Ярмарка невест - Кэндис Герн

Глаза Агнес наполнились ненавистью. Она долго пристально смотрела на Верити, затем опять вздохнула.

– А потом он убил ее, – сказала она.

– Что?!

– Джеймс Харкнесс убил мою дочь. Даже хуже того: он убил и своего собственного сына.

– Вы уверены? – Гилберт Расселл мерил шагами турецкий ковер в кабинете своего друга. – Это действительно тот самый человек?

– Существует только один лорд Харкнесс из Пендургана, – ответил другой мужчина. – Здесь говорится, что около восьми лет назад он унаследовал титул своего отца. Кроме того, отец был бы слишком стар, чтобы оказаться вашим лордом Харкнессом. Это, должно быть, именно тот человек.

Гилберт не верил своим ушам. В конце концов он понял, о чем толковал его друг Энтони Нортрап. До него дошло, где он взял деньги, чтобы выкупить Болдридж. А Гилберт думал облегчить душу, очиститься от того ужаса, который он сотворил со своей бедной женой!

Тони был одним из немногих, кто знал, что у Гилберта есть жена. Вот почему все оказалось настолько просто. Съездил на пару недель в Корнуолл, и никто ни о чем не догадывается.

Однако этот поступок глодал его изнутри, как солитер. Гилберт должен был кому-то рассказать. А кому еще, если не Тони, его ближайшему другу и наперснику?

Но Тони сразу его огорошил.

Гилберт перестал вышагивать и приложил руки к вискам.

– Господи, что я наделал?!

– Похоже, дружише, что ты отдал свою жену в руки убийце.

Верити сидела за столиком у себя в спальне и листала свой блокнот. Записи, которые она просматривала, освещались одной свечкой. Дождь хлестал в окно, завывал ветер. Верити не спалось. Проворочавшись с боку на бок без сна, она наконец встала с постели и решила заняться подготовкой к завтрашнему приготовлению настоев, проверила, все ли рецепты у нее есть. Она сосредоточилась на травах, которые были нужны для микстур, надеясь отогнать мысли о том, что ей рассказала Агнес.

Действительно ли он убил свою жену и ребенка? Можно ли верить Агнес? Старая женщина иногда казалась совсем сумасшедшей, в остальное время – злобной и желчной. Можно ли верить ее словам?

Высушенный шалфей для Робби Данстона от одышки...

Высказав свое обвинение, Агнес отбросила пяльцы и почти бегом вышла из гостиной. Казалось, она вот-вот расплачется. Она потеряла дочь и внука, поэтому вполне естественно, что она не в себе. Возможно, у нее есть какие-то основания винить Джеймса в их смерти. Но обвинять его в убийстве?

Розмарин от колик для Иззи Маддл...

Если это правда, если Джеймс на самом деле убил их, то почему его не арестовали за убийство? Почему он до сих пор разгуливает на свободе, вместо того чтобы гнить в тюрьме или быть повешенным? В этом не было никакого смысла. Должно быть, Агнес сильно преувеличивала.

Корень любистока для желудка Хилди Спраггинс...

Если же это правда, то понятен страх, который испытывают перед ним местные жители, особенно женщины. Верити вспомнила, как они хватали своих детей, когда он шел сквозь толпу в Ганнислоу. И как Доркас Маддл прижала к груди своего ребенка и побежала по деревенской дорожке. Она не забыла – никогда не забудет – произносимые шепотом слова людей в Ганнислоу, из-за которых и стала бояться за свою жизнь. Жители деревни, конечно, верили, что это правда. Но было ли оно так на самом деле?

Листья бука от растяжения спины для Сэма Кемпторна...

Или нужны листья березы?

Как ей не хватает современного издания Калпеппера. Ей его подарила Эдит, и все поля книги были испещрены пометками Верити. Когда Гилберт велел ей собрать для поездки в Корнуолл все вещи, она, конечно, не поняла его слова буквально. Она и не подумала взять книги.

До сих пор Верити работала по памяти, и память ее не подводила, но если она ошибется хотя бы в одном ингредиенте, последствия могут быть тяжелыми. Проклятие! Если бы здесь были ее книги!

Верити завернулась в шерстяной халат, хотя холодно ей казалось только из-за звуков дождя и ветра. Тем не менее она подошла к большому креслу и подвинула его поближе к камину, чтобы можно было положить ноги на решетку. Глядя на огонь, Верити пыталась вспомнить точный состав припарок для Сэма Кемпторна. Но как она ни старалась, не могла сообразить, входят в их состав буковые или березовые листья.

Она бы много сейчас отдала за хороший английский травник.

Библиотека внизу забита книгами, хотя Верити ни разу не удосужилась как следует просмотреть их. Это была территория Джеймса, и Верити обходила ее стороной. Но если бы среди всех этих книг оказался нужный ей справочник, это для нее было бы прекрасной помощью. Что плохого, если она осмотрит полки с книгами? А что, если лорд Харкнесс сейчас там? Она слышала, как слуги шептались о «бессоннице его милости». Что, если она спустится в библиотеку, а он сидит там, как в ту первую ночь? Сможет ли она просто войти и поискать нужную книгу?

После того, что ей сказала Агнес, Верити в этом сомневалась. Теперь, когда она знала правду, или по крайней мере версию Агнес, она больше не сможет смотреть на него как на красивого мужчину, своего спасителя. Джеймс опять стал для нее темным, опасным незнакомцем – убийцей? – и Верити должна всегда остерегаться его.

Но не может же она вечно сидеть взаперти в этой комнате. Она взяла на себя определенные обязательства. И ей нужен травник.

Верити встала с кресла и опять поплотнее запахнула на груди халат. Она надела шлепанцы, взяла со стола свечу и выскользнула в холл, а затем спустилась по лестнице. Подходя к двери библиотеки, Верити замедлила шаги. Дверь была немного приотворена, и за ней мерцал слабый свет. Джеймс был там.

Верити поколебалась. Действительно ли книга нужна ей именно сейчас? Можно было бы подождать, пока он завтра уйдет из дома и ей ничто не будет угрожать.

Но почему она решила, что ей с его стороны грозит опасность? Следует ли безоговорочно доверять словам убитой горем и, возможно, сумасшедшей старой женщины?

Нет, Верити не испугается таких обвинений. Она собрала все свое мужество и медленно отворила дверь.

Джеймс сидел так же, как в прошлый раз, спиной к огню и смотрел на нее тяжелым, холодным, как сталь, взглядом.

Джеймс про себя выругался, недовольный тем, что она его побеспокоила. У него не было никакого желания снова оказаться с ней наедине.

На ней был надет теплый шерстяной халат, в который она плотно закуталась. Эта одежда была непривлекательной, но одно сознание того, что под халатом нет ничего, кроме ночной сорочки, заставило сердце Джеймса стучать, как большая паровая машина в Уил-Деворане. Верити держала в руке свечу. Через правое плечо спадала толстая коса. Верити выглядела очень молодой, взволнованной и весьма привлекательной.