Журнал «Вокруг Света» №09 за 1973 год - Вокруг Света

Рённ, Колльберг и Гюнвальд Ларссон уставились воспаленными глазами на своего вождя. Перспектива снова что-то затевать по указке Мауритсона им нисколько не улыбалась.

Бульдозер критически оглядел их; его глаза тоже были воспалены, веки опухли.

— Знаете, ребята, о чем я подумал сегодня ночью? Не лучше ли впредь для таких операций, вроде вчерашней, использовать более свежие и молодые силы? Как по-вашему? — Помолчав, он добавил: — А то ведь как-то несолидно получается, когда пожилые, степенные люди, ответственные работники бегают, палят из пистолетов, куролесят...

Гюнвальд Ларссоц глубоко вздохнул и поник, словно ему вонзили нож в спину.

«А что, — подумал Колльберг, — ведь так оно и есть. — Но тут же возмутился: — Как он сказал? Пожилые?.. Степенные?..»

Рённ что-то пробормотал.

— Что ты говоришь, Эйнар? — приветливо спросил Бульдозер.

— Да нет, я только хотел сказать, что не мы стреляли.

— Возможно, — согласился Бульдозер. — Возможно. Ну все, хватит киснуть. Мауритсона сюда!

Мауритсон провел ночь в камере, правда, с большим комфортом, чем рядовые арестанты. Ему выделили персональную парашу, он даже одеяло получил, и надзиратель предложил ему стакан воды.

Ему сообщили, что Мальмстрём и Мурен не соизволили дождаться, когда за ними приедут. Он был заметно удивлен и озабочен

И вот Мауритсон снова сидит в окружении детективов. Сидит тихий, скромный человечек с располагающей внешностью.

— Что ж, дорогой господин Мауритсон, — ласково произнес Бульдозер. — Не сбылось то, что мы, с вами задумали.

Мауритсон покачал головой.

— Странно, — сказал он. — Я ничего не понимаю. Может быть, у них чутье, шестое чувство?

— Шестое чувство... — задумчиво произнес Бульдозер. — Иной раз и впрямь начинаешь верить в шестое чувство. Если только Рус...

— Какой еще Рус?

— Да нет, господин Мауритсон, ничего. Это я так, про себя. Меня беспокоит другое. Ведь у нас с вами дебит-кредит не сходится! Как-никак я оказал господину. Мауритсону немалую услугу. А он, выходит, все еще в долгу передо мной.

Мауритсон задумался.

— Другими словами, господин прокурор, меня еще не отпустили? — спросил он наконец.

— Как вам сказать. И да, и нет. Что ни говори, махинации с наркотиками — серьезное преступление. Дойди дело до суда, можно получить... — Он посчитал по пальцам. — Да, пожалуй, восемь месяцев. И уж никак не меньше шести.

Мауритсон смотрел на него совершенно спокойно.

— Но, — голос Бульдозера потеплел, — с другой стороны, я посулил на сей раз господину Мауритсону отпущение грехов. Если получу что-то взамен. — Он выпрямился и жестко произнес: — Другими словами: если ты сию минуту не выложишь все, что тебе известно о Мальмстрёме и Мурене, мы официально арестуем тебя как соучастника, В квартире нашли твои отпечатки пальцев. А потом передадим тебя опять Якобссону. Да еще позаботимся о том, чтобы тебя хорошенько вздули.

Гюнвальд Ларссон одобрительно посмотрел на начальника спецгруппы.

— Лично я с удовольствием... — Он не договорил.

Мауритсон и бровью не повел.

— Ладно, — сказал он. — Есть у меня кое-что... Вы накроете и Мальмстрёма, и Мурена, и не только их.

Бульдозер Ульссон расплылся в улыбке.

— Так, так, господин Мауритсон, это уже интересно. И что же вы хотите нам предложить?

Мауритсон покосился на Гюнвальда Ларссона и продолжал:

— Элементарное дело, котенок справится.

— Котенок?

— Да. И вы уж не валите на меня, если опять дадите маху.

— Ну что вы, дорогой Мауритсон, зачем же так грубо. Вы не меньше нашего заинтересованы в том, чтобы их накрыли. Так что у вас там припасено? Выкладывайте!

— План их следующей операции, — бесстрастно произнес Мауритсон. — Время, место и все такое прочее.

Глаза прокурора Ульссона чуть не выскочили из орбит. Он трижды обежал вокруг кресла Мауритсона.

— Говорите, господин Мауритсон! Все говорите! Считайте, что вы уже свободны! Если хотите, обеспечим вам охрану. Только рассказывайте, дорогой Мауритсон, все рассказывайте!

Члены спецгруппы нетерпеливо окружили доносчика.

— Ладно, — сказал Мауритсон, — слушайте. Я взялся немного помочь Мальмстрёму и Мурену — ходил для них в магазин и все такое прочее. Сами они предпочитали не выходить на улицу. Ну вот, и в том числе я каждый день должен был справляться в табачной лавке в Биркастан насчет почты.

— Чья лавка? — живо спросил Колльберг.

— Пожалуйста, я скажу, да только вам это ничего не даст, я уже проверял. Лавка принадлежит одной старухе, а письма приносили пенсионеры, каждый раз другие.

— Дальше! — поторопил Бульдозер. — Какие письма? Сколько их было?

— За все время было только три письма, — ответил Мауритсон.

— И вы передали их?

— Да, но сперва я их вскрывал.

— Мурен ничего не заметил?

— Нет. Я умею вскрывать письма, такой способ знаю, что никто не заметит. Химия...

— Ну и что же было в этих письмах?

Бульдозеру не стоялось на месте, он перебирал ногами, будто раскормленный петух на противне.

— В первых двух ничего интересного не было, речь шла о каких-то X и У, которые должны были приехать в пункт Z и так далее. Совсем короткие записки, и все кодом. Просмотрю, заклею опять и несу Мурену.

— А в третьем что?

— Третье пришло позавчера. Очень интересное письмо. План очередной операции, во всех подробностях.

— И эту бумагу вы передали Мурену?

— Не бумагу, а бумаги. Там было три листка. Да, я отнес их Мурену. Но сперва сделал фотокопии и спрятал в надежном месте.

— Дорогой господин Мауритсон. — У Бульдозера даже дыхание перехватило. — Что это за место? Сколько времени нужно вам, чтобы забрать копии?

— Сами забирайте, меня что-то не тянет.

— Когда?

— Как только я скажу, где они..

— Так где же они?

— Спокойно, не жмите на педали, — сказал Мауритсон. — Товар натуральный, никакого подвоха. Но сперва я должен кое-что получить от вас.

— Что именно?

— Во-первых, бумагу за подписью Якобссона, она лежит у вас в кармане. Та самая, в которой сказано, что подозрение в махинациях с наркотиками с меня снято, предварительное следствие прекращено за отсутствием доказательств и так далее.

— Вот она.

— И еще одну бумагу с вашей подписью, это уже насчет моего соучастия в операциях Мальмстрёма и Мурена. Дескать, дело выяснено, я ни в чем не замешан — все как положено.

Бульдозер Ульссон ринулся к пишущей машинке.

Меньше чем за две минуты бумага была готова. Мауритсон получил оба документа, внимательно прочитал их и сказал:

— Порядок. Конверт с фотокопиями находится в «Шаратоне».

— В отеле?

— Ага. Получите у швейцара до востребования.

— На чье имя?

— На имя графа Филиппа фон Бранденбурга, — скромно ответил Мауритсон.

Члены спецгруппы вытаращили глаза. Наконец Бульдозер опомнился.

— Замечательно, дорогой господин Мауритсон, замечательно. Может быть, вы пока посидите в другой комнате, совсем недолго, выпьете чашечку кофе со сдобой?

— Лучше чаю, — сказал Мауритсон.

— Чаю... — рассеянно произнес Бульдозер. — Эйнар, позаботься о том, чтобы господину Мауритсону принесли чаю со сдобой... и чтобы кто-нибудь составил ему компанию.

Рённ проводил Мауритсона и тут же вернулся.

— Что дальше делаем? — спросил Колльберг.

— Забираем письма, — ответил Бульдозер. — Сейчас же. Проще всего будет, если кто-нибудь из вас отправится туда, назовется графом фон Бранденбургом и востребует почту. Хотя бы ты, Гюнвальд.

Гюнвальд Ларссон воззрился на него своими фарфоровыми глазами.

— Я? Лучше сразу подам заявление об уходе.

— Тогда придется тебе ехать, Эйнар. Только не говори, в чем дело, а то еще заартачатся, дескать, не имеем права выдавать почту графа.

— Так, — сказал Рённ. — Филипп, фон Бранденбург, граф. У меня тут визитная карточка есть, Мауритсон дал. Они у него в бумажнике лежат, в потайном отделении. Благородство-то какое!

Он показал им: мелкие буквы пепельного цвета, серебряная монограмма в уголке…

— Ладно, трогай! — распорядился Бульдозер. — Живей!!

Рённ вышел.

— Подумать только, — сказал Колльберг. — Если я зайду в лавку, где уже десять лет покупаю продукты, и попрошу поллитра молока в долг, мне шиш покажут. А этакий Мауритсон удостоит своим визитом самый роскошный ювелирный магазин в городе, назовется герцогом Малабарским, и ему тут же выдадут два ящика брильянтовых колец и десять жемчужных ожерелий на дом для ознакомления.

— Что поделаешь, — отозвался Гюнвальд Ларссон. — Классовое общество...

Бульдозер Ульссок кивнул с отсутствующим видом. Вопросы общественного устройства его не волновали..