Путь под лазурным небом (СИ) - Харников

Передо мной появилась та же незнакомка в белом, вышедшая на шум из другой комнаты. Теперь она держала в руках стакан, наполненный бледно-зеленой жидкостью. Я без вопросов принял стакан и выпил горькую жидкость.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила женщина.

Она достала палочку и начала выводить ею различные фигуры.

— Лучше, чем в прошлый раз, — сказал я севшим голосом. — Боли нет, но всё тело будто деревянное.

— Это побочные эффекты твоего лечения. Сейчас зелье начнет действовать и снимет их. А пока немного отдохни. Я зайду к тебе чуть позже, — предупредила она и, закончив манипуляции волшебной палочкой, удалилась.

Я лёг обратно на кровать. Прошло минут пятнадцать, прежде чем я почувствовал, что ощущение собственного тела со временем приходит в норму. Думать ни о чём не хотелось, поэтому я просто смотрел в окно, наблюдая за постепенно темнеющим небом. Через какое-то время, как и обещала, вернулась целительница. Мы прошли в её кабинет, где она начала осмотр.

— Ну что же, думаю всё порядке, — подвела итог мадам Помфри, а это, несомненно, была она. — Тебе очень повезло, что преподаватели обнаружили вас практически сразу после удара и магического выброса и быстро доставили ко мне. В ином случае, лечение затянулось бы ещё как минимум на несколько дней. Ещё немного — и ты бы ещё долго не смог пользоваться магией. Но даже так, ты два дня провалялся без сознания под исцеляющими зельями и заклинаниями. Это сильно ослабило твой организм. Тебе нужно больше есть и спать чтобы восстановиться. Завтра выходной, потому хорошенько отдохни, но не забудь зайти ко мне за укрепляющими зельями.

Она вытащила из ящика пузырёк с тёмно-красной жидкостью и поставила передо мной.

— Это выпьешь сегодня перед сном. В целом, ты свободен и можешь идти, — она взглянула на свои часы. — До ужина ещё полтора часа. К слову, директор Дамблдор велел передать тебе, что бы зашёл к нему после выписки. Пароль от двери — «Лимонный Сорбет», не забудь.

— Спасибо, мадам Помфри. Я пойду, — я поднялся, подхватив зелье со стола и направился к выходу.

— До встречи, мистер Поттер. Надеюсь, вы не станете частым гостем в этой части замка. Особенно с такими травмами. И да, постарайтесь хотя бы пару дней не колдовать.

«Я тоже на это надеюсь, мадам Помфри, я тоже.» — согласился я с целительницей в мыслях.

До ужина, по словам целительницы, осталось полтора часа, поэтому я решил идти сразу к директору, а не в гостиную. Я шел по коридорам школы и размышлял о предстоящем разговоре. Причина вызова была очевидна. Скрывать мне в этой ситуации было нечего. Более того, у меня самого были вопросы насчёт того, как это произошло. Тревогу вызывала мысль о том, что представляет из себя директор. Но, поразмыслив, я пришел к выводу, что гадать на эту тему бесполезно.

От целительского крыла до кабинета директора идти было не долго, и уже через минут пятнадцать я вышел к статуе горгульи, которая являлась стражем прохода.

— Лимонный Сорбет, — произнёс я пароль.

Статуя беззвучно отъехала в сторону, открывая проход к винтовой лестнице, что вела в директорскую башню. Не задерживаясь, я шагнул вперёд к лестнице и начал подъём.

Кабинет директора представлял из себя просторное круглое помещение с множеством окон. Кабинет был заполнен разнообразными столиками и витринами с кручеными ножками, на которых умещались множества неизвестных мне приборов. Все они создавали едва слышимую мелодию скрипов и перестуков. Вдоль стен располагались высокие книжные шкафы, заполненные сотнями магических фолиантов. Между ними висело множество портретов прошлых директоров. Некоторые из них давно были покинуты, некоторым было всё равно. Оставшиеся же с интересом глядели на гостя. В центре комнаты расположился массивный стол из потемневшего дерева, в окружении нескольких изящных стульев. В данный момент за ним и восседал директор. Он даже не поднял головы от бумаг, полностью поглощённый работой. Две лестницы по бокам от стола вели к возвышенной площадке с высоким, метра три, окном и огромным глобусом.

— Гарри, мальчик мой, — заметил меня Дамблдор. — Присаживайся, я почти закончил.

Я сел напротив него и стал ждать. Тишину в комнате разбавлял мерный и успокаивающий треск артефактов. Он позволил привести мысли в относительный порядок. Подписав очередной лист, директор отложил его в стопку других документов и коснулся её пальцем, после чего эта самая стопка пропала.

— Рад, что с тобой уже всё хорошо, Гарри. Будешь чай? Или, может быть, предпочтёшь сладостей? У меня есть отличный баноффи прямиком из кондитерской Оллфорда, что в магическом Лондоне.

— Спасибо за предложение, директор, но я откажусь. Не хочу перебивать аппетит перед ужином, — вежливо отказался я.

— Как скажешь, мальчик мой. Тогда сразу перейдём к делу, ты не против? — я кивнул, и он продолжил. — Можешь рассказать мне свою версию произошедшего? Я понимаю, что тебе может быть неприятно вспоминать об этом, но показания непосредственно пострадавшего необходимы для отчёта в Министерство.

— Конечно, но не думаю, что там есть что рассказывать. По пути к гостиной, у меня появилось чувство беспокойства, о чём я поделился со старостой. Тогда мы уже поднимались по лестнице, когда ступеньки подо мной пропали и я провалился вниз. Это вы, думаю, и так знаете, — он покивал на мои слова. — Когда я пришёл в себя, я смог осмотреться и понять, где нахожусь. Я немедленно направился к лестницам. В одном из коридоров в мою сторону и вывернул тролль. Если честно, я понял это ещё по запаху, но понадеялся на то, что он просто проходил в этом месте и уже далеко. Но наткнувшись на него, я ничего не смог сделать. У меня не было для этого ни сил, ни умений, — мой голос дрогнул.

Меня пробила дрожь, а правую руку и грудь обожгло несуществующей болью. Я постарался как можно быстрее подавить этот страх.

— Мне жаль, что тебе пришлось пережить всё это. Прошу, прими мои извинения, Гарри. Вся эта ситуация лежит на моей совести, как директора школы, — Дамблдор склонил голову передо мной. — Моя некомпетентность привела к этому.

— Не стоит, профессор. Это моя вина, что я не смог защититься, — я сжал кулаки от неожиданно вспыхнувшей злости на самого себя.

В его глазах отразилось удивление.

— Это… Хорошо, твоё право. Но всё равно, я