Кремль 2222. Коломна - Андрей Посняков

– Много чего, – на этот вопрос шам отвечал с явною неохотою, но все ж отвечал. – Помогал, консультировал по вопросам погоды… туман там и все такое прочее. Иногда рассчитывал траекторию навесной стрельбы.

– И здесь рассчитывал?

– Здесь – нет. Понимаешь, в плен к нео я попал много раньше, и меня так приложили дубиной по голове, что многие мои способности, увы, исчезли… или ослабли, и восстановятся ли когда – один Атом знает.

– Понимаю, Атом – тоже спятивший биоробот…

Наг знал уже о том, что случилось с Великим Био, и вовсе не осуждал Ратибора, наоборот, успокаивал, утверждая, что дикари разгромили бы башни и так. Ну, подумаешь, повозились бы подольше с роботом, но и с ним как-нибудь справились бы.

– Дело вовсе не в тебе и не в спятившем роботе, друг. Все дело в Ксарге – вожаке нео. О, это великий человек, без всякого сомнения, равный по значимости Аттиле, Чингисхану или Наполеону!

– Аттила… Наполеон… – глядя в темноту подвала, задумчиво прошептал Ратибор. – Это все – великие вожди? Бояре?

– Гм… Можно сказать и так. Впрочем, речь сейчас не о них – о Ксарге. Судя по его виду, он сознательно прожег себя в красном Поле Смерти!

– В красном Поле? Так ведь и я… – начал было юноша, но тут же прикусил язык, полагая, что уж на эту-то тему откровенничать еще рано. Да и – нужно ли?

– Поле калечит нео, но одновременно наделяет недюжинными способностями и силой. Многие дикари знают это, но мало кто решается в Поле войти.

Ксарг решился. И не прогадал! Думаю, мы еще о нем услышим.

– Если останемся живы, дружище Наг.

Рат все пытался привлечь к разговорам Люса, но пока не выходило – парень сразу же засыпал, да так крепко, что и разбудить его не получалось никак. Зато как-то раз зашел разговор о Сгоне.

– А что о нем говорить? – закашлявшись, презрительно хмыкнул шам. – Он получил, что хотел, вернее сказать – получит. Ксарг выстроит здесь опорный пункт, назначив наместником Сгона, и пойдет дальше – до края земель!

– До… края?

– Я же говорю! Это – Наполеон, Чингисхан, Аттила! Страсть к завоеваниям у Ксарга в крови.

Очередное утро выдалось таким же, как и все прочие, разве что куда более промозглым, туманным. Еще с вечера моросил пронизывающе холодный дождь, по-осеннему беспросветный и нудный. Караульщики нео прятались под накидками, а кое-кто, наплевав на дисциплину, в наглую отсиживался в шалашах или под навесами. Лишь иногда кто-то из них выбегал да погонял пленников пинками и ударами кнута. А еще слышна была перекличка:

– Не надоело-о-о-о?

– Не надоело!

– Надоело!!!

Смена караула. Ругань. Легкая потасовка, прерванная зуботычинами Свинопотама. Чей-то жуткий вопль. Девичий визг в кустах. Все как всегда.

– Тьфу! – выворачивая камень, устало сплюнул Люс. – Вот уж поистине, правы дикари – как все надоело-то! Рвануть бы куда… В лес или через болота. Вот прямо сейчас и рвануть! Ты как?

– Рвануть надо, – Рат покосился на маячившего невдалеке караульного с закинутой на правое плечо дубиной. – Только не сейчас. Выбрать удачный момент, договориться… Как твои парни?

– Готовы на все! – тряхнув нечесаной шевелюрой, истово заверил подросток.

– Вот и славно. Вечером переговорим. Не спи.

– Я и пытаюсь не спать, – честно признался Люс. – Только вот почему-то не выходит. Приду в подвал и словно кто-то скомандует – спи, спи. Словно бы в мозгу чей-то голос, приказ.

Вечером Люс снова уснул сразу же. Ратибор попытался было его разбудить, да вот только Наг не дал этого сделать, окликнул злым шепотом:

– Перестань! Этот парень – соглядатай. Утром, на выходе, он докладывает обо всем твоему старому дружку Сгону.

Рат тихо присвистнул:

– Не может быть!

– Почему же не может? – искренне удивился шам. – Люди, скажу я тебе, изрядные сволочи. И ради себя любимых готовы буквально на все – предавать, убивать, жрать поедом. Мы все такие, увы. Ты обращал внимание, всегда ли по утрам Люс был рядом со всеми?

– Да нет, – молодой воин вздохнул и зачем-то пригладил ладонью волосы. – Не обратил.

– Тогда присмотрись к нему завтра… Хотя нет. Никакого завтра у нас с тобой уже может не быть.

Зловещий шепот Нага звучал предельно серьезно, единственное око блестело красноватым огнем.

– Ты им не особенно нужен, друг Рат, да и Сгон подсуетился… и Люс вовремя доложил. Ты слишком опасен. Ксарг казнит тебя очень и очень скоро… как и меня – мои сородичи не особенно-то торопятся с выкупом, и я чувствую, знаю – Ксаргу надоело ждать. Поэтому, надо решаться, мой друг! Пора, не пора – а надо. Спаси хотя бы себя – всех все равно не спасешь.

Глаза Ратибора сверкнули:

– Так ты предлагаешь бежать?

– Да, бежать, – просто ответил шам. – Но я ранен, слаб и не могу долго идти. И здесь в любом случае долго не протяну. А вот с тобой… Скажу прямо – с тобой у меня есть шанс. У нас обоих – есть. И мы должны бежать прямо сейчас… Если ты, конечно, согласен…

– Я-то согласен, но…

Взгляд Ратибора невольно упал на узников.

– Всех не спасешь, – тихо промолвил Наг. – И эти парни тебе вовсе не друзья, а враги.

– Но как мы…

– Это моя забота. Только тебе, Рат, придется посадить меня к себе на шею, в буквальном смысле слова посадить, тащить на закорках. Пока ты еще не ослаб! Сможешь?

– Смогу, – юноша неожиданно улыбнулся. – Не особенно ты и тяжелый, друг Наг! Ты все правильно сказал… только вот насчет «прямо сейчас» я что-то сильно сомневаюсь.

– А ты не сомневайся, – коротко отрезал одноглазый. – Не рассуждай, а просто делай свое дело. Думать за тебя теперь буду я.

Поднявшись на ноги, шам подошел к двери, не особенно-то беспокоясь о спящих – кому-то наступил на руку, об кого-то споткнулся, едва не упав. Странно, но никто не реагировал, не проснулся, лишь кто-то из мастеровых застонал во сне… но тут же затих, едва только Наг оглянулся на него.

Оглянулся, хмыкнул, подошел к двери. Рату стало интересно – и что же теперь будет делать его новый друг и сообщник? Вышибет дверь с ноги – и тем привлечет внимание охраны? Не-ет, одноглазый не такой уж дурень. Да и, судя по тщедушному виду и общей слабости, такой подвиг был бы ему не под силу. Даже Ратибору – не под силу, дверь-то надежнейшая, из мореного, окованного широкими железными полосками, дуба. Шам явно задумал что-то другое… почему не сказал? Верно, сейчас позовет охранника и…

Наг не произнес ни слова. Просто встал напротив двери, чуть наклонив голову, и падавший в слуховое оконце тусклый лунный свет блеснул на его лысой башке серебристо-голубым зайчиком, едва уловимым и блеклым, как и все тени ночи. Стоявший сбоку Рат видел, как шевелятся, тянутся к двери, глазные щупальца шама: словно болотный осьминог выжидал жертву, вот-вот нападет, затянет…

Одноглазый явно что-то делал, и это требовало много сил. На бледном высоком лбу его выступили крупные капельки пота и, словно божьи коровки, медленно поползли вниз, к шее. Шам умел колдовать?! Мысленно звал кого-то? Приказывал? Мать что-то такое рассказывала про эту странную расу, правда, немного – сама мало что о них знала.

Щупальца шевелились, беззвучно раскрывался безгубый рот, похожий на пасть какого-то хищного зверя, единственное око шама горело желтоватым светом. И все так же стекал по лбу и щекам пот.

Так продолжалось недолго. Не прошло и минуты, как Ратибор услыхал за дверью шаги и голоса охраны. Скрипнул засов, и вошедшие тюремщики, приземистые, с массивными надбровными дугами, парни, словно заколдованные, медленно повалились на пол и тут же захрапели.

– Я так и знал – ты колдун! – выглядывая на лестницу, восхищенно прошептал Рат.

Похоже, его новый знакомец был этими словами весьма польщен. Правда, буркнул в ответ что-то невразумительное, да махнул рукой: мол, некогда тут рассусоливать – надо уносить ноги. Что ж, он был абсолютно прав.

Не оглядываясь, беглецы поднялись по темной лестнице наверх, к выходу, забранному надежной кованой решеткой, за которой виднелись желтоватые отблески костра. Слава всем богам, решетка оказалась открытой, ведь через нее только что вошли надзиратели. Вошли, а вот запереть за собой забыли, хотя, наверняка, имели на этот счет самые строгие инструкции. Да уж, дисциплинка у лесных нео хромала, на то они и дикари. А их страхолюдный вожак Ксарг был просто не в состоянии проследить за всеми.

Было довольно холодно, сыро и ветрено, дождь то переставал, то вновь начинал лить, сквозь разрывы туч проглядывала луна и несмелые белесые звезды.

– Не надоело? – гулко прилетело сверху, со смотровой площадки башни.

– Не надоело! – повернув вверх широкую, с тяжелой квадратной челюстью, морду, проорал в ответ длиннорукий дикарь в накинутой через правое плечо волчьей шкуре. На поясе его тускло блестел нож в изящных, с золочеными вставками, ножнах. Трофей.