Династия. Белая Кость - Такаббир Эль Кебади
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да всё я понял, — язвительно рассмеялся Мэрит и выпрямил спину. — Я всё понял. Два месяца я должен перед ней пресмыкаться подобно червю. Стелить ей постель, мыть ей ноги…
— Ну зачем вы себя так принижаете? — пробормотал секретарь-нотарий.
Мэрит выпучил глаза:
— Я себя принижаю? Я?! — Подавившись воздухом, закашлялся. Залпом осушил глиняную кружку. Смахнув с губ капли вина, подошёл к двери и, открыв её ногой, крикнул: — Стража! Выделите господину нотарию палату в гостевой башне и принесите ему что-нибудь поесть.
Оставшись один, Мэрит наполнил кружку вином. Выхлебав до донышка, вновь налил вина. Он всё знал, всё понимал. За годы жизни с герцогиней, хранительницей титула, Мэрит многому научился и многое уразумел. А идиотские вопросы задавал по одной причине: он надеялся, что секретарь-нотарий случайно обмолвится о лазейке в законах.
Выпив вино, Мэрит постучал кружкой по столу. Грязная деревенская шлюха либо станет хозяйкой внушительного по размерам феода и старинного замка, либо заберёт приданое и заживёт припеваючи. Так и этак она в выигрыше, а он, великий лорд, получит шиш.
Осушив ещё одну кружку вина, Мэрит покачал головой. Пора признать правду: Холаф не способен иметь детей. Янара понесла не от него.
Мэрит схватил пустой графин и запустил им в стену. Этот ребёнок не Холафа. Не Холафа!
Подскочив к портрету покойной супруги, плюнул ей в лицо:
— Шалава!
Спустился во двор, отхлестал плетью стражника, воркующего с прачкой. Отхлестал бы и девку, если бы та не успела скрыться в тёмном проходе между хозяйственными постройками.
Пошатываясь, Мэрит прошёл в прачечную, зажёг масляную лампу и собрал в мешок бруски мыла.
* * *Сидя на краю перины, старухи Лита и Люта пели Янаре старинную колыбельную. Половину слов они не помнили и сочиняли на ходу. Их хриплые голоса заглушали шум непогоды за окном. День порадовал солнцем и тишиной, а к вечеру снова поднялся ветер. Янара провела этот день на смотровой площадке. Казалось, что вернулась тёплая осень. Прибитый дождями «кобылий хвост» поднялся над полем, сухие метёлки сорняка распушились. Удивительная трава: ничто не в силах её уничтожить. Вроде бы полегла, ан нет — через день-другой снова стоит, будто что-то питает пустые стебли и делает их живыми.
Проскрипели дверные петли. Янара подтянула одеяло к подбородку.
Мэрит указал старухам на дверь. Служанки поднырнули под его руку, оглянулись на хозяйку и с сокрушённым видом скрылись в передней комнате.
— Что-то случилось, милорд? — спросила она; голос предательски дрожал, выдавая неуёмный страх.
Мэрит подошёл к кровати. Янара посмотрела на мешок в его руке. Первая мысль: в мешке чья-то голова. Но нет, из холста выпирало нечто с острыми углами.
— Милорд…
Она не успела договорить. Мэрит сдёрнул с неё одеяло и со всей дури заехал мешком ей в живот.
Внутренности пронзила боль. Янара взвыла, из глаз брызнули слёзы. Перехватило дыхание. Свернувшись клубком, она силилась сделать вдох.
Сквозь гул в ушах пробилось:
— Сдохни, маленькая тварь!
Мэрит раскрутил мешок в руке, приговаривая:
— Сдохни, ублюдок! Сдохни! — И нанёс сильный удар Янаре в бок.
От неожиданности она раскрылась и получила очередной удар в живот. На грани потери сознания услышала настойчивый стук в дверь.
— Милорд! — орал кто-то. — Прибыл Флос. Это срочно! Милорд!
— Иду! — крикнул Мэрит. Схватил Янару за волосы и прошипел ей в ухо: — Скажешь отцу хоть слово, и я перережу ему глотку.
Выпустив её, вцепился в мешок обеими руками, закинул его за спину и со всей силы шарахнул им из-за плеча по горящему огнём животу. Янара рухнула в бездну.
17
Флос поднялся по винтовой лестнице на верхний этаж господской башни. Постучал в дверь покоев дочери и крикнул: «Янара! Это я, твой отец. Надо поговорить». Вышел на смотровую площадку и принялся вышагивать взад-вперёд, с тревогой поглядывая в проёмы между зубцами.
За крепостными стенами шумели крестьяне, прибежавшие из ближних деревень. Кто-то сообщил им, что по землям их лорда движется огромное войско. Флос видел это войско и со знанием дела мог сказать: если Выродки идут сюда, то для Мэритской крепости наступают тяжёлые времена.
За последние дни Флос трижды избежал печальной участи. Первый раз — в Тихом ущелье. Он прятался в перелеске вместе с наёмниками, которых от чужого имени нанял Холаф, муж дочери. Не наёмники, а трусливый сброд. Они наотрез отказались нападать на рыцарей герцога Хилда. Флос еле уговорил наёмную братию проследовать за отрядом до выхода из ущелья, где, по идее, сидели в засаде люди герцога Лагмера. Во всяком случае, Флос так думал. И тут… горе-вояки увидели Выродков и вовсе наложили в штаны. Флос потребовал вернуть деньги — его отмутузили, как собаку, и смылись. Спасибо, хоть лошадь не забрали.
Флос отдышался, отряхнулся, умылся в ручье и поехал в постоялый двор, намереваясь отлежаться пару дней. А там опять они — Выродки. Казалось, что может быть проще — прикинуться отцом, разыскивающим блудную дочь, подойти к герцогу поближе и, выхватив из рукава нож, всадить ему промеж глаз. Флос вошёл в харчевню, посмотрел на детей, сидящих на балконе… Неправильно это. Одно дело, когда война и дети вынуждены видеть жестокость. Другое дело, харчевня — тёплая и уютная, прямо райский уголок. Он ведь не убийца и не дьявол в человеческом обличье, чтобы на глазах детишек заливать рай кровью. Он рыцарь! Он давал клятву сражаться только в честном бою!
Когда-то Флос хотел, чтобы его дочь стала королевой. Теперь расхотел. Своим заскорузлым солдатским умом он понял: ничего его семейству от этого не выгорит. Никто не устроит сына в королевскую гвардию, и старшую дочь-бесприданницу никто не возьмёт замуж. Кому нужна голь перекатная? Он совершил ошибку: отдал бестиям все деньги и младшенькую. Да чёрт с ними, с деньгами! Он отдал свою кровиночку! Умеют же Мэриты дурманить мозги. Умеют… Будет ему наука, как развешивать уши и верить.
Весь обратный путь Флос думал, как вызволить Янару.
