Группа «Янки» - Гарольд Койл

Выполняя все то же действие, орудие откатилось от отдачи, и в ту же секунду танк вздрогнул и дернулся, словно получив удар в борт огромным молотком. Звуку выстрела вторил пронзительный крик боли в ВПУ и шипение системы пожаротушения. Башня мгновенно заполнилась газом «Халон». «66-й» дернулся вправо и, шатаясь, остановился. Он был подбит.

— Что случилось? Почему мы остановились? — Келп был близок к панике. Он попытался выбраться через люк заряжающего. Бэннон ощутил, как Фолк схватил его за ногу, чтобы пробраться мимо него и выбраться наружу. Ортелли кричал.

— Келп, заткнись! Всем оставаться на местах. Доклад!

— Мы горим! Выбираемся! — Фолк попробовал выбраться из танка.

— Вернись на место и веди бой! — Чтобы подкрепить свое заявление, Бэннон заблокировал ему путь свободной ногой. Мгновение Фолк ошеломленно смотрел на него, а затем вернулся на место.

— Келп, как орудие? — Тот ошеломленно смотрел на Бэннона. — Заряжай подкалиберный!

Келп повернулся и схватил следующий снаряд.

Крики Ортелли в ВПУ сменились стонами. Он был ранен. Бэннон понятия не имел, насколько тяжело и в этот момент не мог этого выяснить. Он высунул голову обратно, чтобы посмотреть, что делали русские.

Его встретил густой черный дым, поднимавшийся из моторного отделения и стелющийся вокруг танка. Система пожаротушения не смогла потушить возгорание. За полем один из Т-62 горел и содрогался от вторичных взрывов. Два других вернулись на путь к высоте 214. Стволы их орудий смотрели на «66-й». Но видимо, они считали, что с «66-м» покончено.

— Сержант Фолк, видите оставшиеся два танка?

— Да, я вижу их. Они на самом краю поля зрения.

— Поворачивай башню медленно. Я не хочу, чтобы они знали, что наш танк еще функционирует. Когда выстрелишь, я поставлю дымовую завесу. Это должно уберечь нас от ответного огня. Келп, ты как?

Келп вытянулся у противоположной стороны башни. На его лице читался ужас, но он был готов заряжать орудие

— Келп, давай.

— ОБПС заряжен.

— Наводчик, готовность!

Бэннон видел в смотровом приборе Т-62. Дальность, отображаемая в нижней части смотрового прибора изменилась. Фолк настроил дальномер, и отобразились верные показатели. 950 метров. Господи, как близко. Загорелся индикатор готовности к стрельбе. Бэннон положил руку на пульт управления дымовыми гранатометами, готовясь выстрелить.

— Поше-е-е-л!

Как только орудие выстрелило, Бэннон выстрелил из дымовых гранатометов, окутав «66-й» завесой белого дыма.

— Переключиться на тепловизор!

Фолк занялся аппаратурой. Обзор был закрыт дымовой завесой. Однако вместо зеленого теплового изображения, смотровой прибор остался черным.

— Не работает!

— Переключайся обратно на дневной и смотри в оба. Они собираются убедиться, что на этот раз мы мертвы, так что мы должны опередить их.

— Выполняю!

— Оставайся в готовности.

Пожар в моторном отделении тем временим, разгорался. Черный дым смешивался с белым дымом гранат. Стоны Ортелли стали слабее. Башню заполняла вонь пороховых газов, дизельного топлива из поврежденного бака, едкий запах, исходящий от горящего двигателя и запах пота членов экипажа, ожидавшего появления Т-62.

— Вижу его!

Т-62 опускал орудие, наводя его на «66-й».

— Огонь!

— Пошел!

Оба танка выстрелили одновременно с тем, как получили попадание. Разница состояла в том, что советский снаряд не пробил броню башни «66-го». Снаряд «66-го» попал в цель. За вспышкой от попадания последовала серия вторичных взрывов. Первая серия взрывов сорвала башню Т-62 и подбросила пятнадцать тонн стали в воздух, словно та была из картона. Башня отлетела в сторону и упала на землю, перевернувшись вверх ногами. Быстрый осмотр местности показал, что первый Т-62, подбитый «66-м» дымился.

Хотя он не горел, как два других, на борту башни лежало тело командира танка. Даже на таком расстоянии он заметил пятна крови на черной форме русского. Это и задранное вверх орудие говорило, что танк был уничтожен. В отсутствии непосредственной угрозы и наличии разгоравшегося все сильнее пожара пришло время бросить «66-й».

Ортелли затих. Фолк медленно пересек башню, пока не добрался до отсека механика-водителя. Ортелли обмяк у борта. Он сам, его место и отсек были забрызганы топливом и кровью. Пока Бэннон помогал его вытащить, Келп опустил спинки сидений. Они втащили тело в башню. Правая сторона лица Ортелли была разорвана и обгорела. Костюм химзащиты был разорван на груди и перемазан кровью и дизельным топливом. Правый рукав ниже локтя превратился в кровавое месиво. Ортелли был мертв.

Первой мыслью Бэннона было бросить тело и покинуть танк. Но он ощущал, что Ортелли заслуживал лучшего обращения. Он был хорошим солдатом и верным товарищем. Просто бросить его тело и оставить в огне, который вскоре охватит «66-й» было бесчестно. Если они выживут, Бэннон, по крайней мере, хотел быть в состоянии сказать его семье, что они сделали для него все, что могли, даже сейчас.

— Вытащим его отсюда.

Келп и Бэннон вытащили тело Ортелли из люка механика-водителя и прислонили к башне.

Фолк, стоя на коленях на крыше башни, протянул руки и подхватил Ортелли под мышки, а Бэннон и Келп подхватили его снизу. Бэннон напомнил Келпу взять свой автомат и подсумок. Затем Бэннон остался, чтобы подготовить «66-й» к уничтожению. Хотя пожар в моторном отсеке, скорее всего, добьет «66-й», Бэннон хотел быть уверен, что его танк не выставят на Красной площади в качестве трофея. Он открыл заслонку боеукладки и зафиксировал ее. Затем вытащил один снаряд и положил его перед казенником орудия, а затем разложил еще несколько по всей башне. Затем переключил рацию с частоты группы. Когда он убедился, что не знает, на что была настроена рация, он взял свой блокнот с указаниями радиочастот и позывных бригады и разорвал его, разбросал по всей башне. Убедившись, что «66-й» был подготовлен, он положил две осколочные и одну термитную гранату в карманы и выбрался из танка. Оказавшись снаружи, Бэннон бросил в люк танковый шлем, надел разгрузку, шлем, взял бинокль и планшет, а затем приказал Фолку и Келпу направляться в лес справа от них. Как только они двинулись, он взял термитную гранату, выдернул чеку и бросил в люк заряжающего, посреди разложенных снарядов. Затем спрыгнул вниз по правой стороне танка и пригнулся в ожидании первого взрыва, чтобы убедится, что «66-й» сгорит.

Затем они занялись Ортелли. Пока Бэннон возился внутри, Фолк и Келп положили его тело в спальный мешок и оставили в нескольких футах от танка. Табличку с именем и номером страховки прикрепили к застежке. Они повернули голову так, чтобы поврежденная часть лица не была видна. За исключением таблички все выглядело так, словно он просто спит. Фолк и Келп испытывали к своему другу те же чувства, что и Бэннон. Так же, как они помогали друг другу в жизни, они поступили и после его смерти. Когда взорвался первый снаряд, Бэннон бросился догонять остальных членов экипажа. Ортелли и «66-го» больше не было. Нужно было двигаться дальше.

К тому моменту, как Бэннон догнал их, Фолк и Келп залегли у деревьев и смотрели на горящий «66-й». Он плюхнулся рядом и тоже посмотрел на танк. Тот сейчас был полностью объят пламенем, от носа до кормы. Начали взрываться снаряды. Слева горели Т-62. Четыре горящих танка. В последние три дня он думал о советских танках не более чем как об объектах, машинах, которые должны быть разбиты, уничтожены или «выведены из строя», как в армии было принято называть поражение целей. Но «выведя из строя» эти «объекты», они убили шестнадцать человек и потеряли одного своего. Все это начало казаться нереальным. Бэннон ощущал нереальность ужасов и опасностей, которые их окружали. Это все было, словно страшный сон. Не реально. Голова закружилась, его начало тошнить. Он перевернулся и лег на спину, закрыв глаза и позволив разуму угаснуть. Стресс и эмоциональное напряжение вдобавок к физическому истощению навалились на него. Хотелось пить, но он был слишком истощен, чтобы вообще что-то делать. Потребовалось несколько минут только на то, чтобы взять себя в руки. До их убежища доносились звуки боя с севера, от высоты 214. Грохотали танковые орудия. Бэннон слушал их в течение нескольких минут, не думая и не двигаясь. К югу, у LOG, можно было услышать огонь их стрелкового оружия. Бой все еще продолжался. Знакомое «поп-поп» М-16 перемешивалось с незнакомыми звуками стрельбы из автоматов. Наверно, из советских АК. Затем высокий пронзительный вой двух приближающихся бронетранспортеров, наконец, заставил его двигаться.

Он перевернулся на живот и приподнялся на локтях. Дальше по бывшему направлению движения «66-го» находились два БТР. Приблизившись к «66-му», они замедлились и подошли к танку по одной с каждой стороны, проверяя его. Затем они повернулись к деревьям и направились прямо к Бэннону. Он знал, что они не видели его или его экипажа. Они собирались уйти с открытой местности и обыскать лес на предмет укрытия. По крайней мере, теперь экипаж «66-го» доедет до Высоты 214.