Каратели - Дональд Гамильтон

Я с уважением посмотрел на нее. Потом кончиками пальцев приподнял ее подбородок и осторожно поцеловал в губы.

— Не беспокойся, Вирджиния Домингуэс, — сказал я. — Можешь быть уверенной, что я меньше всего стану беспокоиться о твоем благополучии.

Они пришли за мной на следующее утро. Их было двое: здоровенные мексиканцы в белой судовой форме. Дверь они открывали осторожно. Один сжимал пистолет.

— Пошли, — сказал ближайший ко мне, невооруженный конвоир.

— А сеньорита? — поинтересовался я.

— Сеньорита останется.

Я спрыгнул с верхней койки, подмигнул Норме и прошел мимо них, слыша, как дверь закрывается и запирается у меня за спиной. Меня привели во все ту же роскошную каюту, где наш хозяин лениво потягивал бренди из огромного бокала, который нежно согревал обеими руками. Мне показалось, что для бренди сейчас рановато, но возможно я исходил из неправильных предпосылок. Видимо, раннее утро следовало прировнять поздней ночи. Полковник Питер Хантингтон стоял у одного из больших занавешенных окон. В руках у него тоже имелся сосуд с бренди, но он не прилагал столь усердных стараний, чтобы довести напиток до рекомендуемой температуры.

— Кто такой Су? — спросил он.

— Кто-кто?

Я совсем позабыл о нашем хозяине, этом галльском Торквемаде. Он не замедлил напомнить мне о своем присутствии, отставив бокал, сделав шаг вперед и наградив меня звонкой пощечиной, от которой на глазах выступили слезы. К счастью, он действовал ладонью. После чего повернулся к Хантингтону и бросил какую-то фразу.

— Мосье Блю говорит, что сейчас не время для игр, старина. Будьте так добры, ответьте на вопрос. Господин по имени Су. Что он из себя представляет?

Собственно говоря, я просто старался выиграть время, чтобы собраться с мыслями. Имя, конечно, было мне знакомо. Мак немало постарался, чтобы упомянуть о китайце во время одного из наших телефонных разговоров. Разумеется, это следовало расценивать, как предупреждение, но поскольку впоследствии азиаты не давали о себе знать, я о них почти позабыл.

— Если быть точным, — проговорил я, — этого господина зовут не Су. На самом деле его именуют то ли Высокий Толстяк, то ли Низкая Утка — это отмечено где-то в нашем досье. Но, по крайней мере, на этом континенте, он не пользуется этим именем, а потому не пользуемся им и мы. Он называет себя Су. Мы тоже называем его этим именем или китайцем. Последнее слово не предполагает ничего унизительного.

В действительности, я помнил его настоящее имя, но не видел причин добровольно рассказывать об этом. Пусть попробуют меня заставить. Но они и не подумали это делать.

— Китайский агент? — спросил Хантингтон.

— Совершенно верно.

— Вам приходилось иметь с ним дело?

— Это зависит от того, что вы подразумеваете под оборотом «иметь дело», — осторожно ответил я. — Несколько раз, точнее — три, мне доводилось сталкиваться с ним.

— И кто победил?

— Что ж, пока мы оба живы, по крайней мере, когда я слышал о нем в последний раз, он был жив. Так что можно сказать, что пока никто из нас по-настоящему не победил. Тем не менее, по очкам я немного опережаю его.

— Почему вы не рассказали нам этого раньше?

Я уже открыл было рот, чтобы ответить, но в последнее мгновение передумал. Я намеревался сказать, что не упомянул о Су потому, что сам лишь мельком слышал о его причастности к этому делу и не имел ни малейшего представления, какую роль в мексиканской революции может сыграть китайский агент. Однако демонстрировать излишнюю неосведомленность столь же глупо, как добровольно выдавать информацию. Обычно люди отказываются верить, что ты можешь быть настолько глуп, даже если дело и в самом деле обстоит именно так.

— Наверное, я решил, что вас это совершенно не касается, — сказал я.

В результате хозяин прошелся по моему лицу обратной стороной ладони еще до того, как сказанное было переведено, демонстрируя, насколько он нуждается в переводчике. После чего выдал полковнику какую-то булькающую французскую фразу.

— Мосье Блю говорит, что вы напрасно потеряли большую часть ночи из-за того, что утаили от нас эту информацию. Если бы вы сразу сказали нам правду, мы смогли бы договориться гораздо быстрее.

Честно говоря, я понятия не имел, какую правду он имеет в виду. По-видимому, эти люди отыскали недостающий мне фрагмент головоломки. Столь же очевидным было и то, что расспросы на эту тему представлялись нежелательными.

— Простите, — сказал я. — Я полагал, это личное дело.

Странно, но Хантингтона это убедило, несмотря на то, что сам я не видел в сказанном ни малейшего смысла.

— Ваш рассказ об этом Эрнимане был подтвержден, — сказал он. — Мы пришли к выводу, что ваши причины избавиться от него вполне убедительны. Прошу прощения за недоразумение, старина. Похоже, что на этот раз, по крайней мере, пока, мы сражаемся на одной стороне.

Я промокнул платком кровоточащую губу, познакомившуюся с фамильной реликвией семьи Блю, и хмуро произнес:

— Для меня это большая честь, полковник.

— Нам не удалось выяснить только одно, — добавил он. — Кто нанял этого профессионального убийцу, чтобы избавиться от Диаса?

— У нас тоже нет особой уверенности на этот счет, — ответил я. — Одна гипотеза предполагает, что Эрнимана наняла миссис Кларисса О’Херн, которая навязалась ко мне в попутчицы, чтобы в критический момент не дать помешать ее планам.

— Миссис О’Херн? — На лице у него отразилось удивление. — Вы имеете в виду жену Оскара...

— Ваш друг отнюдь не создан для семейной жизни, полковник. Женщина, с которой он живет, — живет, когда бывает дома — ненавидит его до мозга костей. Не исключено, что она ненавидит его настолько, чтобы сорвать вынашиваемую им революцию, а потом рассмеяться ему в лицо.

— Не исключено? Вы не уверенны?

— Нет, не уверен. Это всего лишь гипотеза, причем она не слишком нравится и мне самому. После того, как я провел некоторое время в обществе упомянутой дамы, мотивы кажутся мне не особенно убедительными.

— У вас есть другие предположения?

Я покачал головой.

— Мой мексиканский друг, Солана-Руис вполне удовлетворен подобным объяснением, как и пристало полицейскому, отыскавшему правдоподобную разгадку. Он собрал массу доказательств, но меня ему убедить не удалось, так что если у вас имеются другие предположения...

Хантингтон поколебался, а затем сказал:

— Что ж, если задуматься, здесь в Баха имеется определенная группа, которой хотелось бы, чтобы мы потерпели неудачу. Я не имею в виду местных мексиканцев. Знаете, здесь успело осесть множество иностранцев, по большей части, американцев. Они вполне удовлетворены нынешним положением дел. Приспособились к мексиканским законам и не хотят перемены правила Особенно вооруженного вмешательства. Они считают, что открыли этот живописный, никем не используемый рай, исключительно для себя и не желают, чтобы его перехватила некая группа богатых беглецов от цивилизации, которая в случае удачи не даст им ничего, помимо того, что у них уже есть, да еще и начнет всячески притеснять.

Мосье Блю откашлялся, привлекая внимание к собственной персоне. Говорил он долго и проникновенно. Когда он наконец закончил, я повернулся к Хантингтону в ожидании перевода.

— Мосье Блю, — сказал полковник, — говорит, что могучая «Сенктуэри корпорейшн» не намерена принимать во внимание пожелания обосновавшихся здесь янки. Он говорит, что ранее были предприняты попытки найти взаимопонимание с кое-кем из наиболее влиятельных американцев в Баха, однако они не пошли нам навстречу. За что сами и пострадают.

— Понятно, — кивнул я. — Иными словами, в случае успеха вам нечего предложить этим американским эмигрантам. С другой стороны, в случае провала, мексиканцы станут относиться к иностранцам настолько нетерпимо, что им придется собираться и уезжать, побросав все, что они успели нажить. Это интересный ракурс. Я об этом не думал. Полагаю, этих людей трудно назвать бедняками.

— Думаю, некоторые из них достаточно богаты.

— Итак, если один из них предложит разумный план для недопущения переворота, пустив шляпу по кругу, они вполне могли собрать достаточную сумму, чтобы нанять человека по имени Эрниман. Что-нибудь свидетельствует, что именно так оно и было?

— Пока нет, — сказал Хантингтон. — Как бы то ни было, вопрос об ответственности интересует нас чисто теоретически, старина. Главное сейчас — немедленно позаботиться об этом самом Эрнимане. Вы сказали, что его видели в Ла-Пас. По-видимому, он направляется на юг, в сторону Сабо Сан Лукас. Вряд ли можно считать совпадением то, что у генерала Диаса именно там назначены некоторые важные встречи. Отменить их генерал не может. Мы нуждаемся в поддержке людей, с которыми он будет говорить. Мы не можем его отозвать и даже не можем убедить быть осторожным. К сожалению, он из числа этих мужественных мексиканских парней — как там они их называют?