Прошлой ночью в «Шато Мармон» - Лорен Вайсбергер

— Да, сто лет тебя не видела. Как там Бостон, как тебе твоя клиника, когда ты, нехорошая девочка, приедешь повидаться?

Прошло полгода с тех пор, когда Нея с мужем Роаном приезжали в Нью-Йорк на Рождество. В аспирантуре Брук и Нея сдружились, в Бруклине жили всего через пару домов друг от друга, но общение сильно затруднилось, когда два года назад Нея и Роан переехали в Бостон.

— Клиника отличная, даже лучше, чем ожидалось, но я уже созрела для возвращения. В Бостоне хорошо, но Нью-Йорк — это все-таки Нью-Йорк.

— Серьезно, ты хочешь вернуться? Когда? О, расскажи мне все!

Нея засмеялась:

— Да, мы планируем вернуться, и надолго, но надо сначала найти работу. Мне это проще, чем Роану. Приедем на День благодарения, у нас обоих выходной. Вы с Джулианом будете в городе?

— Мы обычно ездим к отцу в Пенсильванию, но папа говорил, в этом году они с Синтией поедут ее родне, так что есть шанс, что мы останемся в Нью-Йорке. Вы же зайдете в гости? А? Пожалуйста! — Брук знала, что Нея и Роан с родителями долго жили в Индии и не отмечают День благодарения, но ей ужасно хотелось желанной передышки после всех обрушившихся на нее перемен.

— Конечно, зайдем! Только послушай, отмотай на пару тактов. Значит, все-таки стала сказка былью? Ты там себя каждый день не щипаешь? С ума сойти! Ну, каково это — иметь знаменитого мужа?

Брук глубоко вздохнула, собираясь с силами откровенно выложить Нее, как один-единственный снимок в журнале перевернул все вверх дном, рассказать, что она живет с ощущением неприятной раздвоенности, но ей вдруг совершенно расхотелось что-либо об этом говорить. Не зная, как поступить, на рассмеялась и легко бросила:

— Нея, это что-то. Круче этого ничего в мире нет!

Нет ничего хуже, чем работать по воскресеньям. Будучи одним из старших диетологов отделения, Брук несколько лет прожила без воскресных дежурств и почти забыла, как это противно. Был конец июня, все ее знакомые с наслаждением перекусывали в уличных кафе, устраивали пикники в Центральном парке или занимались джоггингом. Стайка девочек-подростков в джинсовых шортах и шлепанцах потягивала фруктовые коктейли в кафе всего через дом от больницы, и Брук приходилось сделать над собой усилие, чтобы не сбросить белый халат и ужасные сабо и не подсесть к ним с порцией блинчиков. У самого входа в больницу зазвонил ее сотовый.

Глядя на экран, Брук колебалась, принимать ли звонок с незнакомым кодом 718, означавшим какой-то пригород, но думала слишком долго, потому что включился автоответчик. Но звонивший не оставил сообщения, а тут же перезвонил снова, и Брук забеспокоилась.

— Алло, Брук Олтер, — сказала она, сразу пожалев, что представилась, — наверняка таинственный абонент окажется репортером.

— Миссис Олтер? — прозвучал в трубке тоненький сдавленный голосок. — Это Кайли Дуглас. Из Хантли.

— Кайли! Как дела? Что случилось?

Всего пару недель назад на последней перед летними каникулами консультации Кайли, забросившая дневник приема пищи, который раньше прилежно вела, объявила о своем твердом решении провести лето в изнурительной работе над собой, сидя на разнообразных диетах, позволяющих быстро потерять вес. Попытки отговорить ее эффекта не возымели, разговор кончился тем, что Кайли расплакалась, повторяя: «Вам не понять, что означает быть бедной и толстой среди богатых и красивых». Брук даже испугалась и на всякий случай дала девочке номер своего сотового, взяв с нее обещание регулярно звонить летом даже при отсутствии новостей. Брук просила об этом вполне серьезно, но все же удивилась, услышав голос юной пациентки.

— Да нет, все нормально…

— Что происходит? Как ты провела три недели каникул?

Девочка зарыдала. Глубокие судорожные вздохи прерывались жалобным всхлипыванием.

— Простите меня, простите!

— Кайли, ты не плачь, просто скажи, что случилось?

— О, миссис Олтер, это просто катастрофа! Я работаю в «Тако Белл», нам каждую смену полагается бесплатный обед, и папа сказал — конечно, ешь, раз бесплатно, я и ела. А потом я вернулась домой, и бабушки наготовили массу всякой калорийной еды, а потом я пошла проведывать подруг по прежней школе, и у всех дома просто горы жареной курятины, и бурритос, и печенья, и я все это ела — я так изголодалась, миссис Олтер! И вот, лето только началось, а я уже набрала восемь фунтов!

Восемь фунтов за три недели — это и вправду много, но Брук заговорила мягко и спокойно:

— Детка, ты наверняка преувеличиваешь. Ты просто помни, о чем мы с тобой говорили: бифштексы и стейки должны быть размером не больше твоей ладони, зеленый листовой салат и овощи — без ограничений, но не налегай на заправки и поосторожнее с печеньем. Я сейчас не дома, но я посмотрю меню «Тако Белл» и подберу тебе более оптимальный вариант, если хочешь. Главное — не паникуй. Ты молодая и здоровая — ходи на прогулки с подругами, играй в футбол в парке. Это еще не конец света, Кайли, клянусь тебе.

— Я не вернусь в Хантли на будущий год, если не похудею! Я уже разожралась сверх всякой меры! Я и так была на грани допустимого, а теперь любой скажет, что у меня ожирение! — Кайли была почти в истерике.

— Кайли, никакого ожирения у тебя нет и быть не может, — сказала Брук. — Осенью ты отлично начнешь новый учебный год. Давай я вечером посмотрю и подумаю, а потом перезвоню, хорошо? И не волнуйся ты так, пожалуйста!

— Простите, что побеспокоила. — Она тихо всхлипнула.

— Никакого беспокойства, я тебе телефон дала, чтобы ты мне звонила. Я очень рада тебя слышать. Начинаю чувствовать себя популярной, — пошутила Брук.

После этого разговора Брук послала себе е-мейл с напоминанием поискать информацию о питании в ресторанах фаст-фуд и передать ее Кайли. На несколько минут позже положенного она поднялась в больничную рекреацию, где в одиночестве скучала Ребекка.

— А ты почему здесь? — удивилась она.

— Отрабатываю пропущенные смены. Я меняла три дежурства на два воскресных.

— Ого, жестоко. Пригодилось хоть?

Брук невесело засмеялась:

— Сдохну я с таким графиком. Зато посмотрела, как Джулиан выступает в Боннару. — Положив сумку и пакет с ленчем в шкаф, Брук вышла с Ребеккой в коридор. — Не знаешь, где сегодня Маргарет?

— Я здесь! — прозвучал голос сзади. Обернувшись, Брук увидела начальницу — в черных брюках со стрелкой, легкой голубой блузке и черных мокасинах. А сверху был накинут безукоризненно отглаженный накрахмаленный халат с вышитыми на кармане именем и ученой степенью.

— Здравствуйте, Маргарет! — одновременно сказали Ребекка и Брук, после чего Ребекка моментально испарилась якобы из страха опоздать к пациенту.