Народ, или Когда-то мы были дельфинами. - Терри Пратчетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Он молод, и у него нет татуировок, — ответил Мило.
— Но он кажется… старше. И может быть, у него нет души!
— Я и свою-то душу никогда не видел. А ты свою? А что до девчонки-брючника в белом… Помнишь, мы помогали тащить боцмана Хиггса в тот большой дом, где делают людям лучше? Там были дамы, которые одеты в белое и все время молятся. Они отлично зашили боцману ногу. Вот увидишь, она такая же, как они. Она точно умеет лечить людей.
Глава 6
Рождение звезды
Дафна в отчаянии листала медицинский справочник. Он был издан в 1770 году, когда люди еще не очень точно знали, как пишутся слова. Справочник был весь в пятнах и распадался на куски, как засаленная колода карт. Он был снабжен грубыми гравированными иллюстрациями: «Как отпиливать ногу»… а-а-а-а!.. «Как вправлять кости»… фу!., и диаграммы в разрезе, изображающие… только не это… а-а-а! а-а-а! А-А-А-А!!!
Книга называлась «Медицинский спутник моряка». Она предназначалась для людей, у которых из всех лекарств — только бутыль касторки, операционный стол — скачущая вверх-вниз скамья на палубе, а из инструментов — молоток, пила, ведро кипящей смолы и бечевка. Насчет родов в книге было очень мало, а то, что было… Дафна перевернула страницу… А-А-А-А!!! Она тут же пожалела, что увидела эту иллюстрацию. На ней изображался момент, когда все так плохо, что даже хирург уже не сделает хуже.
Будущая мать лежала на постели из циновок в одной из хижин и стонала. Дафна понятия не имела, хорошо это или плохо. Но она была совершенно уверена, что Мау не должен на это смотреть, будь он мальчик или кто угодно. Это Женская деревня, и тут уж ни убавить, ни прибавить…
Она указала на дверь. Мау очень удивился.
— Кыш! Пошел! Да-да. Мне все равно, человек ты, демон, призрак или кто еще. Но ты не женского пола! Должны же быть хоть какие-то правила! Я сказала — вон! И не подслушивать у замоч… веревки, — добавила она, задергивая травяные занавески, очень плохо игравшие роль двери.
Ей стало немного лучше. Хорошенько накричать на кого-нибудь — самое верное средство. От этого всегда становится легче и начинает казаться, что ты владеешь ситуацией, особенно если на самом деле это не так. Затем Дафна села на пол у циновки.
Женщина схватила ее за руку и скороговоркой выпалила какой-то вопрос.
— Э… простите, я не понимаю, — ответила Дафна.
Женщина опять что-то сказала и вцепилась в руку Дафны так, что кожа побелела.
— Я не знаю, что делать… ох, лишь бы обошлось…
Гробик, совсем маленький, на крышке большого гроба. И захочешь — не забудешь. Она хотела заглянуть внутрь, но ей не позволили, и не стали слушать, и не дали объяснить. Мужчины пришли посидеть с отцом, и в доме всю ночь было полно народу, а никакого нового братика или сестрички не было, и это была не единственная потеря в ее мире… И она всю ночь сидела на верхней площадке лестницы, рядом с гробами, хотела что-то сделать и не решалась, и так жалела бедного маленького мальчика, плачущего в одиночестве.
Женщина выгнулась дугой и что-то крикнула. Стоп, кажется, нужно петь. Они так сказали. Песня, чтобы приветствовать ребенка. Что за песня? Откуда ей, Дафне, знать нужную?
А может быть, и неважно, что за песня. Главное, чтобы она звала ребенка в мир, чтобы приветствовала его дух, чтобы ребенок захотел родиться. Да, похоже, это именно так, но откуда вдруг у Дафны взялась такая уверенность? И в голове у нее всплыла песня, очень старая — Дафна знала ее, сколько себя помнила. Эту песню пела ей мама, когда мама еще была.
Дафна склонилась над женщиной, тщательно прокашлялась и запела:
— Ты мигай, звезда ночная! Где ты, кто ты — я не знаю…[8]
Женщина удивленно взглянула на нее и расслабилась.
— Высоко ты надо мной, как алмаз во тьме ночной, — выпевали губы Дафны, а мозг в это время думал: «У нее много молока, она легко прокормит двоих — надо сказать, чтобы другую женщину и младенца тоже принесли сюда». За этой мыслью последовала другая: «Неужели это я сама только что подумала? Но я даже не знаю, как родятся дети! Надеюсь, крови не будет… Не выношу вида крови…»
Только солнышко зайдет,Тьма на землю упадет,Ты появишься, сияя.Так мигай, звезда ночная!Тот, кто ночь в пути проводит,Знаю, глаз с тебя не сводит…
Кажется, что-то началось. Дафна осторожно отодвинула юбку женщины. О, так вот, оказывается, как это происходит. Боже мой. Я не знаю, что делать! И тут возникла другая мысль, словно выскочив из засады: «Вот что ты должна сделать…»
Мужчины ждали снаружи, у входа в Женскую деревню. Они чувствовали себя лишними, ненужными, как и положено в таких обстоятельствах.
Мау наконец запомнил, как их зовут. Милота-дан (старший брат, большой, на голову и плечи выше любого человека, которого Мау когда-либо видел) и Пилу-си (маленький, торопливый, почти все время улыбается).
Оказалось, что Пилу болтает за двоих:
Мы как-то раз полгода плавали на лодке брючников, доплыли однажды до большущей деревни, она называется Порт-Мерсия. Весело было! Мы видели большие дома из камня, и у брючников есть мясо, которое называется говядина, и мы научились говорить на их языке, а потом они завезли нас обратно домой, дали нам большие стальные ножи, иголки и трехногий котел…
— Тихо. — Мило поднял руку. — Она поет! По-брючниковски! Пилу, давай переводи, ты лучше всех знаешь их язык!
Мау подался вперед.
— О чем эта песня?
— Слушай, нас учили тянуть веревки и таскать тяжести, а не песни разбирать, — жалобно сказал Пилу.
— Но ты же сказал, что выучил их язык!
— Я могу кое-как объясниться! А эта песня очень сложная! Мм…
— Брат, это ведь важно! — сказал Мило. — Это первое в жизни, что услышит мой сын!
— Тихо! Кажется, она поет про… звезды, — сказал Пилу, скрючившись в мучительном напряжении мысли.
— Звезды — это хорошо, — сказал Мило, одобрительно оглядываясь по сторонам.
— Она говорит, что дитя…
— Сын, — твердо сказал Мило. — Это будет мальчик.
— Э… да, конечно. Он будет… да, он будет, как путеводная звезда, вести людей в темноте. Он будет мигать, но я не знаю, что это значит.
Они посмотрели вверх, в рассветное небо. Последняя звезда посмотрела на них и замигала на совершенно непонятном языке.
— Он поведет людей? — спросил Пилу. — Откуда она знает? Это очень сильная песня!
— Я думаю, она все сочиняет! — отрезал Атаба.
— Да ну? — надвинулся на него Мило. — Ты точно знаешь, что мой сын не будет великим вождем?
— Ну, не то чтобы, но…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
