Медальон Распутина - Наталья Николаевна Александрова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Старец просил пройти…
— То-то!
Гороховый прошел через анфиладу комнат и оказался в жарко натопленном помещении.
На круглом столе стоял пышущий жаром самовар, в углу расчесывала волосы толстая полуодетая женщина.
Сам Распутин в полурасстегнутой шелковой рубахе сидел в глубоком кресле с резной спинкой.
Он исподлобья посмотрел на вошедшего своими маленькими острыми глазами и проговорил:
— Говоришь, Иван Карлыч тебя прислал?
— Так точно.
— И чего он от меня хочет?
— Во-первых, Григорий Ефимович, он вам велел передать вот это… из рук в руки, как говорится…
Он протянул старцу пухлый конверт.
— О, это я люблю! — Распутин взял со стола нож для разрезания бумаг, вскрыл конверт, достал оттуда пачку денег, пересчитал. Затем поднял на гостя взгляд: — Это все?
— Это, Григорий Ефимович, аванс.
— Аванец, говоришь?
— Так точно. Если вы сделаете то, о чем говорили с Иваном Карловичем, я еще столько же принесу.
— Столько же? А может, побольше?
— Можно и побольше. Вы, главное, дело сделайте.
— Насчет этого можешь не сумлеваться. И Ивану своему Карловичу так и передай — если я обещаю, я непременно сделаю. Матушка меня слушает!
Он отделил от пачки несколько бумажек, повернулся к полуодетой женщине и протянул ей:
— Как тебя… возьми, помни мою доброту!
Затем снова взглянул на горохового:
— А ты что сидишь? Чего ждешь? Можешь идти!
Валерий Маринетти вошел в комнату для допросов, огляделся и сел перед столом.
Прошло пять минут… десять… никто не появлялся.
Валерий чуть заметно усмехнулся уголками губ.
Все понятно — его психологически готовят к допросу. Любой другой человек на его месте начал бы нервничать, злиться, утратил бы самообладание. Но только не он. Он сам — большой мастер прикладной психологии, и простым полицейским с их кустарными методами не вывести его из себя!
Он подождал еще пять минут.
Нет, они не добьются своего. Он спокоен, спокоен… спокоен, как тихое лесное озеро…
Хотя в глубине души он все же с каждой минутой волновался все больше и больше.
Зачем вообще его вызвали в полицию?
Из-за «Общества «Остров»? Но они не делают ничего противозаконного, обычный психологический тренинг, каких на каждом шагу десятки…
Наконец, дверь открылась, и в комнату вошли двое — невысокий невзрачный мужчина в мятом пиджаке и крупная, яркая, красивая женщина…
А вот эту женщину Валерий сразу узнал — она недавно приходила на занятия общества. У него отличная память на лица, при его деятельности без этого никак нельзя. А ее вообще трудно не запомнить! Красивая женщина, что и говорить, не похожа на других.
— Извините, что заставили ждать, — тусклым голосом проговорил мятый мужчина. — Начальство задержало!
— Ничего страшного! — ответил Маринетти и даже выдавил кривую улыбку.
Его пришли допрашивать вдвоем. Ну да, старый прием — добрый и злой полицейский. Причем тут нетрудно догадаться, кто будет добрым, а кто злым…
Это Лебедкин придумал помариновать гуру немножко перед допросом — пускай подождет и подумает над своим поведением. Дуся же задержалась по делу.
Она зашла в технический отдел, где сидели двое парней и девица самого расхлябанного вида. Общались они на своем птичьем языке и жили в своем виртуальном мире, парни даже на Дусю не реагировали. Однако это ее ничуть не обескуражило, она целеустремленно направилась к одному из них.
— Вадик, ты мне нужен! — Она тронула его за плечо.
— Через магазин! — Он протянул руку, не глядя, и подвигал пальцами в ожидании шоколадки. Так уж у них повелось, Дуся его баловала, зато он всегда узнавал все быстро и качественно.
На этот раз шоколадка не появилась, и Вадик недовольно оторвался от компьютера.
— Мне некогда, свидетель ждет! Так что выясни все вот про этого типа! — Дуся протянула ему клочок бумаги и убежала.
Несмотря на приличный вес и габариты, она умела бегать легко.
Дуся и Лебедкин сели по другую сторону стола.
Дуся включила магнитофон и проговорила:
— Допрос начат в четырнадцать часов двадцать пять минут. Присутствуют капитан Лебедкин, капитан Самохвалова и свидетель гражданин Маринетти.
На мгновение наступила тишина, и Валерий, воспользовавшись этим, проговорил:
— То-то мне показалось, что вы совсем не похожи на обычных посетителей моего общества! Значит, вы приходили на «Погружение» по долгу службы?
Он произнес эту фразу, чтобы с самого начала перехватить у полицейских инициативу. Чтобы превратить обычный допрос в разговор равных.
Дуся спокойно улыбнулась:
— По долгу. Но вообще у нас принято, чтобы свидетель не задавал вопросы, а отвечал на них.
Ага, подумал Валерий, может быть, он и ошибся. Может быть, эта красотка изображает злого полицейского… Хотя вряд ли, у нее не получится, уж больно обаятельная.
— Хорошо, спрашивайте. — Он тоже улыбнулся спокойно, как человек, которому нечего скрывать.
— Какие отношения у вас были с Екатериной Херувимской? — влез этот, невзрачный.
— Никаких. — Валерий безразлично пожал плечами.
— Так-таки и никаких? — Дуся взглянула на него недоверчиво.
— Ну, такие же, как с остальными посетителями занятий.
— А я не знаю, какие у вас с ними отношения.
— Ну на что вы намекаете? — Валерий почувствовал, что начинает нервничать, и это ему не понравилось. Все-таки эта полицейская обстановка нервирует. Нужно держать себя в руках…
— Ни на что я не намекаю. Я просто хочу, чтобы вы честно ответили на мой вопрос. Если вы его забыли — могу напомнить. В каких отношениях вы были с Херувимской?
— Да почему вы о ней спрашиваете? Почему вас так интересует Херувимская?
— Потому что она умерла, — мрачно проговорил Лебедкин. — Если точнее, убита.
— Умерла? — переспросил Валерий, и голос его дрогнул. — Убита? Как? Когда?
— Напоминаю вам, что вопросы задаем мы, а вы должны на них отвечать. Итак, в каких вы с ней были отношениях?
— Да говорю же — в таких же, как с остальными! Она участвовала в наших занятиях, иногда я приглашал ее на сцену. Вы же видели, как это у нас происходит.
— А помимо занятий?
— Помимо занятий я с ней не встречался.
— А вот у нас имеется надежный свидетель, который утверждает, что вы с ней находились в близких отношениях. — Капитан Лебедкин думал, что сказал это коварным голосом, но на гуру это не произвело особого впечатления.
— Чушь! Бред! Какой еще свидетель? — Валерий тут же понял, что если он немедленно не сменит тон, то эти двое возьмут его в оборот и выпутаться будет очень трудно.
— Еще раз повторяю — вопросы задаем мы!
Вот всегда они так — про себя говорят во множественном числе. Мы, Николай Второй. Этот неказистый, небось, себя прямо королем чувствует. Вторая-то поумнее будет, смотрит
