речь не о том, чего хочу я. Речь о том, что нужно людям.

Фрэнки понимала, что, как ответственный человек, Харрисон отдает себе отчет, насколько сложна эта работа.

– Думаю, людям нужны надежда и перспектива, – спокойно сказала она. – Им нужен человек, которому они смогут верить. Я видела тебя в деле, Харрисон. Ты сумел восстановить компанию, которая была готова исчезнуть с лица земли, и сделать ее успешной.

Харрисон довольно долго молчал.

– Иногда непомерные амбиции могут уничтожить человека, – наконец произнес он.

Неожиданно Фрэнки поняла, что не давало ему покоя после сделки с Леонидом. Он боялся повторить судьбу отца. Да и кто на его месте не боялся бы?

Она поставила бокал и села к нему на колени.

– Ты не твой отец, – мягко проговорила она, обхватывая ладонями его лицо. – Он был болен. Ты здоров и силен.

Фрэнки почувствовала, как напряглось его тело – как у кошки, готовящейся к прыжку, – однако продолжала смотреть ему в глаза. Харрисон глубоко вдохнул, раз, другой. Его теплое дыхание защекотало ей щеки.

– Он сломался накануне того дня, когда должен был объявить, что собирается стать губернатором. На него очень сильно повлияла афера Марковича.

Сердце Фрэнки рвалось на куски.

– С тобой все иначе. Ты можешь совершать поступки, на которые не способно большинство людей. Ты делаешь то, что недоступно обычному человеку.

Харрисон невесело усмехнулся:

– Однажды и я могу не оправдать ожиданий, Фрэнки.

Она улыбнулась:

– Я знаю об ожиданиях все. Я сейчас работала бы в «Массериас», если бы делала то, чего от меня ждали, хотя это неверный путь. Сначала ты должен убедиться, что это именно то, чего ты хочешь. Если да, постарайся осуществить мечту. Если нет – даже не ступай на этот путь.

Харрисон поймал ее пальцы. От глубины чувств, отражающихся в его глазах, сердце женщины перевернулось.

– Лекция окончена, – прошептала Фрэнки и принялась расстегивать пуговицы его рубашки. – Может, поговорим о погоде?

– Только если прогноз рекомендует раздеться, – улыбнулся он.

– Само собой.

Она прижалась губами к его мускулистой груди, а ее пальцы продолжали ловко расстегивать последние пуговицы. Харрисон снял рубашку и откинулся назад. Фрэнки расстегнула ремень его брюк и провела языком по его животу. Дыхание мужчины участилось, кровь вскипела.

– Черт, Фрэнки…

Харрисон сбросил брюки и снял с нее платье и белье. Она не возражала. Он лег и уложил ее на себя.

– Ты сводишь меня с ума, – простонал Харрисон. – Я не могу ждать.

Он сжал ее бедра и задвигался, ускоряя темп, пока они оба не нашли то, к чему стремились. Фрэнки содрогнулась и на некоторое время забылась. Затем она почувствовала, как Харрисон гладит ее по спине. Его рука оставляла на ее коже огненный след.

Немного погодя он отнес ее в постель и снова занялся с ней любовью. Засыпая, она улыбалась. Может, у них все-таки есть будущее?

Глава 13

Накануне атаки на Антона Марковича семья Фрэнки пригласила их на ужин в «Массериас». Харрисону понравилась ее дружная и шумная семья, но мыслями он был в завтрашнем дне.

Ему следовало быть спокойным и уверенным, поскольку он сейчас как никогда близок к цели. Харрисон знал, когда и где он настигнет врага, однако сжигавшее его на протяжении нескольких лет желание стереть Марковича в порошок почему-то несколько поутихло. Но Харрисон был полон решимости начать новую главу в своей жизни, отомстив за отца.

Он услышал звонкий, чистый смех Фрэнки. Ее счастливое лицо задело некую потайную струну его души. Харрисон знал, что он изменился только благодаря ей. Чем дольше он находился в ее обществе, тем спокойнее ему становилось. Фрэнки воплощала в себе все, о чем может мечтать мужчина. Она озарила его жизнь. Но Харрисон слишком долго жил в эмоциональном вакууме и опасался, что только временно испытывает эйфорию.

Он пригубил кьянти и с удовольствием продолжил наблюдение за семьей Массериа. Ему еще не приходилось видеть столь крепкие семейные узы. Все они были разные. Федерика, психолог, отличалась спокойствием и рассудительностью, тогда как любимому брату Фрэнки, Сальваторе, были свойственны решительность и даже агрессивность. Но любовь, которую они испытывали друг к другу, была несомненной. Да, между ними возникали разногласия, но Харрисон не сомневался, что все встанут друг за друга горой, если возникнет необходимость.

Его сердце пронзила боль. У них в семье никогда не было таких отношений – даже до болезни отца. Для Клиффорда Гранта превыше всего была его империя. Семья стояла на втором месте. Хорошо, что у Харрисона был Кобурн, с которым они в юности были близки. Однако когда брат сорвался с катушек и превратился в человека, в котором с трудом угадывался прежний Кобурн, между ними образовалась пропасть, становящаяся шире с каждым годом.

Он заметил, что на него оценивающе смотрит отец Фрэнки. Ванни Массериа, казалось, пытался разгадать его намерения. Он смело встретил этот взгляд. Понятно, от кого Фрэнки унаследовала обаяние и мудрость. Ванни было известно, что Харрисон старше его дочери и гораздо опытнее. Догадывался он и о том, что, если Харрисон включится в президентскую гонку, Фрэнки окажется в чуждом ей мире.

Харрисон перевел взгляд на Фрэнки. Выдержит ли она давление, которое приходится выдерживать женам политиков? Сможет ли остаться такой же обаятельной и спокойной. Войдет ли в незнакомый ей мир так же легко, как вошла в его жизнь и в его сердце? Или это погубит ее? Не утратит ли она себя, став миссис Грант?

Фрэнки прошла за Сальваторе на кухню, держа в руках тарелки. Брат повернулся к ней и оперся о стойку.

– Он мне нравится.

Тяжесть упала с ее плеч. Она поставила тарелки в мойку и только сейчас осознала, как сильно нервничала, приведя на семейный ужин Харрисона. Мнение семьи было для нее очень важно.

Сальваторе продолжал смотреть на нее, и Фрэнки поняла, что брат еще не все сказал.

– Он не из твоей лиги, Фрэнкс.

Она закусила губу.

– Может, ты ошибаешься?

Сальваторе покачал головой:

– Ты смотришь на него так, будто, кроме него, для тебя никто не существует. – Он потер переносицу. – Ты работаешь на него, Фрэнкс. Он – Грант. У него репутация жесткого, холодного бизнесмена. Может, стоит держать себя в руках?