Черный рыцарь Белой королевы - Илья Александрович Шумей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Госпожа, – начал он, неотрывно глядя в пол перед собой, – госсекретарь Леон Аустов пользуется большим влиянием во властных кругах Республики, и, если бы нам удалось заполучить его в союзники…
– Все это я уже слышала, – перебила его Сиарна, – и я допускаю, что Аустов способен координировать лоббирование наших интересов в республиканском правительстве. Меня сейчас больше интересуют технические аспекты. Как именно этот визит сможет перековать госсекретаря в нашего союзника. Каким образом вы планировали сорвать с его взора пелену мифов и домыслов.
Внутри у Руорна все оборвалось. Получается, что Виан все-таки его предала, выдав Сиарне содержание их беседы в «Прайме». Теперь понятно, почему его так внезапно пригласили в Тронный Зал. И так же очевидно, что ничего хорошего его теперь не ожидает, подобные разговоры так просто с рук не сходят никому.
– Госпожа… – только и смог выговорить он, чувствуя, что покрывается холодным потом.
– Какой вы видите программу визита?
Руорн с трудом подавил вздох облегчения. Конкретика – это хорошо. Это означает, что прямо сейчас рвать его в клочья никто не собирается. Ладно, будь что будет!
– Я считаю, что список мероприятий не должен сколь либо принципиально отличаться от традиционного набора. Посещение Храма Света, Интерната, встреча с представителями деловых кругов, экскурсия по природным красотам Клиссы… все как обычно. Надо дать возможность Аустову собственными глазами увидеть все, что он сам пожелает.
– Я сомневаюсь, что даже самые благоприятные впечатления смогут повлиять на его позицию. Для того чтобы изменить политику целого государства, красивых картинок недостаточно. И он, как госсекретарь, думаю, прекрасно все это понимает.
– Да, Аустов умен, – согласился Руорн, – и он все понимает, кроме одной вещи.
– И что же является камнем преткновения?
– Вы, моя Госпожа. Вы не укладываетесь в его картину мироздания. Аустов в грош не ставит официальную пропаганду, а потому… сомневается. Чтобы помочь ему определиться, подтолкнуть его в нужном направлении, вы должны дать Аустову свою Аудиенцию.
По полу под ногами Руорна пробежала дрожь, светильники негромко задребезжали. Сиарна не скрывала своего раздражения.
– Я никому ничего не должна! Помни об этом, смертный!
– Истинно так, моя Госпожа! – пробормотал Руорн, морщась от охватившего все его тело жжения. Гнев Богини начал просачиваться наружу.
– Тому, кто не впустил меня в сердце свое, нечего делать в моих покоях. Любой человек должен сначала прийти ко мне через Веру, и только после он сможет войти в эти двери! До того момента мне с Аустовым говорить не о чем, мы не услышим друг друга.
– Этого и не требуется, моя Госпожа.
– Любопытно, – Сиарна выдержала паузу. – За вашими словами мне видится дерзкий и святотатственный замысел. В чем же он состоит?
– У Аустова есть внучка, Сьюзен… сирота. Ее родители погибли в автокатастрофе.
– Мне это ведомо.
– Она… больна, – жжение не ослабевало, и Руорн уже почувствовал во рту металлический привкус крови. – Она перенесла тяжелую форму Песчаной лихорадки, девочка обречена… но вы можете проявить свою Милость… спасти ее. И тогда в лице Аустова вы обретете самого… преданного слугу, которого только можно пожелать!
– Мне оскорбительно ваше предположение, что моя Благодать может рассматриваться как плата за чью-то лояльность!
– Не за лояльность, – тело Руорна сотряс кашель, – но ради того, чтобы дать людям по всей Галактике возможность приобщиться к вашему свету! Это малое проявление вашей Милости приведет к вам миллионы новых почитателей!
– Умножая друзей, множишь ты и врагов своих!
– Это неизбежно, но все же лучше, чем сидеть, сложа руки, и смотреть, как страдают те, кто лишен вашей Благодати.
– В любом случае, вы просите невозможного, – богиня сбавила темп и заговорила чуть тише. – Милость моя безгранична, и любой, обратившийся сердцем своим ко мне, может к ней приобщиться. Но неверным никогда не найти дорогу к ее источнику.
– Сьюзен – чистое сердцем невинное дитя! А для детей ваши храмы всегда открыты.
– Вы хотите большего. Вы ждете от меня божественной помощи, но она доступна только через молитву. Однако, хотя я внимаю миллионам молитв, ни в одной из них я не слышу прошения за Сьюзен Семко.
– За нее буду молиться я, – прошептал Руорн.
– Дерзко. Смело. И вы готовы взять на себя груз ответственности за все возможные последствия?
– Да, моя Госпожа.
Довольно долго Сиарна молчала, будто взвешивая все «за» и «против». Руорну оставалось только терпеливо ждать ее вердикта.
– Один маленький человечек – ключ к великим свершениям, – негромко хмыкнула Богиня. – А вы точно знаете, что ждет нас за той дверью, которую этот ключик отворяет?
– Что бы там ни было… ради вашей славы я приму все.
– Великая Слава может привести за собой Великую Боль.
– Я приму все. Даже смерть, если так будет угодно судьбе.
– Я слышу в вашем голосе странную покорную обреченность – заговорила Сиарна после очередной паузы, – почти облегчение. Как будто вы желаете умереть.
– Умереть может только тот, кто живет, – ответил Руорн, продолжая глядеть в пол, – а я не живу, я – существую.
– Что вы имеете в виду?
Руорн вздохнул. Когда он сказал все, что должен, сделал все, что мог, когда, наконец, донес до Сиарны суть своего отчаянного замысла, он почувствовал себя совершенно опустошенным. Но в этой опустошенности присутствовала и свобода. Теперь он мог говорить все, что хотел.
– Жизнь – это движение, моя Госпожа. Движение из прошлого в будущее. Но у меня нет и никогда не было прошлого, я не знаю, кто мои родители, не помню своего детства, за долгие годы у меня так и не появилось настоящих друзей. И впереди я не видел ничего, что можно назвать будущим. Мне не на что опереться сзади и не за что ухватиться впереди. Я жил одним лишь настоящим. Вся моя жизнь, весь смысл ее состояли в служении вам, моя Госпожа. Каждое утро я просыпался с мыслью о том, что я вам нужен, что я могу сделать что-то для вас полезное. Теперь же вы отняли у
