Арт-пасьянс - Владимир Качан

Вчера актер К. установил новый всесоюзный рекорд для закрытых наглухо помещений. Оторвав от земли Констанцию весом в 60 кг, он смог взять ее на грудь, но толкнуть не сумел. Констанция упала на помост и разбилась, после чего актер почему-то запел. Это новый рекорд театров для актеров II среднего веса.

Прошло несколько лет, «Мушкетеров» уже посмотрели (и пересмотрели) все интересующиеся; ничего нового, яркого и свежего не появлялось, и интерес к театру начинал потихоньку угасать, вновь все превращалось в болото, подернутое густеющей ряской; становилось попросту скучно, опять начинался застой; артисты вновь пили без меры, от скуки же заводились романы, даже между теми, кто еще вчера терпеть не мог предмет своей новой страсти; короче, творчество испарилось и было заменено всякой ерундой. Впрочем, некоторые люди пытались компенсировать нехватку настоящего дела шутками над самими собой и театром. И появлялись, например:

1. Если вам не удалось достать билет на спектакль «Взрослая дочь молодого человека», то не отчаивайтесь, а заверните за угол и сразу услышите: «Дяденька, купите билет». Сохраняя достоинство, приобретите билет у первого же замерзшего подростка и вбегайте в праздничный вестибюль МТЮЗа, по возможности с криком: «Достал, достал!..»

2. Если вы по случаю являетесь главным режиссером МТЮЗа и ведете у себя в кабинете неторопливую душевную беседу с драматургом Алексиным, сохраняйте спокойствие, когда в кабинет постучится молодой лысеющий человек с остроконечной бородкой и живыми глазами и представится – Вильям Шекспир. Продолжайте делать вид, что не удивлены тем, как он пролез через два контрольно-пропускных пункта, возьмите у него пьесу и скажите: «Хорошо, прочту», после чего положите ее в стол и забудьте о ней. Помните, что впереди у вас еще разговор с драматургом Агнией Барто.

Так продолжалось до тех пор, пока в МТЮЗе не появилась Генриетта Яновская и не поставила там полновесный театральный шлягер «Собачье сердце». Яновская после этого по всему должна была занять место главного режиссера вместо Юрия Жигульского, но в театре тут же образовалась оппозиция, которая была категорически против. Спектакль получился таким талантливым и свежим, словно одним движением убрали ряску с поверхности болота, расчистили дно, насытили кислородом и превратили болото во вполне жизнеспособное озеро. И я, работая тогда уже в другом театре, написал опять-таки капустник, весьма ядовитый – в адрес противников Яновской и комплиментарный – в адрес спектакля и ее самой. А затем под общий хохот зачитал его на банкете после премьеры. Вот он.

Уважаемые товарищи! В свете решений, находясь в авангарде перестройки и внося свой вклад в демократию, как мы ее понимаем, наша группа захвата представляет вам свой план преобразования МТЮЗа, хотя, возможно, уже поздно. Но все равно, если жизнь – борьба, то театр – борьба тем более. В последние годы МТЮЗ стали как-то забывать. Необходимо было встряхнуться. Для этого есть два пути: либо делать спектакли, являющиеся предметом обсуждения в Москве и далее, либо шумно бороться, устраивая внутритеатральные катаклизмы: ну, например, сделать в свое время все, чтобы сняли Когана, прогнать его с позором в Театр на Таганке, а затем сослать в Театр на Малой Бронной, чтоб знал; а взамен получить крупного экономиста Андреева, кавалера ордена Почетного легиона Управления культуры исполкома Моссовета. Очистить, например, наши ряды: выгнать из МТЮЗа вон Хомского, пусть убирается, чтоб неповадно было, в Академический театр имени Моссовета опальным главным режиссером, а взамен получить Ю.Е Жигульского, крупнейшего со времен Элеоноры Дузе театрального гипнотизера и мистификатора, сумевшего в течение десяти лет делать вид, что он режиссер, так успешно, что многие верили.

Таким образом, наш эволюционный способ теперь понятен, и тем более понятно, что путем последовательной и очистительной борьбы именно в этом направлении мы бы постепенно добились того, что директором стал бы, скажем, артист Бучменюк, а главным режиссером, допустим, – артистка Гилинова, короче, кто-нибудь из своих. Мы мечтали о подлинной демократизации наших рядов, нам грезилась где-то вот такая картина.

Допустим, въезжает Гилинова на «чайке» во двор Театра юного зрителя и говорит:

– Олег, притормози, кто у нас сегодня на переизбрание?

А Олег отвечает:

– Остались из творческого состава только Португалов и Эйранова.

– А остальные?

– Остались вчетвером, хотя и мы четверо кое-что можем втроем, и, поскольку нас теперь двое, то начинаю репетировать моноспектакль по пьесе Лапидуса «Педчасть».

И не надо МТЮЗу, сложа руки, дожидаться ядерной войны, надо бороться, и все вымрем сами собой. И ни на минуту нельзя забывать о письмах. Писать надо чаще и всюду, где есть почтамт. Великим примером в этом смысле для нас является один артист из наших рядов, чей почерк вы все хорошо знаете, чей 3-й том переписки с М.С.Горбачевым выходит на днях отдельной книгой, которую нельзя будет достать ни за какие деньги.

Вот примерно такой нам грезилась, мечталась нам будущая модель этого театра. Но вместо кровопролитной и увлекательной борьбы, вместо захватывающей переписки, вместо остросюжетного детектива мы имеем теперь пресное существование; из применяемых мер осталась одна голодовка. Поясняю: голодовка – это когда ничего не едят, а только пьют. И мы не прощаем такой голодовки нашим врагам, справедливо полагая, что это – наша прерогатива. И вот на 264-й день нашего публичного лечебного голодания в ресторане ВТО мы заявляем: вопреки нашему мнению, вопреки столь удачно наметившейся эволюции (Хомский – Жигульский – Гилинова) художественным командиром театра была назначена Г.Н.Яновская, и театр встал на порочный и давно забытый путь творчества и созидания, сыграв спектакль «Собачье сердце», о котором отдельное письмо ушло в соответствующие инстанции.

С уважением, активный член Южного общества голодающих Поволжья вопреки очевидному, всегда ваш собственный корреспондент в Московском ТЮЗе

Уважаемые товарищи! Довожу до вашего сведения несколько своих мыслей по поводу пресловутого спектакля «Собачье сердце», поставленного якобы режиссером Яновской на якобы сцене казалось бы МТЮЗа.

Товарищи, если не пресечь это сразу, то потом будет поздно. Начну с оформления декадентского недобитка Бархина: его уже в который раз уводит от социалистического реализма ностальгическая тоска то по старофранцузской, то по древнеегипетской роскоши. Там, где у них, товарищи, у него все красиво, а там, где у нас, товарищи, – черный снег. И что символизирует черным снегом этот, извините, Сальвадор Дали от советского театра, этот, прошу прощения, Тулуз-Лотрек на здоровом теле советского искусства – в этом еще пусть разберутся компетентные органы. Кстати, о них. В так называемом спектакле «Собачье сердце» они выведены почти как карикатура, на что прошу обратить их же особое внимание. Что общего может иметь артист Г.Портер, на которого плюет даже собака, с подлинными рыцарями нашей с вами революции? Артист Портер, игравший прежде в этом театре Якова, заметьте, Свердлова и других лиц этой же национальности, чудом в свое время не эмигрировавший в г. Тбилиси в связи с постановкой русской классики, так бы и сидел на этих ролях, если бы не так называемая режиссер Яновская, чье социальное происхождение – это тема моего отдельного письма. И весь этот масонский синклит (Портер, Салимоненко, Быков и др.) – это не что иное, как дискредитация площади Дзержинского, на которой находится не только «Детский мир» с игрушками, собачками и проч.