Город Призраков (СИ) - Гребнева Ольга

Алисанда, которая первая оправилась от потрясения, вызванного внезапным возрождением столицы оборотней, ничего не пожелала объяснять ни про Древнюю Кровь, ни про артефакт, ни про историю заклятия, поразившего Ликан. Девушка вообще бы ушла, не сказав ничего, если бы Чезаре не произнёс:

— Что это такое? — Мальчишка вряд ли обращался к кому-то конкретно, скорее, говорил сам с собой, не отрывая взгляда от красных бликов в Рубине.

И магичка, не успевшая скрыться внутри храма, застыла, оглянулась на юношу, перед которым пару мгновений назад пала на колени по неизвестным причинам, и словно против воли сказала:

— Идите в городской архив. Там вы найдёте все сведения, — и рассказала, как пройти туда.

Ступая по улицам, они постоянно ожидали увидеть хоть кого-нибудь, но жители, видимо, не собирались подниматься из праха вслед за домами. От этой пустоты и тишины становилось жутко, словно все трое очутились в кошмарном сне, где лишь цветные витражи окон провожают людей неживыми взглядами, где единственным звуком остаётся стук собственных шагов по камням, даже птичьи голоса доносились слабо и неуверенно.

— Вроде бы похоже, — не очень уверенно сказал Чезаре. — В архивах обычно именно такие маленькие окошки, чтоб от света бумага документов не портились.

Это были первые слова, произнесённые юношей после того, как Влад вынул у него из рук Волчий Рубин и спрятал подальше в вещмешок, благодаря все высшие силы, что Алисанда по неизвестной причине передумала претендовать на владение артефактом. Мальчишка словно только сейчас очнулся и принялся оглядываться по сторонам с непередаваемым удивлением, написанным на лице.

— А… что… случилось? — он потряс головой, как будто вытряхивая воду из ушей после купания.

— Ты не помнишь? — Арман повернул Чезаре лицом к солнцу, оттянул веко юноши, присвистнул, увидев, что зрачок заполнил всю радужку. Руки у мальчишки заметно подрагивали, а лицо горело каким-то нездоровым румянцем. — Как будто галлюциногенов принял… — удивлённо сказал француз, проверяя пульс лучника.

— Откуда ты знаешь? — поинтересовался Влад, тоже видевший, что с Чезаре что-то не то, но не сумевший определить симптомы.

— Да был один парень у меня в отряде, который любил этим делом побаловаться, — машинально произнёс наёмник.

— Лерой!

— Что? О, чёрт! Это же… — француз мигом забыл о мальчишке и принялся яростно чесать макушку. — Я ведь помнил только что! — в голосе звучала почти детская обида. — И имя помнил, и лицо, и всё, что связано с этим человеком. И вдруг исчезло… как только задумался…

Начавший говорить лучник снова привлёк себе внимание:

— Голос был… И лицо… — Чезаре, услышав произнесённые Лероем слова, словно ухватился за их знакомое звучание. — Видел где-то раньше.

— Какой голос? Какое лицо? — скептически поинтересовался Арман. — Подробно можешь описать? — И, обернувшись к Владу, тихо добавил: — Говорю же, как под кайфом.

Чезаре прикрыл глаза, наморщил лоб, потом потёр виски и ответил:

— Помню, как внутрь храма зашёл…

— Стоп, — перебил его Влад. — Зачем ты туда полез?

— Ну… Надо же было Рубин забрать.

— Логика непробиваемая… Ладно, зашёл. И?

— Темно, неуютно там как-то было… Я молитву прочитал, вроде легче стало. Пошёл к алтарю, где мы в первый раз артефакт нашли. Взял его и вышел.

— И всё? Вот просто так взял и вышел? — недоверчиво переспросил Арман.

Дальнейшее выяснение истины было прервано скрипом дверной петли. Тягучий противный звук заставил всех троих вздрогнуть от неожиданности. Обернувшись, мужчины увидели, что створка двери в архиве приоткрылась буквально на сантиметр. Наверное, от сквозняка. И тут Чезаре огорошил Влада и Лероя неожиданным вопросом:

— А почему дома опять целые?

Наёмник не выдержал и фыркнул от смеха:

— Ты б ещё спросил, откуда дети берутся! Это всё, — он обвёл широким жестом восстановившийся из руин город, — ты сделал, юноша. В твоих руках камушек заработал. Так что это нам у тебя впору спрашивать, почему дома целые. Так что ты там говорил про голос и лицо?

Юноша наморщил лоб, пытаясь сосредоточиться.

— Когда ты голос услышал? — подсказал, с чего начать, Влад. — Как только в храм вошёл?

Чезаре отрицательно помотал головой:

— Не сразу. Нет. Сначала я молиться начал. Потом… Алисанду увидел. Она далеко от меня была, на другой стороне зала. И зал светлый в этот раз оказался, я легко прошёл. Она… хотела мне помешать как-то, но не смогла приблизиться. Как только я первые слова молитвы произнёс, так у ведьмы лицо перекосилось, и она отступила. — В голосе мальчишки прорезалась нескрываемая гордость собой. Вот, дескать, как я силой веры нечисть поганую спугнул. — Добрался я до святилища, Волчий Рубин на прежнем месте лежал, где и в первый раз. И вот когда я его в руки взял, то аж передёрнуло всего…

Он замолк, обхватив себя за плечи руками и чуть подрагивая, как в ознобе.

— А в прошлый раз такое было? — спросил Арман.

— Нет. Точнее… не так сильно. Тогда я подумал, что это от страха… Ну, боялся, что тоже магией жахнет какой-нибудь, когда к артефакту прикоснусь. А теперь припоминаю… ощущение, словно от камня в меня иголочки втыкаться начали, в ладони прямо… Чёрт, не могу объяснить!

— Ладно, не суть важно, — махнул рукой Влад. — Дальше что было?

— А потом на то, что я вижу, наложилась ещё одна картинка. Словно вокруг не только зал с алтарём, но и одновременно лес. Мёртвый какой-то, чёрный, как будто после пожара. Сучья во все стороны обгорелые торчат. И темно, словно тучей пепла солнце закрыло… И голос… — На этом месте Чезаре вновь завис, замолчав.

Француз закатил глаза:

— Давайте хоть присядем, что ли? — Подавая пример, опустился на нагретое солнцем каменное крыльцо архива. — А то, чует моё сердце, рассказ у нас долгий предстоит. Так что тебе сказал голос?

Влад и Чезаре тоже устроились рядом с Арманом. Юноша упёрся остановившимся взглядом куда-то в трещинки на плитах мостовой и не произносил ни слова.

— Эй! — окликнул его Лерой. — Слушай, Комольцев, двинь ему в морду, а то мне тянуться далеко.

Влад не стал следовать распоряжению точно и всего лишь потряс Чезаре за плечо, возвращая в реальный мир.

— Мужчина. Говорил сначала непонятное что-то. Не знаю такого языка. Потом перешёл на итальянский. Акцент довольно сильный. Молодой голос. И очень властный, как будто привык, что ему подчиняются.

— Так что он сказал-то? — не вытерпел Влад перечисления подробностей.

— А затем в том лесу… ну, в том, который я видел как сквозь окружающий интерьер… возникла фигура человеческая. Но видно было расплывчато так… непонятно… я никак лица не мог разглядеть. Показалось, что я когда-то его уже видел…

Арман и Влад переглянулись. Наёмник страдальчески произнёс:

— Я сейчас ему точно в челюсть двину, если он не будет изъясняться последовательно!

— Погоди! — остановил его Комольцев и повернулся к мальчишке. — Чезаре! Чезаре, посмотри на меня! — Развернул юношу к себе. Взгляд у того был пустым, ничего не выражающим, словно он продолжал смотреть куда-то на невидимое остальным пожарище. Влад помахал у мальчишки ладонью перед глазами. Ноль эффекта. — По-моему, он нас не слышит. И не видит.

Чезаре продолжил говорить, отрывочно и невнятно, но и из этого можно было почерпнуть немного информации:

— Голос позвал меня… Не по имени, но я понял, что он обращается ко мне. Этот голос принадлежал тому мужчине, что так расплывчато был виден. Высокий… Царственная такая осанка… Не смог разобрать, что он сказал сначала… Незнакомый язык…

— Да, это мы уже слышали, — сварливо прервал Арман. — Где, интересно, мальчишка за десять минут внутри храма умудрился найти такую хорошую траву?

— Потом, увидев, что я не понимаю его, перешёл на итальянский. Только очень архаичный… Так в старых летописях пишут, но уже давно не разговаривают… — Снова молчание.

— Что. Он. Сказал? — раздельно и отчётливо, как у глухого или слабоумного, спросил Влад, терпение которого тоже дало трещину от бесконечных повторов.