Сочинения - Вашингтон Ирвинг

Едва ров был закончен, как на соседних холмах появился многочисленный неприятель. Оставив Ибн Омм-Мактума, человека, заслуживавшего доверия, командовать в городе и зорко следить за теми горожанами, которые были настроены враждебно, Мухаммед выступил за стены Медины с тремя тысячами войска, боевые порядки которого он расставил вдоль рва. Абу Суфьян, ничего не подозревая, смело шел вперед, но его воины внезапно уткнулись в ров и подверглись сильному обстрелу со стороны мусульман. Таким образом, атака Абу Суфьяна захлебнулась, и ему пришлось расположиться лагерем, причем курайшиты заняли нижнюю часть долины, а гатафаниты – верхнюю. В течение нескольких дней оба войска только и делали, что метали друг в друга камни из пращей и стреляли из луков.

Тем временем лазутчики донесли Мухаммеду, что еврейское племя кораид, обретавшееся вблизи Медины и имевшее с мусульманами договор о мире, заключило тайный союз с Абу Суфьяном. Мухаммеду стало ясно: если кораидиты присоединятся к курайшитам, его воины не сумеют удержать ров по всей его длине. Созвав военный совет, он предложил военачальникам подкупить гатафанитов; мир с гатафанитами Мухаммед оценил в треть всего сбора фиников, получаемого Мединой. На это Саад ибн Моад, предводитель мединских ауситов, сказал: «Предлагаешь ты это нам по повелению Аллаха или от себя?» – «Если б это было повеление Аллаха, – возразил Мухаммед, – то я не стал бы спрашивать вашего совета. Я вижу, как неприятель теснит нас со всех сторон, и ищу средства нарушить союз вражеских сил». – «О пророк Бога! – воскликнул Саад. – Когда мы были идолопоклонниками, они получали наши финики, платя за них! Так неужели теперь, став правоверными и имея тебя вождем, мы станем отдавать их даром? Нет, клянусь Аллахом! Если им нужны наши финики, пусть добывают их своими саблями».

Сааду пришлось вскоре доказать свою храбрость на деле. Отряд конных курайшитов, в числе которых были Акрема, сын Абу Джахля, и Амру, дядя первой жены Мухаммеда Хадиджи, нашел место, где ров был узок. Пришпорив коней, они перескочили через него; за ними последовало несколько воинов. У стен города они начали вызывать мусульман на единоборство. Вызов приняли Саад ибн Моад, Али и несколько их товарищей.

Али вступил в единоборство с Амру; они сражались сначала на конях, потом спешились, в конце концов схватились и повалились на землю, и только тогда Али убил своего врага. В другой схватке был сильно ранен Саад ибн Моад. Тем временем курайшиты стали перескакивать через ров обратно. Конь одного из них, Навфала ибн Абдаллаха, сделать этого не сумел, и всадник упал на дно рва; град камней посыпался на Навфала, и тогда он предложил мусульманам напасть с более благородным оружием. Мгновенно Али соскочил в ров, и вскоре Навфал пал под ударами его сабли. Затем Али присоединился к своим товарищам, преследовавшим бегущего врага, и ранил дротиком Акрему.

Мухаммед, все еще не решаясь вступить в открытый бой, вызвал Русима, араба из племени гатафанитов, тайно обратившегося в ислам, и послал его в стан врага с заданием посеять там раздор. Русим сперва отправился к кораидитам, с которыми был в старинной дружбе. «Не безумие ли, – сказал он им, – дать вовлечь себя в ссору мекканских курайшитов между собой? Обдумайте, свое положение! Потерпев поражение, они удалятся в Мекку и там будут в безопасности. Их союзники в пустыне тоже удалятся к себе и предоставят вас одних в жертву мести Мухаммеда и жителей Медины. Поэтому пусть они дадут залог, что не отступят до тех пор, пока не сломят власть Мухаммеда».

Затем он отправился к курайшитам и гатафанитам и предостерег насчет евреев-кораидитов: дескать, кораидиты намереваются взять заложников и передать их в руки Мухаммеда.

Все это возымело надлежащее действие. Абу Суфьян в пятницу вечером дал знать евреям, чтобы они на следующий день были готовы к общей атаке. Евреи отвечали, что следующий день есть день субботний, когда им нельзя принимать участия в битве; при этом они отказывались от участия в военных действиях, пока союзники не дадут им заложников в доказательство того, что до конца будут действовать с ними заодно.

Таким образом, курайшиты и гатафаниты убедились в измене кораидитов и не решились атаковать, опасаясь, что те нападут на них с тыла. Пока они бездействовали, налетел холодный ветер с сильным дождем, снес палатки и погасил сторожевые огни. Среди этого переполоха вдруг пронесся слух, что буря явилась по волшебству Мухаммеда, который со своим войском идет против них. На всех напал панический страх, и Абу Суфьян, поняв, что установить порядок не удастся, сел на своего верблюда и подал знак к отступлению. Курайшиты направились к Мекке, а остальные – в пустыню.

Абу Суфьян, полный ярости, написал Мухаммеду письмо, обвиняя его в том, что он трусливо спрятался за рвом – вещь, неслыханная в арабских военных действиях, – и грозя отомстить ему со временем, когда они встретятся в открытом поле, как в Ухудской битве. Мухаммед ответил ему, что близок день, когда он вдребезги разобьет курайшитских идолов.

По удалении Абу Суфьяна Мухаммед взялся за кораидитов, которые, запершись в своих укреплениях, противостояли осаде в течение нескольких дней; наконец, изголодавшись, они обратились к посредничеству своих давнишних друзей ауситов. Последние стали просить пророка даровать евреям те же условия, какие он некогда поставил кайнокам по просьбе хазрадита Абдаллаха. Мухаммед подумал с минуту и предложил предоставить участь кораидитов решению Саада ибн Моада, главы ауситов. Кораидиты, зная, что он некогда был их другом, радостно согласились. В силу этого они сдались в количестве семисот человек и, закованные в цепи, были отведены в Медину. К несчастью для них, Саад все еще страдал от полученной раны и в минуты особенно сильных болей и гнева постоянно молился о том, чтобы при своей жизни успеть отомстить изменникам-кораидитам. Таково было его настроение, когда ему предложили решить их участь.

Саад был человек толстый, полнокровный; его с трудом посадили на осла, подложили под него кожаную подушку и поддерживали все время на седле, пока он ехал до места судилища. Прежде чем приступить к делу, он потребовал от всех присутствующих клятвы в том, что они подчинятся его решению. Евреи радостно согласились в ожидании благоприятных результатов. Но едва начался суд, как Саад, протянув руку, сказал, что мужчин следует казнить, женщин и детей отдать в рабство, а их имущество распределить между победителями.

Несчастные евреи были поражены ужасом; но решение это было окончательное. Их отвели на площадь, прозванную с тех пор «рынком кораидитов», где вырыли громадные могилы, куда их заставили спуститься, и там, одного за другим, казнили, причем не сделали исключения и для их князя Хуайха ибн Ахтаба. Саад ибн Моад присутствовал при этой казни; возбуждение его при этом было так сильно, что рана открылась, и он вскоре умер.

В укреплении кораидитов нашлось значительное количество пик, копий, шлемов и другого оружия и снаряжения, а на полях – множество овец, лошадей и верблюдов. При дележе принято было за правило, чтоб каждый пеший воин получал один жребий, а каждый конный – три: два за своего коня и один за себя. Пятая часть всей добычи была предварительно отделена пророку.

Драгоценнее всего в этой добыче была, в глазах Мухаммеда, Рехана, дочь богатого и могущественного еврея Симеона, – самая красивая женщина во всем племени. Он обратил Рехану в свою веру и женился на ней.

Но склонность к прелестям еврейских женщин не умаляла растущей ненависти Мухаммеда к евреям; он подозревал их в самых коварных замыслах. Мусульманские писатели приписывают чарам еврейских колдунов продолжительную и мучительную болезнь, от которой Мухаммед страдал в это время; эта болезнь не поддавалась никаким лекарствам. Они описывают даже, какими чарами этот недуг был вызван. По их словам, еврейский колдун, живший в горах, проделал все при помощи дочерей, тоже опытных в этом дьявольском искусстве. Они приготовили маленькую восковую фигурку Мухаммеда, обвили ее волосами пророка и воткнули в нее одиннадцать иголок. Затем они сделали одиннадцать узлов на тетиве, дуя на каждый узел; обмотали тетивой фигурку и бросили ее в колодец. Под влиянием этих могущественных чар Мухаммед стал сохнуть, пока его друг, ангел Гавриил, не открыл ему в видении их тайну. Проснувшись, он послал Али к колодцу, где восковая фигурка и была найдена. Когда ее принесли к Мухаммеду, он, по словам той же легенды, произнес над ней две последние суры Корана, сообщенные ему в недавнем видении. Суры эти состоят из одиннадцати стихов:

«Во имя милосердного Бога! Я полечу искать убежища у Господа, создавшего свет дня,

Дабы Он спас меня от опасности, грозящей мне от существ и предметов, созданных Им;

От опасности мрачной ночи и луны во время затмения;

От опасности со стороны колдунов, завязывающих узлы и дующих на них;