Скрытый космос (Книга 4, 1969-1978) - Николай Каманин

Две недели я думал, пока не решился, наконец, написать 24 ноября письмо министру обороны маршалу А.А.Гречко. В письме я указал на отставание нашей космонавтики, проанализировал его причины и рекомендовал объединить все "космические силы" Министерства обороны под руководством одного из заместителей министра. В конце письма я написал, что отказываюсь от предложенной мне должности консультанта, и обратился к министру с просьбой отправить меня в отставку.

Прочитав мое письмо, министр наложил на него резолюцию: "Кутахову, Гусаковскому. Доложите ваши соображения". 29 ноября он созвал коллегию МО с целью заслушать и обсудить доклад генерала Карася о состоянии дел в области космических вооружений. К этому времени Кутахов убыл в отпуск, а Ефимов не решился пригласить меня на коллегию - я был на ней по личному приглашению маршала Гречко. Рассмотрение вопроса о "военном космосе" было перенесено на 13 декабря, когда и были приняты два очень важных решения:

1. Генеральному штабу в двухмесячный срок подготовить доклад в ЦК КПСС о необходимости улучшения руководства космическими исследованиями, имея в виду целесообразность создания единого руководящего центра по освоению космического пространства в научных и военных целях.

2. Поручить генералу армии Соколову совместно с Генеральным штабом и представителями видов Вооруженных Сил подготовить доклад маршалу Гречко с предложениями о структуре, правах и функциях ЦУКОС и о подчинении его непосредственно министру обороны.

Более пяти лет я добивался такой позиции Министерства обороны. По-видимому, Гречко не забыл мое выступление по этому вопросу на совещании НТК Генштаба в октябре 1965 года, а если и забыл, то мое письмо напомнило ему все, что я тогда предлагал.

30 декабря.

Коллегия приняла хорошие решения, однако предстоит еще борьба за их осуществление (Главкомы всех видов Вооруженных Сил наверняка окажут сильное сопротивление). Но борьба - моя стихия, и я готов взять обратно мою просьбу об отставке и еще три-четыре года поработать "на космос". Пока же я нахожусь в неопределенном положении: Кутахов и Ефимов молчат, а у меня нет никакого желания о чем-либо их расспрашивать.

Когда я писал "прошение об отставке", очередной космический полет намечался на август 1970 года, но на днях получен приказ сверху: к столетию со дня рождения В.И.Ленина осуществить пилотируемый космический полет продолжительностью 17-20 суток. Предстоящая реорганизация управления космическими исследованиями и необходимость подготовить за два с половиной месяца очень трудный полет, по-видимому, задержат оформление моей отставки. Хотя у нас все возможно: могут принять волевое решение и уволить, не считаясь с конкретной обстановкой.

В основной экипаж для длительного полета мной и Мишиным включены Николаев и Севастьянов, согласованное представление по составу экипажа было отослано нами в ВПК в конце декабря. Правда, поначалу я сомневался в кандидатуре Севастьянова и предлагал заменить его Колодиным или Гречко, но Мишин не согласился на такую замену. Сейчас вопрос о замене Севастьянова возник уже по другому, более серьезному поводу. В декабре вся группа Шаталова, Севастьянов и я вместе отдыхали на Ленинских дачах в Сочи (космонавты были с женами, со мной были Мария Михайловна и внук Коля). Находясь на отдыхе, Севастьянов серьезно повредил ногу, и теперь я не уверен, можно ли допустить его к участию в длительном космическом полете. Я дал задание врачам решить этот вопрос до 5 января.

Заболел космонавт Павел Беляев: хирург Вишневский вырезал ему две трети желудка, часть двенадцатиперстной кишки и аппендикс. Операция прошла удачно, но состояние Беляева еще очень тяжелое (раньше он никогда на желудок не жаловался).

Вчера генерал Ефимов вручил мне монгольскую медаль "30 лет победы на Халхин-Голе". Это уже четвертая награда, полученная мною в 1969 году (польский и румынский ордена, румынская и монгольская медали). Вчера же я был у Главкома Кутахова. Он проявил по отношению ко мне необычайную вежливость и предусмотрительность, без проволочек утвердив проект большого (10000 квадратных метров) тренажного корпуса для НИИЦПК стоимостью 4 миллиона рублей. Несмотря на этот "жест вежливости" со стороны Кутахова я остаюсь в твердой уверенности, что сработаться с ним не сумею.

Начались зимние школьные каникулы. Вчера вечером на даче мы с Олей и Колей украшали новогоднюю елку.

31 декабря.

Звонила Валя Терешкова, только что вернувшаяся из поездки в Сирию и Иорданию. По словам Вали, поездка была успешной и очень полезной, но утомительной. Обстановка в арабском мире остается по-прежнему напряженной: израильтяне постоянно совершают военные наскоки на своих соседей.

Состояние здоровья П.И.Беляева заметно улучшается. Генерал Кузнецов приступил к исполнению обязанностей начальника НИИЦПК, а генерал Береговой ушел в отпуск. Вчера я подписал представления к присвоению генеральского звания полковникам Николаеву, Беляеву, Крышкевичу, Самсонову и Попову. Н.Ф.Кузнецов представлял на звание генерала и полковника Алексеева, который всего два месяца назад назначен заместителем начальника Центра по летной подготовке и еще не успел проявить себя должным образом. На представлении Кузнецова я написал, что Алексееву можно будет присвоить звание генерал-майора через полтора-два года отличной работы полка без летных происшествий.

В этот предновогодний день мне хочется подвести итоги уходящего 1969 года.

Это был год выдающихся достижений человечества в освоении космического пространства. В истории мировой космонавтики он займет такое же почетное место, какое занял 1961 год, а имя Нейла Армстронга, впервые ступившего на лунную поверхность 21 июля 1969 года, по праву станет вторым после имени Юрия Гагарина.

Уже четыре американских космонавта побывали на Луне - честь и хвала им! Но мне, русскому человеку и руководителю советских космонавтов, очень обидно за наших парней, хотя в том, что не они были первыми на Луне, нет ни их, ни моей вины. Оглядываясь на пройденное десятилетие, могу упрекнуть себя только в одном: сознавая, что мы чрезмерно увлеклись автоматами и "заавтоматизировали" даже полеты космонавтов, я не раз пытался убедить высоких руководителей - Малиновского, Гречко, Устинова, Хрущева, Брежнева в ошибочности выбранного нами пути, но так и не смог добиться существенного выправления нашего космического курса.

В 1969 году советские космонавты летали больше, чем в любом предшествующем - пять пилотируемых кораблей и девять космонавтов побывали в космосе (причем двое из них дважды), - но наши достижения значительно скромнее американских. Наше отставание продолжает увеличиваться, ошибки не устраняются, и виноваты в этом в первую очередь Мишин, Келдыш, Смирнов, Устинов. Но виноваты и мы, военные. Больше, чем кто-либо из военных, виноваты маршалы Крылов и Захаров, а также генералы Алексеев, Карась, Юрышев. Главный Маршал авиации Вершинин делал все возможное, чтобы содействовать развитию космонавтики, но и он наталкивался на полное равнодушие к космосу со стороны Малиновского и Гречко.

Уже девять месяцев я работаю под началом нового Главкома ВВС маршала Кутахова - срок вполне достаточный, чтобы определилось его отношение к космонавтике. Сейчас мне совершенно ясно, что ничего хорошего от Кутахова ждать не приходится. Он не помог мне укрепить руководство Центра имени Гагарина, не поддержал мои настойчивые просьбы о дополнительном заказе десяти "Союзов", воспротивился пересмотру нашей программы экспедиции на Луну (корабль Л-3 морально устарел, надо строить новый корабль с экипажем из трех-пяти человек, выводимый на орбиту двумя ракетами Н-1). Короче говоря, за девять месяцев он и пальцем не пошевелил, чтобы изменить к лучшему состояние дел в нашей космонавтике, а два месяца назад встал по существу на путь "репрессий". Получив приказ о сокращении центрального аппарата ВВС на десять процентов, он решил выполнить его главным образом "за счет космоса" и сократил штаты космических подразделений на 25-35 процентов.

Я вел и веду с Кутаховым настоящую войну, но возможности у нас далеко не равные. Я вынужден был принять решение об уходе в отставку, но после коллегии Министерства обороны обстановка резко изменилась. У меня вновь появилось желание "драться за космос" и намерение развернуть новое крупное наступление против тех, кто, не понимая всего величия стоящих перед человечеством задач по освоению космического пространства, вредит делу и тормозит развитие нашей космонавтики.

1970 год

Лет 30-40 тому назад, когда десятки и сотни летчиков моего поколения мечтали, как говорил Чкалов, "облететь вокруг шарика", когда мы еще не пытались осваивать Северный и Южный полюсы планеты, когда Австралия и Южная Америка казались нам краем света, тогда даже нам, летчикам, Земля казалась огромной. Но сегодня, когда космонавты летают со скоростью 30 тысяч и более километров в час, совершая за один полет несколько десятков и даже сотен витков вокруг "шарика", Земля стала в сотни раз "меньше", а Австралия, Южная Америка и оба полюса так "приблизились" к Москве, что стали достижимыми через каких-нибудь 6-10 часов полета на самолете. В таких условиях не только у космонавтов, но и у всех людей Земли должно бурно нарастать стремление к сближению народов и отвращение к войнам и ко всему тому, что разделяет граждан разных стран.