Сто тысяч миль (СИ) - Sabrielle

— Не притворяйся, будто всерьёз считала, что тебя решат убить, — ответил я излишне резко. Она отпрянула. — Хочешь знать, что они сказали? Думают, что ты решилась на побег, потому что я слишком многое тебе позволял. Командир запретил мне видеться с тобой, Анья его поддержала. Теперь они сами будут тобой заниматься. Теперь и правда не будешь меня больше видеть. Рада?

— Я… — растерянно пробормотала Кларк, ничуть не воодушевившись.

— Идём. Я уговорил их дать нам увидеться последний раз только так.

Она неторопливо, почти опасливо снова поднялась и непонимающе глянула на меня. И куда делась вся её бравада?

— Куда идём?

— Хочу, чтобы ты осмотрела мою дочь. Там сейчас Нико. Он подтвердит Гусусу, что я не соврал.

Кларк заправила прядь волос за ухо и накинула шаль. «Дочь?» — читался немой вопрос в её глазах. Но я развернулся и зашагал по коридору.

Джина хлопотала на общей кухне — накрывала на стол. Сначала оторопела, увидев Кларк, такую похожую и такую одновременно отличающуюся от нас, но затем торопливо поприветствовала и повернулась ко мне, нервно расправляя измятый фартук.

— Нико сейчас у Мэди, он просил не беспокоить и набраться терпения, но как я вообще могу… Антибиотики, которые он принёс, не помогают. Жар и сыпь не проходят! Они не знают, что делать, — она изо всех сил старалась держать себя в руках, но отчаяние и истерика проскальзывали в голосе резкими нотками.

Мать настояла на переезде Джины и Мэди при первых признаках болезни. И пока я всё это время пытался успокоить матушку с Джиной, общаться с целителями и помочь дочке, чуть было не упустил пленницу. А теперь она неуверенно переминалась с ноги на ногу за моей спиной, взглядом сканируя просторный дом моей матери.

— Её зовут Кларк, и она знает примерно в миллион раз больше нашего главного целителя, — я кивнул в сторону девчонки и шагнул к комнатам. — Кларк, это Джина. Мать твоей пациентки.

— Добрый день, — сухо и официально прозвучало ответное приветствие от неё за моей спиной. И что творилось в её голове, если исчезла даже привычная дерзость?

Джина тоже глядела на Кларк с немым изумлением. Мало кто в городе знал о Небесных — Советы об этом не распространялись, — и меня определённо ждала целая куча вопросов. Но это всё потом. Кларк молча следовала за мной к комнате дочки. Они с Нико обменялись приятельскими кивками и улыбнулись друг другу, будто бы ожидали такую встречу, а затем сконцентрировались на придремавшей Мэди. Кларк опустилась на пол рядом с её постелью, Нико стоял рядом.

— Сколько ей? — спросила полушёпотом.

— Четыре.

— Она уже переболела какой-то детской инфекцией? Я описывала их в своём справочнике.

— Ветрянкой, если я правильно понял описание Джины. Больше ничего.

Кларк осторожно дотронулась до шеи Мэди, прощупывая что-то чуть выше сонной артерии по возможности аккуратно, но дочь всё равно вздрогнула и проснулась, испуганно взирая на незнакомку. Затем нашла взглядом меня, Нико и скуксилась.

— Привет. Я доктор. Извини, что разбудила. Твой папа попросил меня осмотреть тебя.

— Я не буду горькое лекарство. Не хочу! — сразу заявила дочь и отвернулась к стенке. Кларк усмехнулась. — Голова болит.

— Голова? — тут же озадачилась Кларк. — Часто?

— Постоянно, — ответил я. — С этого всё и началось. Из-за болей она очень плохо спит. Потом начались сильный жар, кашель и эта сыпь. Часто болит живот.

— У неё очень сильно увеличены лимфоузлы. Говорите, даёте антибиотики?

— Да, я достал из запасов, но ей не стало лучше. Только хуже.

— Сыпь усилилась и стала сильно чесаться? — безошибочно угадала она. — Возможно, это аллергия на само лекарство. Девочка родилась и выросла здесь?

— Нет. Родилась здесь, но они с Джиной уехали спустя несколько месяцев. Вернулись около двух недель назад, — за меня ответил Нико, и Кларк закивала, будто осознала что-то важное.

— Если я всё правильно понимаю… А без полного анализа крови я не могу утверждать точно. Но если я правильно поняла, то это что-то вирусное. Возможно, мононуклеоз. Но явно не в тяжёлой форме. Антибиотики не помогут, здесь нужны иммуномодуляторы.

Мэди тем временем украдкой смотрела на девчонку. Любопытная. Всё ещё опасалась её, но, кажется, успокоилась: горького пойла больше не будет. Кларк вдруг повернулась к ней и тут же словила с поличным. Улыбнулась:

— Ты совсем скоро выздоровеешь, если будешь слушаться папу с мамой. И Нико, конечно.

— Не хочу горькое, — продолжала упорствовать маленькая вредина.

— Тебе больше нравится лежать в постели, пока все твои ровесники играют на улице? Родители ни за что тебя не отпустят ни на шаг, пока не выздоровеешь.

— Так просто скажите им, что я здорова. Они вам поверят, — искренне предложила ей Мэди.

— Это потом. Только если будешь слушаться Нико и делать, что он говорит. Особенно пока не перестанет болеть голова. Ясно? — подмигнула она.

Почему-то мне стало легче дышать. Может, в разговоре с дочкой Кларк была излишне оптимистична, но я понял: ничего и правда не угрожало её жизни. Она поправится даже без антибиотиков проклятых горцев. Нико вручил девчонке лист бумаги, и она подробно записывала список полезных и вредных трав и настоев.

Мы вышли из дома получасом позже. Молча шли по пустым послеполуденным улицам. Кларк больше не вертела головой по сторонам и не задавала глупых вопросов. Это её молчаливое смирение навевало беспроглядную тоску.

— Что теперь будет с нашим альянсом?

— Не знаю, — честно ответил я. — Я что-нибудь придумаю. Нужно время. Не знаю, сколько. Но тебе ничего не угрожает, они прекрасно понимают твою ценность. Даже горец всё ещё жив.

Кларк долго ничего не отвечала. Похоже, испугалась ситуации, в которую сама себя загнала. Выглядела настолько потерянной, что хотелось, наконец, нарушить эту тяжёлую тишину. Но я молчал. Она не выдержала первой.

— Мэди очень на вас похожа. Особенно глаза.

— Это всё очень сложно, — вздохнул я, снова испытывая странную неловкость. Думая, что лучше бы сам что-то сказал, опередив её. Что угодно. Не это.

— Да. Надеюсь, она будет в порядке.

— Думаю, к тебе с вопросами придёт Нико. Ему никто не запретит. Я буду благодарен, если ты поможешь ему.

— И что дальше? Это правда наша последняя встреча?

— Я не знаю, — сухо ответил я, не желая давать ей ложные надежды. Или давать их себе.

И снова между нами зависло это давящее безнадёжное молчание.

— Я… Мне жаль, что мы оказались здесь так поздно. Возможно, слишком поздно, — Кларк вдруг остановилась, глядя на меня. Она точно говорила не об этом месте и не об этой улице. Это было о том, что мы наконец-то сделали по шагу навстречу к нашему сотрудничеству и смогли услышать друг друга. — Но, как говорится, лучше поздно, чем никогда, верно? Я хочу верить, что ещё не всё так безнадёжно. Удачи вам в пути, командир.

Она отвернулась излишне поспешно, будто хотела сбежать. Будто смутилась от желания пожелать мне удачи. Мне понадобился один большой шаг, чтобы перехватить её запястье и остановить. Кларк не попыталась вырвать руку, и ей не нужно было — я сам её отпустил. Посмотрел в глаза.

— И ты будь осторожна, Небесная.

В каком-то иррациональном порыве она невесомо коснулась моей ладони, а затем тут же отдёрнула руку и двинулась дальше по улице. Я не знал, что ответить тоске в её глазах. Да и что можно было сказать? Возможно, это в самом деле была наша последняя встреча.

Вечером я сходил к матери ещё раз. Попросил подыскать Эхо комнаты у кого-то из Совета в связи с моим долгим отъездом — но в основном потому что больше не мог на неё теперь даже смотреть — и ещё раз навестил Мэди. Она бодро спрашивала, когда к ней снова придёт тётя-доктор и хвасталась своей новой игрушкой. У себя дома я трусливо заперся в комнате с дурацкой отмазкой, что устал, спросив Эхо только о самочувствии и здоровье будущего ребёнка. Следовало думать о предстоящей поездке и хотя бы на время забыть о Кларк, но я не мог уснуть всю ночь, а вещи поутру валились из рук.