Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции - Александр Север

Ссылку он отбывал в селе Нохтуйск в Якутской губернии. Во время вынужденного безделья сблизился с эсерами. В марте 1903 года вернулся домой — в Смоленск, где принял активное участие в создание городской организации. В октябре 1903 года был вынужден бежать за границу. В том же году в Швейцарии вступил в Боевую организацию партии социалистов-революционеров, стал техником по изготовлению динамита и бомб. В конце 1903 года с грузом динамита приехал в Россию. Вот как описал один из эпизодов его деятельности других член Боевой организации Борис Савинков:

«Швейцер получил от Азефа адрес партийного инженера. С помощью этого инженера он должен был в земской лаборатории изготовить пуд динамита. Задача ему предстояла трудная. Необходимо было незаметно приобрести нужные материалы; необходимо было соблюдать строжайшую конспирацию; наконец, необходимо было мириться с неустранимыми недостатками не приспособленной к изготовлению динамита лаборатории. Швейцер справился со всеми затруднениями. По подложному открытому листу на имя уполномоченного земства он закупил материал, и один, скорее с ведома, чем при помощи вышеупомянутого инженера, приготовил необходимое нам количество динамита. На этой работе он едва не погиб и спасся только благодаря своему хладнокровию. Размешивая желатин, приготовленный из русских, нечистых химических материалов, он заметил в нем признаки разложения, т. е. признаки моментального и неизбежного взрыва. Он схватил стоявший рядом кувшин с водой и, второпях, стал лить прямо с руки, с высоты нескольких вершков от желатина. Струя воды разбрызгала взрывчатую массу, желатинные брызги попали ему на всю правую сторону тела и взорвались на нем. Он получил несколько тяжких ожогов, но дела не бросил и, лишь изготовив нужное количество динамита, уехал в Москву. Там он пролежал несколько дней в больнице. Динамит он привез в Петербург в июне».

Одно из первых его изделий революционеры использовали для убийства министра внутренних дел Вячеслава Константиновича Плеве 15 июня 1904 года. По утверждению экспертов, самодельное взрывное устройство было начинено специально разработанной «бомбистом» взрывчаткой, более мощной, чем стандартная.

По мнению современников, это убийство было личной местью руководителя Боевой организации Евно Азефа чиновнику за якобы проводимую им антисемитскую государственную политику.

Сам Евно Азеф тоже оставил яркий след в истории изготовления и применения бомб революционерами. Именно он стал инициатором перехода от «револьверного терроризма» к «динамитному».

Другая бомба Максимилиана Швейцера должна была унести жизнь самого императора. Ее предполагалась закамуфлировать в букет цветов и вручить государю на одном из балов. В качестве запасного варианта предполагалась застрелить жертву из револьвера. Исполнительница — дочь якутского вице-губернатора Татьяна Леонтьева. Покушение сорвалось из-за того, что после военных неудач в русско-японской войне были отменены все балы.

Еще несколько бомб планировали использовать для грандиозного теракта 1 марта 1905 года — в день панихиды в соборе Петропавловской крепости по убитому четверть века назад Александру II. Метатели с «адскими машинами» должны были встретить по дороге в крепость командующего Петербургским гарнизоном великого князя Владимира Александровича, министра внутренних дел А. Булыгина, товарища (заместителя) министра внутренних дел П. Дурново, петербургского генерал-губернатора Д. Трепова. Фактически, террористы обезглавили бы российское правительство. За всю историю революционного движения такой изощренный и адский план был единственным.

Евреи Евно Азеф и Максимилиан Швейцер не смогли его реализовать. В результате несчастного случая или диверсии (мог нагадить один из завистников — коллег по Боевой организации) бомбопроизводитель погиб. Вот как об этом сказано в официальном документе Департамента полиции:

«…В ночь на 26 февраля 1905 г. в г. Петербурге в меблированных комнатах "Бристоль", помещающихся в д. № 39–12, на углу Морской и Вознесенского проспекта (сейчас на этом месте находится гостиница "Астория". — Прим, авт.), произошел приблизительно часа в 4 утра взрыв в комнате № 27. Силой взрыва в означенном доме, по фасаду, обращенному к Исаакиевскому скверу, во всех четырех этажах выбиты стекла в 36 окнах. Прилегающая часть Вознесенского проспекта (панель и часть мостовой) в беспорядке завалены досками, кусками мебели и разными вещами, выброшенными силой взрыва из разрушенных помещений. Часть этих вещей перекинуло через всю ширину проспекта (37 шагов) в Исаакиевский собор, в котором на протяжении 16 шагов повалило даже чугунную решетку в трех пролетах. Взрывом произведено более или менее значительное разрушение в прилегающих к комнате № 27 номерах 25,26 и 24, в коридоре, соединяющем эти номера, а также в прилегающем к № 27 ресторане «Мишель». Заметное разрушение произвел взрыв в меблированных комнатах в третьем этаже, расположенных над комнатой № 27, а также в комнатах, расположенных в первом этаже. Номер 27 носил следы полного разрушения: состоял он из комнаты, 6 аршин 5 вершков вышины, с двумя окнами и дверью в коридор. Стены в этой комнате оказались частью разрушенными, частью выпученными наружу. Штукатурка потолка и карнизов растрескалась и местами обвалилась. В окнах все стекла и рамы выбиты и разрушены. Подоконник и часть рамы окна, ближайшего к ресторану «Мишель», обуглены, как равно и обои в этом месте. В амбразуре второго окна, на штукатурке откосов и в остатках рамы имеются выбоины, а откос окна забрызган кровью. Печка частью разрушена. Пол комнаты сплошь покрыт обломками деревянной перегородки, отделявшей соседний номер, штукатурки и мебели. Металлическая кровать с двумя матрацами, стоявшая у капитальной стены, отделявшей ресторан «Мишель», в беспорядке и засыпана штукатуркой; на ней в скомканном виде лежали две подушки, две простыни, два байковых одеяла, номер газеты «Neue Freie Presse» от 24 февраля и книги на французском языке. У капитальной стены, прилегающей к световому дворику, стояли комод и шкаф, от которых после взрыва остались только обломки задних стен. У капитальной стены, выходящей на Вознесенский проспект, стояли: письменный стол, трюмо и этажерка, но от этих вещей не осталось даже следа. У капитальной стены в том месте, где находились комод и шкаф, на груде обломков досок и мебели, в расстоянии одного аршина от стены, лежал обезображенный труп мужчины. Голова его, обращенная к окнам, откинута назад, так что открыта шея, лицо обращено прямо к окнам. Туловище лежит спиной книзу. Грудная полость совершенно открыта спереди, в правой ее половине ничего нет, позвоночник в грудной и отчасти в брюшной полости открыт. Из левой половины грудной полости видны оба легкие. В связи с головой сохранились части плечевого пояса с прилегающими мышцами, а также руки без кистей и части предплечья. Брюшная полость совершенно разорвана; сердце было найдено среди обломков мышц в области левого плечевого сустава. Правая нога с частью таза лежит параллельно туловищу, на ней имеются остатки нижнего белья. Левая нога, с частью тазовой кости лежит на разрушенной стене, служившей перегородкой между 26 и 27 номерами. Части пальцев и мягких частей тела были найдены в Исаакиевском сквере.

<…>

Судя по расположению наиболее глубоких и обширных повреждений в области передней поверхности туловища и на нижнем отделе верхних конечностей, принимая во внимание расположение ожогов, следует полагать, что в момент взрыва покойный был обращен ближе всего передней и нижней частью туловища к снаряду; например, если он стоял у стола, на котором разорвался снаряд. Судя же по остаткам одежды на трупе, можно думать, что в момент взрыва покойный был одет только в белье. Взрыв, по-видимому, произошел у окна, и силою взрыва тело Мак-Куллона (террорист имел при себе паспорт, оформленный на британского подданного Артура Генри Мюра Мак-Куллона. — Прим, авт.) было брошено на противоположную капитальную стену и вверх, где имеются обильные следы крови в виде мазков и брызг; оттуда, в силу тяжести, оно упало на место, где было найдено. Смерть наступила моментально».

Эксперты дали оценку и самого взрывного устройства:

«…В комнате № 27 были найдены вещи, принадлежавшие погибшему от взрыва: иностранный паспорт на имя великобританского подданного Артура Генри Мюра Мак-Куллона и различные предметы, составляющие, по-видимому, части разорвавшегося снаряда. Эти последние были исследованы экспертом, который, на основании результатов исследования, дал следующее заключение: взорвавшийся снаряд был устроен так, что мог употребляться как метательный снаряд. Оболочка его была легкая, из жести, 0,3 миллиметра. Разрывной заряд снаряда составлял магнезиальный динамит, приближающийся по силе к гремучему студню, наиболее сильному из нитроглицериновых препаратов. Взрыв произошел от взрывчатого вещества детонатора, помещенного в детонаторской трубке снаряда, по-видимому, гремучей ртути. Сам снаряд мог быть значительных размеров для ручного снаряда и допускал наполнение зарядом взрывчатого вещества в количестве 4–5 фунтов».