Галактика. Принцесса и Генерал - Ольга Гусейнова

Но самое страшное – его глаза: пустые, мертвые, глаза обреченного на смерть человека. Мужчина представился Саем Мейн’аром и глухим голосом начал отчет. Если до него было страшно, то сейчас мне стало жутко.

Мейн’ар долго перечислял, как умирала вся его команда, с подробными отчетами по времени и очередности. На несколько долгих мгновений он замолчал, затем, глубоко вздохнув, продолжил:

– Коллеги, в заключение вынужден признать полный крах клинической логики и инструментальной диагностики. По данным полного патоморфологического исследования, включая иммуногистохимическое исследование, FISH-анализ, молекулярную генетику, мы смогли выявить лишь следующее: тотальный детрит во всех срезах тканей, включая нервную ткань, висцеральные органы. Клинико-биохимические показатели не дали никаких статистически значимых результатов. Ликвор при пункции спинного мозга стерилен.

Хочу добавить отдельно для вас, бактериологи: при бактериологических посевах с кожи и слизистых не выявлено ни одного живого симбионта у носителей. Более того, даже патогенной флоры нет. Уничтожено все.

Для вас, вирусологи: при выполнении полимеразной цепной реакции не выявлено ни одного вирусного агента. Все носители стерильны. Эта дрянь разрушает абсолютно все клеточные и структурные связи. По этой причине добровольно принимаю решение о ликвидации корабля. Я понимаю, моя эвакуация невозможна… Обнаженными бороздить просторы космоса пока не научились. Увы.

Я желаю невероятной удачи тем, кто слышит меня и придет нам на смену. Будьте предельно осторожны: розовая не оставляет шанса выжить никому. Если найдете возможность, глушите эту гадость без жалости и сомнений. Ей не место в нашем мире!

Экран кибера погас, а в зале еще минуту царила оглушающая, давящая тишина. Затем мы дружно услышали тихий неуверенный вопрос от х’шанца, который незаметно для всех оказался в зале рядом с Лейсом:

– А что такое детрит и висцеральные органы?

Профессор Зельдман, сидевший за ним во втором ряду, кашлянул и спокойно ответил:

– Висцеральные органы – это ваши печень, сердце, селезенка… А теперь представьте, что их у вас нет. Потому что вдруг наступил полный и беспросветный детрит, то есть все превратилось в некотором роде в несвежий фарш.

Лично я не клиницист, а ученый, который возится с вирусами и червяками, и далека от всего, что связано с разложением и смертью. И думаю, многие услышали, как я нервно сглотнула, пытаясь хоть немного разбавить желчь, что скопилась в горле.

Лейс встал и жестом пригласил выйти вперед одного из присутствовавших с самого начала х’шанцев. Поднялся высокий стройный мужчина в форме обоузцев с такой же короткой белоснежной шевелюрой, как и у Хеш’ара.

– Господа, позвольте представить вам ведущего специалиста по инопланетному заражению, специального агента ОБОУЗ Гаю Меш’ара. Он курирует вашу деятельность и готов ответить на все вопросы и помочь в дальнейшей работе.

Спецагент кашлянул и обратился к нам:

– Каждому из вас предоставлена личная лаборатория. Результаты исследований предыдущей группы находятся у вас. Общие совещания можно проводить здесь. Какие есть предложения и пожелания?

Сей Шитцини сменил позу и вполоборота повернулся к нам:

– Предлагаю изучить показатели иммунного статуса у каждой расы отдельно, чтобы оценить влияние биологического вторжения на иммунную систему. При наличии статистически достоверных различий у каждой расы мы сможем повлиять на тот или иной ответ лекарственной терапией этих больных…

Лицо Меш’ара не дрогнуло, когда он ровным голосом произнес:

– Увы, доктор, лечить некого.

Генетик Кшеола Ом нахмурился и немного неуверенно предложил:

– Давайте попробуем изучить биологический материал на предмет наличия тех или иных уязвимых мутаций…

В этот момент его перебил раздраженный Башаров:

– Вы забываете, там только детрит, что в принципе исключает возможность любых клинических исследований на данном этапе.

– Господа, вы, верно, не совсем поняли, – спокойно прервал Меш’ар начинающийся научный спор. – У нас нет и пока не предвидится никаких образцов. Только то, что нам переслали виртуально. Розовая убивает все живое, заражает и разрушает неживое. Ее в принципе нереально было предоставить вам в качестве образца.

Башаров встал, засунул руки в карманы и, пожав плечами, флегматично заметил:

– Тогда мы должны работать с тем, что имеем.

– Что вы имеете в виду, профессор? – взволнованно спросил Кшеола. – Кроме уже полученных данных, ничего нового у нас фактически нет.

– Ну почему же? У нас есть куча прекрасных биообразцов, которые сидят перед нами. Еще совсем свеженькие… – Башаров весело обвел нас рукой.

– Профессор, сейчас не время для шуток, – сильнее раздражаясь, заявил ашранец.

– А кто вам сказал, что я шучу? Во-первых, предлагаю изъять у каждого из участвующих в этой кампании биообразцы исходных тканей для последующего сравнения патоморфоза после возвращения на базу. Если нам конечно же повезет вернуться. Либо это останется в наследство новой группе для последующего сравнительного анализа. Мы должны учитывать печальный опыт коллег из предыдущих миссий.

– Хорошая мысль, а во-вторых? – включился в разговор Кристиан Зельдман.

– Во-вторых, нужно срочно заняться изучением литературных данных о патоморфологических, иммунологических, генетических и физиологических особенностях различных рас в связи с отсутствием влияния розовой дряни на представителя расы х’шанцев. В меня вселяет надежду этот факт. Он-то выжил… каким-то образом.

Цитранец взволнованно подскочил со своего места:

– Вы считаете, что на основе теории о генетической чистоте эволюции Вселенной можно найти средство борьбы с этой… заразой?

– Мы должны хвататься за любую соломинку, даже если ее кто-то уже пожевал, – продолжал «веселиться» Башаров.

Кшеола оживился, его раздражение как ветром сдуло:

– Тогда нужно в целом расширить анализ, добавив вероятность синтеза защитных антител в борьбе с розовой. Еще эволюционную модификацию в системах иммунитета. Я бы еще затронул роль эволюционно «молодых» генетических структур людей разных планет. И смесков разных рас…

Я внимательно слушала более опытных старших коллег, но после замечания Кшеолы одна мысль заставила меня включиться в обсуждение:

– Я так понимаю, это были военные корабли. А на них присутствовали женщины?

Все посмотрели на меня. Лейс – с нескрываемым интересом и знакомо наклонив голову к плечу, прежде чем ответить:

– По данным картотеки, нет. И в спасательной миссии женщин тоже не было.