Заблудшая душа. Переселенец - Григорий Шаргородский

– Простите, господин. Мы не знали, что это вы. Мы готовы расстаться с жизнью по вашему приказу, – затараторил на имперском языке парень с рыжей, явно крашеной шевелюрой.

Оба одетых как клоуны человека тут же достали длинные кинжалы и выжидающе уставились на меня.

Ничего не понимаю. Что это за самураи, блин, такие?

Максимум, что я мог сделать, – это отрицательно покачать головой. Рыжий тут же оживился и спрятал кинжал.

– Позвольте проводить вас в лагерь, господин?

Угодливый тон, раболепная поза. Что здесь происходит?

Все прояснилось уже через минуту, но не полностью. Парни действительно оказались клоунами. После моего согласного кивка Рыжий побежал впереди, а его напарник остался на посту. Буквально через десяток метров мы обогнули очередной валун и вышли к развалинам гигантского замка. Издалека этот архитектурный ансамбль не был заметен по простой причине – все выше второго этажа было разрушено.

На площади между зданиями, которые сейчас больше напоминали горы битого камня, расположился бродячий цирк в прямом смысле этого слова – десятка два практически одинаковых коробкообразных возков, запряженных флегматично жующими траву волами. Большая часть возков была клетками с разнообразным зверьем, а меньшая представляла собой жилые вагончики с дверками и лесенками наверх. Все это было разрисовано цветными пятнами веселых оттенков. Из общей картины выбивались лишь два глухих возка с большой дверью в задней части. Дверь закрывалась снаружи на массивный засов.

Между возками бегали ярко одетые люди, создавая привычную атмосферу для бродячего цирка. Только нигде не было видно женщин и детей, а также не слышно смеха. Что вкупе с серьезными лицами «клоунов» создавало атмосферу ужастика.

В стороне от площади виднелось очень широкое здание, от которого остался лишь первый этаж с мраморной лестницей, ведущей на несуществующий второй ярус. Между обрубками стен второго этажа виднелись отблески пламени большого костра. Именно туда и направлялся мой провожатый.

Когда мы проходили рядом с фургонами, мне удалось рассмотреть обитателей клеток. Это оказался настоящий парад монстров. Там был огромный зверь, похожий на дикого кабана, не считая того, что прямо из щетинистого тела в разные стороны у него росли большие костяные шипы, к тому же любой матерый секач как минимум вдвое уступал этому чудовищу. Дальше шел настоящий перистый змей, как в индейских преданиях, – большая змея, практически ничем не отличающаяся от обычного удава, вдруг зашипела и резко, словно зонтик, раскрыла оперение, явно не уступающее по пестроте фазаньему хвосту. Обычная горилла, похоже, была обычной только для меня. Несмотря на всю ее флегму, мой провожатый обошел клетку с солидным запасом. К тому же пол под гориллой был усеян костями.

Да уж – это вам не земная поедательница бананов.

В последнем фургоне-клетке сидела уже знакомая мне пятнистая кошка. Как и все кошачьи, она обладала непредсказуемым характером. Вот сидит и блаженно жмурится на вечернее солнце, а вот – стремительно прыгает вперед с жутким шипением. Провожатый дернулся от испуга, но я не мог себе этого позволить, к тому же догадался об ее намерениях за секунду до прыжка – если честно, то сам не понимаю как. Поэтому мне удалось сохранить самообладание, несмотря на то что о надежности клетки человек знал больше меня.

Кошка всем своим весом врезалась в железные прутья и тут же отскочила обратно, вновь блаженно жмурясь на солнце, будто говоря: «Не получилось – и не надо».

Рассмотреть остальных животных не удалось, хотя и очень хотелось: не останавливать же провожатого для экскурсии.

Еще одно происшествие случилось, когда мы проходили возле трех отдельно стоящих фургонов: двух «воронков» и одного жилого. Очень крепкий с виду, запертый на засов фургон вдруг содрогнулся от удара. Вслед за этим кто-то начал колотить в стену второго. Провожатый испуганно втянул голову в плечи и ускорил шаг. Я тоже не стал задерживаться, хотя было интересно – кто же там такой нервный. Можно было заглянуть в память дари, но развязка близка, и в предстоящем бою головная боль могла стать роковой.

Уже поднимаясь по мраморной лестнице, я оглянулся и увидел, как дверь жилого фургона открылась и на землю спрыгнул некто огромный, чье тело скрывал балахон с глубоким капюшоном. Как только он подошел к запертым «воронкам», шум внутри тут же стих.

Чем дальше в лес, тем толще партизаны, в данном случае – больше, выше и страннее.

Глазеть по сторонам было опасно для моей «легенды», поэтому я быстро преодолел остатки лестницы, оказавшись на открытой площадке второго этажа. По остаткам стен можно было предположить, что раньше здесь размещался один большой зал и несколько комнат в дальней части. Почти посредине бывшего зала горел костер, а рядом на циновках восседали два представителя народа дари. Теперь на них не было плащей, и я узнал того самого «метателя семечек». Рядом с ним сидел мой коллега в зеленом комбинезоне с торчащим в разные стороны «ежиком» стрел.

Провожатый застыл возле лестницы, всем своим видом показывая, что он сделал свое дело. Мне ничего не оставалось, как направиться к сидящей у костра парочке. Двигался я не спеша, больше для того чтобы обдумать свои действия, чем для демонстрации спокойствия. Расстояние в три десятка шагов закончилось быстро, а нормальный план так и не появился.

К счастью, «метатель семечек» заговорил первым:

– Ворваларэ, человеческая самка мертва? – Слова языка дари по-прежнему оставались для меня непривычными, при этом смысл осознавался ясно, но вот ответить…

Мне ничего не оставалось, как утвердительно кивнуть.

– Чудесно. – Сероватое лицо словно раскололось в холодной улыбке, обнажая острые зубы. – Присядь, воин, и утоли свой голод.

Второй дари ловко выудил из костра металлический шар размером с кокос. Только сейчас я заметил, что в углях костра находится еще несколько таких предметов.

Повинуясь жесту старшего, я присел на одну из двух свободных циновок, пристроив лук рядышком и старательно скопировав позу моих собеседников. В это время охотник ткнул кончиком когтя в шар, и тот с треском распался на две половинки.

Очень интересное приспособление. Пустотелые полусферы почти по срезу закрывались решеточками, и если на них положить мясо, а затем закрыть шар, то оно не будет прикасаться к металлическим стенкам – такая походная мини-духовка.

На решетке лежал изрядный кусок мяса, который «повар» без лишних затей поддел когтем и метнул в мою сторону. Хорошо хоть удалось поймать.

Пока в моей голове суетно металась мысль, как бы съесть это мясо, не нарушив какого-то из этикетов дари, заговорил дари в мантии:

– Дело сделано, и это радует. Больше нет нужды тратить драгоценные эликсиры на императора людей, и можно просто отказаться от договора с ним. Новый князь Сатара откроет нам недра города, и пророчество свершится.

Что за пророчество? И что за договор с императором? Интересно, конечно, но как бы вернуться к нашим баранам, точнее – одному барану: непутевому отпрыску вполне приличной семьи. Проходя через «стоянку» цирковых телег, я так и не увидел Калана.

Увы, ни на один из этих вопросов получить ответа не удалось. Внезапно старший дари вздрогнул и вскочил на ноги, его напарник задержался лишь на долю секунды. Мне ничего не оставалось, как последовать их примеру и повернуться. У лестницы стоял тот самый здоровяк из фургона и буквально буравил меня взглядом. Несмотря на слетевший назад капюшон, ничего интересного я не увидел – лицо незнакомца было замотано лентами желтоватой материи. С виду чистая мумия.

Боковым зрением я заметил, как дари начали совершать почтительный и глубокий поклон, даже собирался последовать их примеру, но тут от «мумии» долетело одно-единственное слово. Слово было непонятным, но суть я вновь осознал: «Джинн».

Все, приехали!

Кланяться уже не было смысла: моя «легенда» разошлась по швам, как гнилая дерюга. Нужно действовать!

Левый клинок покинул ножны вместе с моим шагом вправо. Ничего лучшего, чем любимый прием мошенника, в голову не приходило. Старший почти успел разогнуться, но стать прямо ему было уже не суждено. Остро отточенная сталь проткнула череп старшего дари, войдя точно под подбородок. Оставив меч в теле, я резко развернулся и метнул один из «листиков» через костер в охотника, при этом стараясь не мешать рефлексам. Но, судя по всему, какие-то тонкие настройки были нарушены, потому что метательный снаряд воткнулся не в глаз, как планировалось, а в горло. Правый клинок отправился в полет за стальным листиком, врезаясь в грудь отшатнувшегося дари.

Так, а теперь этот странный чувак.

Развернувшись к еще одному врагу, я понял, что начинать надо было с него. Похожий на раскормленную мумию незнакомец держал свои ладони перед лицом, словно собирался пить из них воду, и что-то шептал. А в это время воздух вокруг него начал двигаться, как над асфальтом в знойный день.