Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть третья - А. Куприн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возникновение и постепенное приближение безусловного дохода к базовому уровню есть отражение этого процесса постепенной автоматизации рутинных процессов по производству вещей и услуг. Технологии, взятые в их нематериальности, в качестве знаний, обладают свойством всеобщей потребительной ценности, а автоматизация технологий превращает их самих и их продукты в общественные блага:
«Всякое формализуемое знание может быть отделено от своего материального и человеческого носителя, практически бесплатно размножено в компьютерной форме и без ограничений используемо в универсальных машинах. Чем шире оно распространяется, тем выше его общественная полезность. Напротив, его товарная стоимость по мере распространения падает, стремясь к нулю: оно становится общим достоянием, доступным всякому» (Горц 2010, с. 14).
Казалось бы, идеализация должна вести к окончательному вытеснению человека из производства. Но производство не может развиваться само по себе, независимо от человека, как автоматизированное общественное благо, поскольку человек является его субъектом, источником всякого его роста. Деятельность людей сосредотачивается не на алгоритмических процессах, а на неповторяющихся, неалгоритмизируемых производственных проектах, которые приносят предпринимательский доход. Из процессной деятельности люди постепенно переходят в сферу проектной деятельности, а процессная деятельность остается роботам. Инфраструктура, то есть блага совместного пользования, из собрания вещей превращается в услуги или процессы, а супраструктура превращается в источник идей и эмоций. По мере того, как материальное производство превращается в автоматический процесс, его продукты обобществляются, становятся общественным благом, а проекты остаются предметом предпринимательской деятельности людей.
Наше разделение между производством вещей и производством идей до известной степени условно. Не существует четкой границы между одним и другим, между алгоритмом и творчеством, и возрастание смыслов будет вести к автоматизации и тех видов деятельности, которые, как считается сегодня, не подвержены ей. Потенциал роста производительности по мере идеализации ведет к необходимости более жесткого выбора в потреблении, к тому, что мы в главе 7 назвали аскетизмом. Чем шире у человека выбор, тем более жесткими критериями он вынужден руководствоваться:
«Суперизобилие, которое требует постоянной и все более активной фильтрации, переживает взрывной рост во многом благодаря тому, что вещи в совокупности становятся дешевле. В целом технологии со временем стремятся стать бесплатными, отсюда и возникает изобилие. Сначала в это трудно поверить, однако так происходит с большинством вещей, которые мы создаем. Если технология долго остается актуальной, ее стоимость постепенно приближается к нулю (но никогда его не достигает). Со временем любая конкретная технологическая функция будет работать так, словно она ничего не стоит. Это стремление стать бесплатными, кажется, свойственно и базовым вещам, таким как продукты и материалы для производства чего бы то ни было (которые часто называют сырьевыми товарами), и сложным предметам вроде электроники, а также услугам и нематериальным вещам» (Келли 2017, с. 220).
Говоря об аскетизме, мы не имеем в виду самоограничение. Никто не станет ограничивать себя в удовлетворении материальных потребностей. Это было бы возможно только благодаря такой организации общества, в которой люди имеют сходные возможности по удовлетворению своих потребностей, так что они взаимно ограничивают друг друга. Эволюция смыслов является результатом человеческого выбора, но при этом, замечает Вацлав Смил, она «парадоксальным образом» ограничивает этот выбор:
«Ограничение выбора является парадоксальным свойством мира, в котором доминирует то, что Жак Эллюль (1912–1994) назвал просто и всеобъемлюще la technique “совокупность методов, рационально продуманных и имеющих абсолютную эффективность (для данной стадии развития) в каждой области человеческой деятельности”. Этот мир дает нам беспрецедентные блага и почти магическую свободу, но взамен современные общества должны не просто адаптироваться к нему, но подчиняться его правилам и структурам. Каждый человек сейчас зависит от этой “техники”, но ни один не понимает ее во всей совокупности; мы просто следуем ее диктату в повседневной жизни. Последствия не ограничиваются невежественным повиновением, поскольку растущая мощь технологий освобождает все большее количество людей от участия в производственных процессах, и только малая часть рабочей силы теперь требуется (со все растущей помощью компьютеров) для проектирования и изготовления предметов, предназначенных для массового потребления. В результате сейчас в продажах продукта занято гораздо больше людей, чем в его разработке, создании и усовершенствовании» (Смил 2020, с. 407).
Обычное самовоспроизводство не является неким «идеальным» типом самовоспроизводства, который обеспечивает свободу, справедливость или эффективность. На деле это способ адаптации человечества к новому этапу социально-культурной эволюции. Оно направлено не на достижение каких-либо абстрактных идеалов, а на возрастание смыслов за счет изменения роли индивидов. В этом смысле идеализация есть продолжение и вместе с тем отрицание индустриализации. Если в ходе индустриализации система машин «овладела» людьми, то в ходе идеализации люди «овладевают» системой машин. По мере того, как население перестает расти и индивид становится «редким благом», его интеллект, или «мышленность», подчиняет себе старую «промышленность». Система машин перестает быть продуктом абстрактной науки, оторванным от человека, и становится роботом или ботом, служащим дополнением к работнику, представляющему науку на практике. Вот почему Питер Друкер писал в 1999 году, что когда рабочий превращается в мыслителя, приходится от управления переходить к направлению людей:
«Повышение эффективности работника умственного труда должно, по всей видимости, стать целью управления персоналом, как повышение производительности малоквалифицированного рабочего было целью управления персоналом на протяжении прошедшего столетия, со времен Тейлора. Для этого потребуются, помимо всего прочего, совершенно иные подходы к работникам организации и к их работе» (Друкер 2004, с. 109).
Индустриализация повышала эффективность работника физического труда, идеализация повышает эффективность работника умственного труда. В ходе промышленной революции сложность и эффективность производства могли повышаться независимо от повышения сложности и эффективности отдельных работников. В ходе идеализации творчество каждого работника становится условием для развития производства. Рост производительности в сельском хозяйстве, промышленности и сфере услуг является результатом научного менеджмента. Слабый ИИ продолжает и усиливает эту тенденцию, повышая производительность умственного труда. Но вместе с тем он ставит под сомнение чисто научные основания производства. В нематериальном производстве, в производстве идей и эмоций рост является продуктом не только науки, но и искусства. Он зависит не
