Чаша отравы (СИ) - Герасимов Игорь Владимирович

Но... судя по содержанию записей, железные... «шары» наличествовали только лишь у классовых врагов — у нынешних господ. Но ни в коей мере не у оппозиции — и неважно, системной или несистемной. И, следовательно, нужна ли эта «бомба» нынешним коммунистам? Нужна ли им вообще безраздельная власть в государстве? Нужен ли им справедливый социальный строй — для всего народа, а не кучки «избранных»? Хотя бы как уже было, при СССР... Вопрос, на который Иван не мог найти однозначного ответа.

Уже давно стемнело, а Смирнов начисто забыл об обеде... обо всем на свете, кроме своего нового занятия... И, без остатка поглощенный им, вслушивался и вслушивался в разговоры, запечатленные на флешке одного из лидеров радикальной коммунистической оппозиции — и по совместительству офицера КОКСа.

Жодино, 4 октября 1980 года

В частном доме на окраине, близ шоссе Минск — Москва, находились несколько мужчин. Кто-то расположился на диване, кто-то сидел за столом, допивая чай с сушками.

Из портативного радиоприемника раздался сигнал — череда тональных звуков.

Люди встрепенулись.

— Едет к нам. Боевая тревога, — деловито сказал старший. — Спокойно, без суеты. Мы отрабатывали не раз. Не подведите... Андрюша, — обратился к самому молодому, — Вся надежда на тебя. Сделай это. Будущее всего мира в твоих руках. Давай, счет идет на минуты. Удачи! Сделай это в любом случае — но, конечно, постарайся выжить и уцелеть!

— Спасибо, Владислав Степанович! Не подведу! — пылко ответил молодой человек.

Обнялись на прощание.

Андрей и его напарник сексот Николай — местный водитель, передовик производства, — добежали до самосвала ГАЗ с картошкой. Андрей сел за руль, а Николай — на сиденье справа. Немедля тронулись и, проехав несколько километров в направлении Минска, увидели на обочине МАЗ. Шофер стоял рядом и курил.

Андрей просигналил. Водитель обернулся, выкинул папиросу, приветственно махнул рукой и вскочил к себе в кабину.

Через две минуты приемник в кабине ГАЗа издал новый сигнал.

— Приближается. Поехали, — сказал Андрей и дал три коротких гудка. МАЗа тотчас тронулся, вырулил на проезжую часть и начал движение.

Вслед за ним поехал и ГАЗ.

— Коли’, — коротко приказал Андрей.

Николай достал из аптечки шприц, уже наполненный специальным анальгетиком, способным быстро и эффективно снимать острую боль, но не влияющим на реакцию и ясность ума. Сделал лезвием разрез в брюках Андрея в районе бедра, воткнул иглу в ногу и довел поршень до упора. Потом сам расстегнул куртку и рубашку, взял второй такой же шприц и уколол себя в плечо. Оба шприца выкинул за окно, снова застегнулся.

Спустя семь минут раздался новый многотональный сигнал.

Шедший впереди МАЗ снизил скорость.

— Ну... была ни была, — прошептал старший лейтенант государственной безопасности Андрей Беляков и вывернул руль влево.

Вена, 28 февраля 1985 года

— Господа, я рад приветствовать всех вас здесь, на площадке Международного Института прикладного системного анализа, — сказал, открывая заседание, советский ученый Дзермен Гвишианов. — Позвольте мне сразу доложить вам, что подготовка к преобразованиям завершена, и перемены начнутся буквально через несколько дней.

— Мы рады слышать это, — откликнулся заместитель начальника Центра специальных операций ЦРУ Уильям Бутчер, представитель одной из самых могущественных олигархических семей США. — Наши многолетние совместные усилия приносят плоды. Я так понимаю, совсем скоро власть в России в полном объеме обретут те, для кого естественным является возвращение в лоно мировой цивилизации.

— Да, мистер Бутчер, — отозвался Евгений Маков, один из наиболее влиятельных функционеров в советской академической, дипломатической и «лубянской» среде. — Именно так. Раз у нас жестко централизованный аппарат управления, а верховные полномочия предельно персонифицированы, то не будет преувеличением сказать, что наш Орден в шаге от получения безраздельной власти в стране. Актуальная повестка сейчас такова — социалистическая система себя изжила. Значит, мы должны приступить к ее планомерной ликвидации. Принудительной и насильственной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Надежны ли ваши позиции? — спросил Бутчер. — Не будет ли сбоя?

— На этот вопрос ответит наш главный управляющий по вопросам безопасности и специальных операций генерал-полковник Владислав Волин, он же донесет до вас все подробности плана трансформации, за исключением узкоспециальных аспектов вроде экономики и идеологии, передаю ему слово, — сказал Маков.

— Благодарю, Евгений Македонович... Нет, сбоя не будет, всё просчитано, все рычаги в наших руках, — отчеканил Волин. — Вплоть до того, что мы властны уже над физической жизнью и смертью каждого советского человека, сколь бы высокий пост он ни занимал. Мы создали эффективный механизм Устранения тех, кто мешает нам, — разумеется, если целесообразно именно это, если затруднительно или недостаточно убрать их просто в кадровом смысле. Уже навсегда ушли сотни человек на самых различных уровнях. Те, кто должен был освободить ключевые места для наших, но мог покинуть свою должность лишь вперед ногами. Те, кого хотели назначить, причем с дальнейшей перспективой, на критически важные посты, но это для нас было абсолютно неприемлемо. Те, хоть и немногие, кто слишком близко подобрался, не ставя даже такой цели, случайно, к нашим делам и чье посвящение в Орден было признано нецелесообразным. Мы сейчас с легкостью можем подвергнуть Устранению любого, причем в требуемое время, с точностью до дня, чтобы подгадать с продвижением наших людей на нужные посты. Многие из тех, кто охраняет и лечит высших партийных и государственных деятелей, — наши люди. Я со своей командой отвечаю за насильственные Устранения, причем ни в коем случае не выглядящие как убийства, а мой Брат Евгений Янович Щазов, также со своей командой, — за медицинские, естественные.

— Браво! — вставил реплику Роберто Печчеи, полпред Римского клуба и сын его покойного основателя Аурелио Печчеи. — Это просто восхитительно! Прямо как у нас в Италии! — с широкой улыбкой добавил он.

— Спасибо, — поблагодарил Волин. — Небольшое уточнение: мафия всё же устраняет тех, кто стоит у нее на пути, явно и порой даже излишне демонстративно. А у нас Устранения, пока мы еще не у руля, проходят тихо и естественно, безо всяких подозрений. И лишь с того момента, когда мы окончательно сломаем старую систему и учредим новое государство, начнем совершать Устранения в том числе открыто — показывая всем нашу власть. Но это не столь важно на самом деле... Как видите, мы не сидим сложа руки и преисполнены решимости добиться интеграции элит великих цивилизаций во имя всеобщего гармоничного управления этой планетой. Мы, напомню, идем в большой мир не с пустыми руками. У нас одна из ведущих экономик мира. У нас самая мощная армия с оружием, способным уничтожить человеческую цивилизацию в ее нынешнем виде. И, самое главное, мы закрываем коммунистический проект раз и навсегда. Да, мы, и только мы можем его закрыть — как родоначальники практической тенденции, реализация которой за эти десятилетия фактически подняла всю Землю на дыбы. Если коммунизм умрет от своей же собственной руки, в своем ядре, на уровне высшего руководства СССР, то он уже никогда не возродится, потому что всем всё будет очевидно, его авторитет обнулится, он станет маргинализирован навсегда. Мы в этом смысле разоружаемся перед вами — в обмен на новое качество жизни нашей элиты, молодой элиты, которой окончательно только еще предстоит сформироваться, и в обмен на интеграцию нашей элиты в глобальную. Это, напоминаю, краеугольный камень фундаментальной договоренности, которую с нашей стороны заключал Сам Экселенц, вечная Ему память. Рассчитываем, что сейчас, когда фаза предварительной подготовки завершается и стартует фаза активных преобразований, вы все от имени элит, которые представляете, подтвердите это. Чтобы не было, в случае чего, недомолвок и недопонимания. Сами понимаете, вопрос предельно серьезен.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})