Знойная женщина – мечта буржуя - Дарья Калинина

Услышав это, подруги пришли в невероятное волнение:

– Как Толику? Почему Толику?

– Толик должен был выступить в роли покупателя.

– А как же сам покупатель?

– Он кто?

– И где он?

– А с покупателем, – хмыкнул Юрка, – умный Толик связался бы потом напрямую.

– Став уже полноправным владельцем острова?

– Понимаете теперь смысл аферы? – веселился Юра. – Покупатель нам с Толиком деньги, а мы ему взамен остров. Анька с Лидией остаются в пролете. Все бабки нам с Толиком! Понятно?

Пока что подругам было понятно, что Юрка порядочный дурак. Кажется, даже влюбленная и преданная Варя думала о том же. Во всяком случае, смотрела она на Юру со странной смесью сочувствия и печали во взгляде.

– Значит, в роли промежуточного звена должен был выступить сам Толик?

– Да.

– Но как зовут настоящего покупателя? Кто он?

Юрка развел руками.

– Я его не знаю.

– Толик тебе ничего не сказал про человека, желающего купить остров? – удивились подруги. – Как же так?

– Ну, сказал, конечно… Сказал, что тот очень влиятельный. Успешный игрок на бирже, владеет чуть ли не полмиром. Свихнулся от игры на бирже, от вечной суеты и гонки. Как-то так мне Толик объяснял. Дескать, этот делец желает в тишине и уединении проводить время на маленьком острове. Вот и покупает. Так мне Толик объяснял. У него понятно звучало, я так не умею.

Юра виновато потупился. Небольшого, мол, ума я человек. Извините.

Но подруги про ум Юры и сами все уже поняли. Надо же быть таким доверчивым простаком! Юра фактически подрядился таскать горячие каштаны из огня для чужого человека. Юра должен был уговорить Лидию Никаноровну и Аню продать остров за максимально низкую цену. Но не себе, а… Толику!

Это же попытались ему втолковать подруги:

– Ты хоть понимаешь, что после того, как остров перейдет в собственность к Толику, он тебя попросту кинет?

– Меня? – удивился Юра. – Нет, не кинет! Это же Толик! Мой друган!

– А все-таки, если предположить на мгновение?

– А если кинет, в глаз получит, – засмеялся Юра, который явно не принимал слова подруг всерьез. – Да вы чего, девчонки? Знаете, какие мы с Толиком друзья? Он меня постоянно к себе в Питер зовет. По кабакам и ресторанам там меня таскает. И, внимание, за все всегда платит он. Вот какой у меня Толян! Мировой друг!

– Он просто тебя подкупал этими ресторанами!

– Хватит глупости базарить! – разозлился Юрка. – Толян – лучший мой друг! У меня таких друзей отродясь не было. Да если хотите знать, Толян с такими людьми знается… с такими… Им целую страну уничтожить что пальцами щелкнуть. Да и сам Толик – он тоже крутой. Ему этот остров – тьфу и растереть. Он такие дворцы продавал, такие… он мне такого порассказывал!.. У вас бы уши в трубочку свернулись, если бы я вам хоть половину сделок Толика пересказал! Не станет он свою репутацию портить из-за какого-то жалкого островка! Толик исключительно ради меня этим делом заморочился!

Было ясно, что Юрка обожает своего крутого приятеля. А тот совершенно запудрил глупому парню мозги. Но Юрка этого не понимает и слышать критику в адрес Толика решительно не желает. Ну не хочет человек верить в то, что приятель может его кинуть. Его право. Спорить с Юркой на эту тему было бесполезно. И поэтому Кира уже значительно спокойнее спросила:

– И где этот Толик сейчас?

– Где?

Глаза Юрки как-то странно забегали из стороны в сторону. Он покосился на сестру, почему-то хмыкнул и соврал:

– В городе Толик. В Питере.

– Вот и врешь! Ты с Толиком на острове по рации разговаривал. Мы слышали характерный треск.

– И что? – тут же бросился в наступление Юра. – Что с того? Толик мне эту рацию дал. Дальность покрытия триста километров! Не только с Питером поговорить можно!

Врет ведь и не краснеет! Не бывает раций с таким радиусом действия. На триста километров в глухой местности может взять только устройство, использующее сигнал спутника. А это совсем другая песня. Но пока подруги сделали вид, что верят словам Юры, и только поинтересовались у него:

– И где же эта твоя рация теперь? Мы могли бы по ней связаться с Толиком.

Глаза Юры снова подозрительно забегали.

– Потерял!

И снова он соврал! Это было видно невооруженным глазом. Но когда подруги решили подступиться к Юрке поплотнее, он вскочил на ноги и дернул Варю за руку:

– Пошли. Хватит. Мой принцип – поели и пошли. Мы с тобой тут и так уже засиделись.

И он потащил опешившую Варю к выходу.

– Стой! – преградила ему дорогу Кира. – Телефон дай!

– Чей?

– Толика!

– Отстань!

– Дай номер телефона Толика!

– Нет у меня его номера!

– Как нет?

– А так! Номер был в трубе записан, а трубу я вместе с рацией потерял!

– Когда это?

– Когда Лидию мертвую нашел, по острову словно дядя Паша бегал. Тогда и потерял. И рацию, и телефон. Хотите – езжайте, ищите!

Голос Юрки звучал глухо. И на сей раз подруги не знали, верить ему или нет. При себе ни рации, ни телефона у Юрки точно не было. Он был сегодня в футболке и туго облегающих бедра джинсах. Спрятать под одеждой две эти вещи Юрка никак не мог. В руках у него также ничего не было. На всякий случай подруги с разрешения Вари обыскали Юрку. Но ни телефона, ни рации так и не нашли. И поэтому им не оставалось ничего другого, кроме как поверить парню. По крайней мере, в этом вопросе.

– Дайте нам пройти!

Юра грубо отпихнул со своего пути Киру. Она даже отлетела к стене, невольно поразившись физической силе Юрки. Сильный какой, гад! Но недаром существует поговорка: «Сила есть – ума не надо». Юрке даже не приходило в голову воспользоваться теми скромными умственными способностями, отпущенными ему природой, чтобы обдумать тонкости предлагаемой ему Толиком аферы.

Глава 11

Оставшиеся одни, девушки переглянулись, не зная, смеяться им над поведением Юрки или плакать.

– Честное слово, иногда я думаю, что Юрка недалеко от нашего дяди Паши ушел! – прошипела вслед брату красная от гнева Анечка. – Один конченый придурок, второй тоже умом хромает.

И хотя подруги ее не расспрашивали, даже вида не делали, будто им интересно, Анечка пустилась в откровения:

– Дед у меня по отцовской линии тоже с приветом был. Жизнь свою в психушке закончил. Не то что дядя Паша, дед буйный был. Что не по нем, на людей с топором да вилами кидался. Сыновья – папа и дядя Паша – не в отца своего пошли, тихие очень. Но, наверное, дурной ген от деда по наследству к дяде Паше и папе все равно перешел. У папы он не так проявился, но зато папа его Юрке передал. Вот кто дурак так дурак!

– Не ругай брата. Он просто доверчив.

– Нет, он дурак! – уперлась Аня. – Да что я вам говорю? Вы же сами слышали, этот дурак собирался продать за бесценок остров какому-то Толику!

– Добрый вечер, хозяйка. О ком это вы гневную речь ведете? – послышался снаружи знакомый голос.

А спустя секунду через порог шагнул Витя.

– Привет, привет, привет, – поздоровался он со всеми девушками, но руку подал почему-то только Ане. – Я слышал, у вас хорошие новости? Удалось найти нового подозреваемого? Ваш брат на свободе?

– Да. Юрку отпустили под подписку о невыезде.

– Слышал. Жаль, лично не мог присутствовать при этом. Глеб Михайлович в тот момент отослал меня в морг, забрать результаты вскрытия.

При этих словах Аня смертельно побледнела. Она зашаталась и ухватилась рукой за стену.

– Ах я болван! – воскликнул Витя, кидаясь на помощь Ане. – Хотел лишь передать, что можете забрать тело матери из морга. Результаты экспертизы будут окончательно готовы через несколько дней. Но уже сейчас могу сказать, что никаких дополнительных следов не обнаружено. Ваша матушка умерла во сне, она нисколько не мучилась.

На бледное личико Ани начала постепенно возвращаться краска.

– Это правда? Мама не мучилась?

– Нет. Также эксперты обнаружили у нее порок сердца, который бы все равно не позволил ей прожить больше полугода. Да и эти полгода она бы провела в постели и перед смертью здорово бы намучилась. У нее ведь случались приступы слабости и головокружения?

– Очень часто.

– И с каждым днем они становились бы все более и более страшными. Ваша мама умирала бы в мучениях.

Кира нахмурилась. Слова Вити ей не понравились. Ясно, он хочет всего лишь успокоить Аню. Но, честное слово, делает он это весьма странно.

– Конечно, порок сердца сейчас успешно оперируется, – продолжал говорить Витя, – и будь у Лидии Никаноровны только сердце больное, еще можно было бы надеяться. Но патологоанатом сказал, что общее состояние сосудов весьма печально. Он никак не давал больной больше нескольких месяцев жизни, от силы полгода.

– Витя, ты так говоришь, словно оправдываешь убийцу, – с укоризной произнесла Леся. – Он, мол, еще благое дело сделал, что лишил жизни Лидию Никаноровну.

– Я? Вовсе нет! Совсем не то хотел сказать!

И от расстройства Витя вскочил из-за стола, тут же опрокинул тарелку с хлебом, она упала на пол, а куски хлеба и крошки разлетелись по всей комнате. Пока поднимали тарелку – она не разбилась, – пока поднимали и обдували хлеб, как-то забылось, о чем они говорили до того.