Доводы нежных чувств - Яна Завгородняя

— Профессор, что с ней? — девушка остановила его в коридоре и встревоженно заглянула в морщинистое лицо.

— Амнезия, моя милая. Память частично утеряна, видимо, сильно стукнулась головой. Но не всё так печально. Она забыла только последние несколько недель своей жизни, а это значит, что есть шанс восстановить память.

— Как?

— Для начала оставим её в покое на месяц — другой. Может случиться, что воспоминания подтолкнёт какая-нибудь случайность — сон, предмет или лицо из прошлого. У неё есть родные?

— Она сирота, воспитывалась в приюте.

— Тогда если её и станут искать, мы не сможем сказать, хорошо это будет для неё или плохо, учитывая неприятный инцидент с синьором Фернандо, — профессор хотел было уходить, но уже на крыльце кое-что вспомнил. — Кстати, моя дорогая, отец говорил с тобой о поступлении в университет?

Адалин смутилась.

— Он говорил что-то, уверял, что не будет против, что примет на работу помощников, ещё Вивьен обещала помочь, — девушка прикрыла рот рукой, осознавая, что сболтнула лишнего. Профессор сделал вид, что не услышал последних слов, дабы ещё больше не смущать девушку.

— Я очень рад, что вы договорились. На днях занесу тебе материалы для подготовки ко вступительным экзаменам — декан любезно передал мне их. Уверен, ты и без этого всё сдашь, но формальности сильнее нас. Прощай, дорогая. Передавай привет отцу и держите меня в курсе, если что-то изменится, — он кивнул в сторону комнаты Бьянки, затем развернулся, надел шляпу и бодрым шагом направился в сторону школы.

Глава 17

— Что у нас на завтрак, Ада? — за спиной девушки послышался властный командный голос, к которому она уже привыкла. И всё же от неожиданности она немого просыпала содержимое одной из чаш крохотных весов, с которыми работала вот уже полчаса.

— Сейчас, — она бросила на вошедшего кроткий взгляд и устремилась к кастрюле, хватая на ходу тарелку. Не прошло и минуты, как около Виктора, по-хозяйски рассевшегося за кухонным столом, возникла тарелка каши, омлет, салат из свежих овощей и чашка горячего чая. Всё это Адалин организовала за считанные секунды и мгновенно вернулась к своей работе. Её одновременно смущало и радовало присутствие мужчины, на что указывали маленькие промахи от волнения в работе, коих ранее она себе не позволяла.

— Что делаешь? — окончив трапезу, мужчина подсел к ней слишком близко, как показалось девушке. Она даже ощутила прикосновение его плеча, отчего еле заметно вздрогнула.

— Папа просил расфасовать лекарства, — невозмутимо проговорила она, отсыпая по крупинке какой-то белый порошок из колбы до тех пор, пока чаши весов не сровнялись.

— К чему такая точность? — Виктор хоть и интересовался процессом, но не сводил глаз с лица девушки, что не прибавляло ей уверенности. Тем не менее, отсыпав часть содержимого пробирки, она абсолютно точно отмерила нужное количество с первого раза.

— Это антибиотик, нельзя ошибиться в дозировке.

— Да ну, — протянул Виктор. — Спорим, второй раз у тебя так не получится.

— Даже спорить не буду. Это случайно вышло, — Адалин уже ссыпала отмерянные порции в маленькие плотные конвертики, аккуратно запечатывая их затем.

— Ты себя недооцениваешь, Ада. Давай забьёмся. Или струсила?

Адалин очень строго на него взглянула. При этом от глаз мужчины не ускользнула еле сдерживаемая улыбка на её лице.

— Даже не начинайте. Я не сумасшедшая с вами спорить.

— А что такое? — лицо Виктора приняло невинное выражение насколько это было возможно.

— Вы каждый раз спорите на что-нибудь неприличное и пытаетесь меня спровоцировать. Нет, всё, — она отвернулась. — Не отвлекайте меня, пожалуйста, — только теперь, когда лица её не было видно, она позволила себе улыбнуться.

— Ты серьезно? А я не вижу ничего зазорного, — мужчина придвинулся ещё ближе и прошептал ей прямо на ухо, слегка утопая в каштановых прядях, — в невинном поцелуе, — Адалин опрокинула весы от неожиданности, не совладав с собой, и теперь уже перевела на Виктора взгляд, полный немого укора. — Всё, всё, ухожу, — он быстро поднялся без малейшего намёка на раскаяние и зашагал в сторону двери. — Спасибо за завтрак, — кинул он у самого выхода.

— Адалин, — позвал её мягкий голос, который тут же развеял волнительные воспоминания.

— Да, Бьянка, что случилось? — девушка поднялась со своего места и направилась к кушетке, где лежала пациентка.

— Прости, ты так мечтательно улыбалась, что я не решалась тебя потревожить. Скажи, могу я сама дойти до туалета? Честно говоря, уже надоело лежать.

— Может голова закружиться, это рискованно. Но давай попробуем. Я тебя провожу, — и мисс Виндлоу помогла Бьянке подняться с места.

Адалин не жалела о том, что нашла в себе силы отказать Виктору. Каждый раз, вспоминая разговор у реки, она думала, как бы могло сложиться их будущее, прими она его предложение. Никогда раньше она не испытывала подобных чувств к мужчине и надеялась, что так оно и останется, что ей ничто не помешает посвятить жизнь работе. И всё же она грустила. Она скучала по их совместным прогулкам, по его колким намекам, от которых кровь приливала к лицу, покрывая его стыдливым румянцем. Девушка осознавала, что за человек генерал и как относится к женщинам, потому ей не пришлось прилагать слишком много моральных сил к тому, чтобы отвергнуть его. Забыть себя, посвятить жизнь мужчине, раствориться в заботах о семье без возможности приносить пользу людям и быть одной из многих — слишком несправедливо при её образе жизни и восприятии мира, а потому девушка всякий раз гнала от себя воспоминания и надеялась, что образ голубоглазого брюнета рано или поздно растворится в её сознании и его место займут более важные дела, заботы и лица.

— Ты как? — она постучалась в дверь туалета.

— Всё хорошо, — глухо проговорила Бьянка. Хотя нет, — девушка толкнула дверь и тяжело спустилась со ступеньки. — Будь у меня две руки, было бы проще.

Поравнявшись, они зашагали в сторону крыльца. Приятный свежий летний день одаривал их прохладой лёгкого ветерка и звал задержаться на природе подольше.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Адалин.

— Лучше, чем вчера. Я бы очень хотела прогуляться. Далеко не уйду, — она заметила волнение в