Девочка моя ненаглядная - Елена Харькова

Мама устало махнула полотенцем.

– А, делай что хочешь! Раз ты считаешь, что я свою жизнь загубила, что ж, поглядим, как ты своей жизнью распорядишься.

– Вот увидишь, мамочка, я и свою жизнь устрою, и вас из этой нищеты вытащу! Вы ещё меня благодарить будете!

– Дай-то бог! – уже более миролюбиво сказала мать.

– Тоня, что она говорит? – опять спросил дедушка.

– Что бог даст, – буркнула бабушка, сосредоточенно махая спицами.

– Вот-вот, и я это говорю, – прокряхтел дедушка. – Даст бог, сегодня дождя не будет! Это точно! Потому что у меня рука с утра не болит. А это верный признак!

Саша вот уже неделю жил как в аду. Он каждый вечер ждал Варю, а она всё не приходила. Он тогда стал караулить её возле дома… Бесполезно. Варя исчезла из его жизни. И это, казалось, навсегда.

– Саш, ну ты чего такой угрюмый? – ныла сестрёнка. – Поиграй со мной!

– Прости, Мариш, не хочу, – вяло отвечал ей Саша, сидя у окна и с тоской глядя на улицу. А вдруг именно сейчас Варин силуэт появится возле его подъезда?!

– А давай тогда порисуем? Нарисуй мне рыцаря! – потребовала Маришка. – На белом коне! И со шпагой в руках! А шпага пусть будет такая длиннющая-предлиннющая! Чтобы ею можно было всем твоим врагам бошки на фиг срубить!

– Нет у меня никаких врагов, – улыбнулся Саша и растрепал девочке чёлку. – Маришка, займись пока чем-нибудь сама, ладно? А мне ничего не хочется делать.

– Ты Варю ждёшь, да? – догадалась сестрёнка и вдруг сказала: – А я знаю, где она!

– Где? – очнулся наконец-то Саша и схватил сестру за плечи. – Ты видела её? Скажи, где она?

– Её Змей Горыныч заколдовал, и теперь она заколдованная в его пещере валяется, – тяжело вздохнула девочка. – Поэтому и не может к тебе прийти.

Саша расстроенно отпустил сестру и опять отвернулся к окну.

– Да, Сашенька, плохи твои дела, – грустно сказала сестрёнка, водя пальчиком по полированному столу. Ей нравилось, что за пальцем по глянцевой поверхности тянется длинный белёсый след. – Пока ты этому Змею Горынычу кишки наружу не выпустишь, твоя принцесса к тебе не вернётся.

Марина остановилась и пристально посмотрела на брата.

– А ты у меня, Сашка, слишком добрый и жалостливый. И животных ты не обижаешь, даже плохих. Вон, у нас тараканы по кухне разгуливают как по парку Горького, а ты их тапком не хочешь плющить! Гадость этакую! Поэтому ты не сможешь этому Змею Горынычу брюхо вспороть, – покачала головой девочка и махнула рукой. – Даже и не берись за это пропащее дело! Так что, Сашка, забудь свою принцессу, пока тебе этот змеюка подлый сам голову набок не свернул!

– Мариш, ну что за чушь ты несёшь! И чем только твоя голова глупенькая забита! – поцеловал её в макушку Саша. – Пойдём лучше погуляем, а то ты от меня всё равно не отстанешь.

– Это не чушь! Я правду говорю! Всамделишную! – обиделась Маришка. – Пожалуйста, Сашенька, не связывайся ты с этим Горынычем! Потому что принцесс вокруг много, вон их пруд пруди, а ты у меня, Санька, один!

Девочка обхватила брата за ноги и всхлипнула.

– Ну вот, сама придумала сказку, сама же в неё и поверила, – погладил он по голове сестрёнку. – Выкинь ты эту глупость из головы. Пойдём лучше мы с тобой мороженого в кафе поедим. Всё веселее будет.

Маришка тут же вытерла слёзы и счастливо заулыбалась.

Варя лежала на плече у Григория и с нежностью рисовала пальчиком узоры у него на груди.

– Ну что, хорошо тебе со мной? – спросил Григорий.

– Хорошо! – томно улыбнулась девушка. – Очень хорошо!

– Вот видишь, а ты так долго дурью маялась, бегала от меня.

– Глупая была, – согласилась Варя и, приподнявшись, посмотрела ему в глаза. – Гриш, ты знаешь, по-моему, я тебя люблю!

– Любишь? – довольно хмыкнул Григорий. – Это хорошо. Тогда свари-ка ты мне кофе. А мне надо срочно позвонить. Дела, Варенька, дела не ждут…

Он похлопал девушку по бедру, встал, закутался в халат и ушёл в кабинет. А Варя пошла на кухню.

Ей нравилось хозяйничать у Григория в доме. Хоть готовить она так и не научилась, но зато теперь умеет кофе варить и яичницу жарить. И это, как ни странно, её ничуть не напрягало.

Варя поставила на поднос кофейник, две чашки и тарелку с бутербродами. Теперь она уже учёная, поднос взяла двумя руками, не стала изображать из себя красотку-официантку. Вдыхая аромат свежеприготовленного напитка и тихо напевая песенку, Варя понесла кофе любимому мужчине. Подойдя к тяжёлой дубовой двери кабинета, Варя остановилась. Руки у неё были заняты подносом, поэтому открыть дверь она не могла. Варя стала озираться, куда бы поставить поднос, ведь на пол еду ставить не хотелось.

– И что Пётр? – послышался из-за двери раздражённый голос Григория. – Плевать я на него хотел! Будет так, как я сказал! Слышишь? Действуй. А с Петром я сам разберусь.

Не успела Варя отпрянуть, как дверь распахнулась, и перед ней предстал Григорий.

– Ты что, подслушиваешь?! – резко спросил он.

– Нет. Я тебе кофе принесла. А дверь была закрыта… – растерянно ответила Варя. – Поэтому я нечаянно всё услышала…

– Да? И что же ты слышала? – недовольно нахмурил брови Григорий.

– Что у тебя с моим отцом какой-то конфликт…

– Для тебя это разве новость? – уже мягче спросил он, забрал поднос у девушки и, зайдя в кабинет, поставил его на стол.

– Нет, конечно, я знаю, что папа тебя не любит.

Григорий сел в кресло и, притянув Варю, посадил её к себе на колени.

– Мне важно, чтобы ты меня любила. А нелюбовь твоего отца я как-нибудь переживу.

Варя обняла его за шею.

– Мы вдвоём как-нибудь это переживём, – поправила она его.

В конце месяца Пётр, как всегда, сидел у себя в кабинете и подсчитывал барыши. Но в этот раз он был неприятно озадачен. Что-то не сходилось, получалось почему-то меньше денег, чем обычно. Вот Петру и пришлось просматривать все записи и сравнивать с журналом. Он долго корпел над бумагами.

– Всё, нашёл! – наконец откинулся он на спинку кресла. – Вот ведь мерзавец! Обмануть меня хотел! Ну я ему устрою!

Пётр, в ярости накручивая цифры на телефонном аппарате, дозвонился своему подельнику.

– Алё, Иван, срочно привези ко мне Эдуарда Робертовича. Как что случилось? Этот подлец решил меня обмануть! Больше ста рублей недодал! Вези-ка его сюда! Я ему сейчас мозги промою! – прорычал он в трубку и нажал на рычаг.

Вскоре в кабинет вошли двое мужчин: огромный широкоплечий Иван и маленький, толстенький, весь трясущийся от страха товаровед ювелирного магазина «Изумруд» Эдуард Робертович.

Пётр сидел за столом мрачнее тучи.

– Ну рассказывай, как тебе пришла в голову идея меня обмануть, – сверкнул глазами Пётр на товароведа.

– Пётр, да ты что… Да разве ж я могу… Да ни в жизнь я тебя не посмею обманывать… Тут какая-то нелепость… – испуганно бормотал Эдуард Робертович.

– Нелепость?!! – взревел Пётр. – Хороша нелепость! Тянет аж на сто двадцать три рубля! Только вот удивительно, что ж ты не округлил-то, а? Что, совесть помешала меня на сто пятьдесят рублей обмануть? Какая-то заковыристая у тебя совесть…

Пётр зло усмехнулся своей шутке.

– А, ты про эти деньги говоришь, – сразу вдруг успокоился Эдуард Робертович. – Так я сейчас всё объясню.

– Давай, попробуй объяснить. А я послушаю, – прорычал Пётр и, сложив руки на груди, откинулся на спинку кресла. – Начинай свою сказку.

Товаровед вытер носовым платком пот со лба.

– Пётр, у нас с тобой уже несколько лет уговор, что я плачу тебе каждый месяц по триста рублей. Это большая сумма, Пётр, очень большая! Мне не просто её набрать. Сам знаешь, как сейчас ОБХСС лютует, всех проверяет… Лишний раз боишься кого-то обсчитать, боишься хорошую вещь в подсобке спрятать, чтобы потом перепродать…

– Не бойся. Я всё держу под контролем. Если что, выручу, – вальяжно махнул рукой Пётр.

– Спасибо тебе за заботу! Вот поэтому я всегда тебе всё в точности, копеечка в копеечку отдаю, – подобострастно улыбнулся Эдуард Робертович. – Но вот в этом месяце произошла накладочка. Первого числа я с тобой, Пётр, полностью рассчитался. Так? Так. А четвёртого числа ко мне пришёл твой сынок и набрал с витрины золотишка для своей девушки аж на сто двадцать три рубля и сорок две копейки. У меня вот тут всё записано. Вот, посмотри! Пётр, я бедный человек. Я не в состоянии сначала тебе платить, а потом твоему сыну, которого я тоже очень уважаю…

– Что?! – взорвался Пётр. – Ты о чём говоришь? Это правда? Это был Иннокентий???

– Ну да, его твой шофёр ко мне привез… – растерянно хлопал глазами товаровед.

Пётр поморщился от боли и стал тереть грудь.

– Что, опять сердце прихватило? – забеспокоился Иван.

– Ничего, сейчас пройдет… А ты, Эдуард Робертович, иди. Всё нормально, разобрались. Иди. Иван, позови-ка ко мне Василия.

– Да, так всё и было, – подтвердил шофёр. – Иннокентий сказал, что с вашего разрешения я его должен повозить по цеховикам, чтобы приодеть его девушку. А потом он велел отвезти их в «Изумруд» к Эдуарду Робертовичу.