Солнечная лотерея (сборник) - Филип Дик

– Рассчитывали только на Пеллига? – спросила Рита.

– Существует второе синтетическое тело. Оно уже наполовину собрано. Никто на Фарбене не ожидал такой полной дезорганизации Корпуса телепатов; они получили больше, чем ожидали. Но теперь у них нет Мура. Второе тело никогда не заработает: только Мур мог довести это устройство до завершения. Он никого не подпускал слишком близко к своим работам, и Веррик это знает.

– А что случится, когда Мур найдет Престона? – спросила Рита. – Мур снова выйдет на сцену?

– Я ничего не знал о Престоне, – ответил Бентли. – Я убил тело Мура, а в синтетическом он не сможет долго оставаться. Если Престон согласится помочь Муру, то ему придется действовать очень быстро. Синтетическое тело в открытом космосе долго не протянет.

– Почему вы не хотели, чтобы он меня убил?

– Меня совершенно не беспокоило, убьет он вас или нет. Я думал не о вас.

– Это не совсем так, – возразил Шеффер. – Эта мысль присутствовала у вас на заднем плане. Когда у вас произошел психологический перелом, вы автоматически выступили против стратегии Веррика. Вы действовали как помеха – полусознательно.

Но Бентли его не слушал.

– Меня надули с самого начала, – признался он. – И в этом были замешаны все: Веррик, Мур, Элеонора Стивенс. С того самого момента, как только я появился в приемной, Питер Вейкман пытался предупредить меня; он сделал все, что мог. Я пришел в Директорат, чтобы избавиться от разложившейся системы. Но меня подрядили на работу для Веррика; после этого он отдавал распоряжения, а я выполнял. А что еще прикажете делать в насквозь прогнившем обществе? Вы предлагаете мне подчиняться гнусным законам? Разве это преступление – нарушить подлый закон или мерзкую присягу?

– Преступление, – неторопливо сказал Картрайт. – Но, возможно, это был единственный правильный поступок.

– В обществе преступников, – заметил Шеффер, – невинный попадает в тюрьму.

– А кто определит, когда общество стало преступным? – спросил Бентли. – Как узнать, что общество пошло по неверному пути? Как узнать, что настало время прекратить подчиняться законам?

– Но вы–то это знаете, – горячо заявила Рита.

– У вас есть встроенный механизм? – спросил ее Бентли. – Тогда это великолепно; я бы тоже хотел иметь такую штуку. Я хотел бы, чтобы такая штука была у каждого… Это же чертовски удобно. В нашей системе живет шесть миллиардов человек, и большинство из них считает, что система работает просто замечательно. И вы предлагаете мне пойти против большинства окружающих меня людей? Они все подчиняются законам. – Он подумал об Але и Лоре Дэвис. – Они довольны, удовлетворены, счастливы; у них есть хорошая работа, они хорошо едят и живут в уютных квартирах. Элеонора Стивенс сказала, что у меня больной мозг. Откуда мне знать, что я не слабое звено в цепи? Не свихнувшийся чудак?

– У вас должна быть вера в самого себя, – сказала Рита.

– У каждого есть вера в себя. Это обычное явление. Я терпел эту прогнившую систему, пока у меня хватало сил, а потом взбунтовался. Может быть, вы и правы, может быть, я и преступник. Но я считаю, что Веррик нарушил свою присягу по отношению ко мне… После этого я посчитал себя свободным от всяких обязательств. Но может быть, я был не прав.

– Если вы не правы, – заметил Шеффер, – то вас расстреляют.

– Я знаю, но… – Бентли судорожно подыскивал слова. – В каком–то смысле это уже не важно. Я никогда не нарушал присягу, уже потому, что просто боялся ее нарушить. Я придерживался присяги, потому что считал, что ее нельзя нарушать. До сих пор я так и жил. Предел наступил в тот момент, когда меня довели до того, что я уже не мог больше терпеть. Больше я так жить не могу! Даже учитывая, что в конце концов меня могут выследить и застрелить.

– Это не исключено, – согласился Картрайт. – Вы говорите, что Веррик знает про существование бомбы?

– Безусловно.

Картрайт задумался.

– Покровитель не имеет права посылать на смерть своего классифицированного служащего. Так поступать можно только с неклами. Он обязан защищать своих классифицированных служащих, а не уничтожать их. Я полагаю, что судья Воринг в этом разберется, он специалист в таких вопросах. Вы не знали, что Веррик смещен, когда давали присягу?

– Нет. Но они все это знали.

Картрайт потер заросший подбородок:

– Ну что ж, может быть, вы и сумеете вывернуться. А может быть, и нет. Вы очень интересный человек, Бентли. И после того как вы отбросили в сторону все правила, что вы собираетесь делать? Вы опять намереваетесь принять присягу на верность?

– Не думаю, – покачал головой Бентли.

– Почему нет?

– Человек не должен быть слугой другого человека.

– Я не это имел в виду, – сказал Картрайт, тщательно подбирая слова. – Я имею в виду должностную присягу.

– Не знаю, – вяло ответил Бентли. – Я устал. Может быть, позже.

– Вы должны присоединиться к команде моего дяди, – сказала Рита О’Нейл. – Вы должны принять присягу ему.

Все взгляды устремились на него. Какое–то время Бентли хранил молчание.

– Члены Корпуса телепатов принимают должностную присягу? – наконец поинтересовался он.

– Именно так, – подтвердил Шеффер. – Именно такой присяге и оставался верен Питер Вейкман.

– Если вы заинтересованы, – сказал Картрайт, устремив на Бентли проницательный взгляд, – я могу, как верховный крупье, принять у вас должностную присягу.

– Мне никогда не забрать у Веррика свою правовую карточку, – заметил Бентли.

Мимолетное лукавое выражение промелькнуло на лице Картрайта.

– Да? Ну, это вполне можно исправить.

Он залез в карман и вытащил оттуда небольшой аккуратный сверток. Неторопливо развернул его и выложил содержимое на стол.

Там оказалась дюжина правовых карточек.

Картрайт перебрал их, выбрал одну, внимательно осмотрел, затем тщательно запаковал остальные. Вернул пакет в карман, а оставшуюся карточку протянул Бентли:

– Это стоит два доллара. И можете оставить ее у себя, я не стану ее забирать назад. У вас должна быть карточка, каждый должен иметь шанс сыграть в большую игру.

Бентли медленно встал. Вынул бумажник, вытащил оттуда два доллара и положил на стол. Спрятал правовую карточку и остался стоять, ожидая, пока встанет Картрайт.

– Это мне знакомо, – сказал он.

– А я понятия не имею, как принимается присяга, – признался Картрайт. – Кто–нибудь должен мне помочь.

– Я знаю эту процедуру, – сказал Бентли.

Под молчаливым наблюдением Риты О’Нейл и Шеффера он присягнул верховному крупье и вновь сел. Его кофе давно остыл, но он все равно выпил его. Он почти не почувствовал вкуса, настолько глубоко был погружен в раздумья.

– Теперь вы официально один из нас, – сказала Рита О’Нейл.

В ответ Бентли издал невнятный звук.

Глаза молодой женщины были темными и взволнованными.

– Вы спасли жизнь моему дяде. Вы спасли всех нас: тело разнесло бы на куски весь курорт.

– Оставьте его в покое, – предупредил Шеффер.

Но Рита не обратила на его слова никакого внимания. Подавшись к Бентли, она продолжала, глядя ему в глаза:

– Пока вы были там, вы должны были убить Веррика. Вы вполне могли сделать это, ведь он тоже был там.

Бентли отложил вилку.

– Я поел. – Он встал и вышел из–за стола. – Если никто не возражает, я поброжу поблизости.

Он вышел из столовой в коридор. То тут, то там стояли служащие Директората и тихо беседовали. Он бесцельно начал бродить взад–вперед по коридору, в его голове царила суматоха.

Через некоторое время в дверях столовой появилась Рита О’Нейл. Какое–то время она стояла, сложив руки на груди, и молча наблюдала за ним.

– Извините, – наконец сказала она.

– Все нормально.

Рита подошла к нему. Она часто дышала, губы ее были полуоткрыты.

– Мне не следовало этого говорить. Вы и так достаточно сделали для нас. – Она быстро дотронулась своими горячими пальцами до руки Бентли. – Спасибо.

Бентли отступил на шаг:

– Давайте смотреть фактам в глаза: я нарушил свою присягу Веррику. Но это все, что я мог сделать. Я убил Мура… но у него не было души точно так же, как и тела. Он всего лишь расчетливый разум, а не человек. Но я не собирался трогать Риза Веррика.

– Здравый смысл должен был подсказать вам больше, – сверкнула глазами Рита. – Вы так благородны и напичканы этикой! Но разве не знаете, что с вами сделает Веррик, если сумеет поймать?

– Вы не умеете останавливаться. Я принес присягу вашему дяде, разве этого недостаточно? По документам я преступник, я нарушил закон. Но я не считаю себя преступником. – Он с негодованием взглянул на нее. – Вам это понятно?

– Я тоже не считаю вас преступником, – ответила Рита. И немного поколебавшись, спросила: – Вы будете пытаться подсказывать ему, что делать?