Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На улице поджидали Эдуард и с ним еще двое. Из всех нас Эдуард был единственным одетым и в броне. И броня эта была забрызгана кровью. Заметив меня, он указал клинком на створ улицы. Там, между домами, будто криво натянутое полотнище, колебалась серая ткань магического затвора. А рядом валялись тела. Люди пытались пробиться наружу, но не смогли.
– Пробьешь? – спросил Эдуард.
Я сложил ладони друг с другом. Черные змеи вырвались наружу, превратились в обоюдоострые клинки и мгновенно раздраконили преграду.
– Вперед! – Мы ринулись наружу.
– К конюшне, быстр-р-ро! – проорал Эдуард, принимая на себя командование в этой маленькой битве.
Я глянул на лежащих подле разрушенной ограды. Тела погибших распухли, как будто валялись несколько дней в тепле – черная магия не только их убила, но и обезобразила до неузнаваемости. Один из мертвецов – огромного роста, с двуручным мечом в деснице – лежал на спине. Лицо его за несколько минут прогнило так, что наружу проступили лобные кости черепа, живот вздулся, рубаха лопнула, обнажив синеватую плоть. Гигантский рост и клочья черных волос, прилипших к черепу, не оставляли сомнений, что этот гигант – брат красавицы Райны.
Пока все бежали, я на ходу перенастроил ладони (этим приемом я овладел в совершенстве), обернулся и выбросил вперед десятки мираклей в красно-синей форме ниенских мечников. Они выстроились в ряд за моей спиной и перекрыли улицу. Я создал цепь-миракль, толще любой якорной цепи в порту Ниена, и протянул ее от одного здания к другому, зацепив за дверные решетки, что в Золотом граде опускались перед дверьми, выходящими на улицы.
Эдуард и его спутники тем временем выводили из конюшни коней. Братья были уже в седлах.
– Кенрик, быстрее! – крикнул Эд, устремляясь к городским воротам. Но у него на пути колебалось еще одно магическое полотнище.
Я кинулся бежать, вновь перенастроил ладони, слепил из остатков черной магии, что висли на домах повсюду, черный пульсирующий комок и послал его в преграду перед воротами. Она лопнула с треском. Сверху, правда, остались какие-то лохмотья, но кони ныряли в прореху один за другим. Скакавший впереди Эдуарда Чер-Ордис спешился и снял здоровенный брус, замыкавший ворота, пока спутники Эдуарда рубили стражу Игера. Краем глаза я видел, как Лиам орудует мечом и брызги крови веером летят во все стороны, черные в синем свете лурских фонарей, развешанных на тонких паучьих столбах вдоль улиц. Я вернулся к конюшне – искать своего скакуна, и с изумлением обнаружил, что его нет. То ли он умчался следом за остальными, то ли кто-то в неразберихе вскочил на моего Красавчика. Вообще не было ни одного четвероногого – ни коня, ни мула, только седла остались – почти никто не успел взнуздать своего коня. Я в растерянности повертел головой, наддал магии в ноги и легкие и кинулся бегом догонять наших. Меня не оставляла надежда, что братья заметят мое отсутствие и Лиам вернется. Я был уверен, что вернуться должен именно Лиам – он никогда не бросит своего безумного братца. Я добавил магии своим мышцам, понимая, что могу упасть замертво от перенапряжения. Однако в скорости я мало прибавил: слишком много сил было растрачено на устранение запретных полотнищ.
Я почти добежал до ворот, когда на меня пала лурская ловчая сеть, выпущенная из специального гарпуна. Я почти успел сжечь ее боевым приемом магика, прежде чем на меня накинулись сразу трое конных и сбили на землю. Удар по голове отправил меня в густую уютную черноту. Я не ведал, что происходило дальше, спаслись наши или нет или все пали в неравной схватке.
Очнулся я уже в плену – привязанный к черному от копоти столбу в подвале пыточной, в грязной чужой рубахе, и Брин стоял напротив меня, скрестив руки на груди, и улыбался.
– После сшибки на Изумрудной реке Крон сказал мне, что сильнее тебя, Кенрик, магика не существует по всей ойкумене. Крон ошибся, как всегда. Ну и как тебе? Магические замки не давят?
Я вдруг сообразил, что я дал клятву не злоумышлять против Игера, Брина и Гиера в Золотом граде, но Брин в отношении нас ни одной клятвы не дал.
Дверь в темный подвал приоткрылась, в узкую щель протиснулся прислужник в цветах императорского дома, осторожно, крадучись, приблизился к Брину.
– Скоро? – спросил Брин.
Серо-желто-черный отрицательно замотал головой.
– Но это же совершенно безопасно. Такое зрелище…
Императорский посланец вновь мотнул головой и стал отползать к двери. Меня, скованного печатями Брина, он все равно боялся.
– Начинайте! – приказал Брин.
Почему меня не убили сразу? Почему выбрали столь изощренную пытку, как лишение Дара?
Может быть, моя смерть не имела смысла, раз Эдуард и Лиам ускользнули из ловушки? Как наследник я не имел цены. Я был бесценен как магик, способный с помощью своего Дара разить армии.
И этого Дара меня лишили.
Глава 16. Магик без Дара
Казнь моего Дара я вспоминаю каждый день. Открываю утром глаза – и первая мысль: я отныне никто. Смотрю на изувеченные руки и плачу без слез. Глаза жжет, беззвучные рыдания клокочут в груди. От запертой в теле силы вздуваются вены на плечах и руках. Но сила быстро тает – ее поглощает боль в изувеченной ноге.
Это теперь. А тогда, очнувшись после лишения Дара, я не мог осознать до конца, что со мной произошло.
Утром меня выволокли за ворота Золотого града и бросили в пыль на обочине. Руки мои были перевязаны какими-то тряпками, но все еще кровоточили. На мне была все та же чужая рубаха, провонявшая потом и кровью, и холщевые крестьянские порты с веревкой вместо пояса. Императорский гвардеец, широкоплечий и красномордый, подвел мне лошадь.
– Вставай, магик, пора магичить! – Он пнул меня под ребра и захохотал.
Я попытался подняться, но сумел только сесть.
– Где твои миракли, почему не бегут на помощь? А? Молчишь?
Он наклонился к моему лицу. Я хотел что-нибудь ответить ему, но ничего не мог сказать, у меня только дрожали губы.
Он плюнул
