Бронежилет для планеты - Александр Тамоников

– Вот и замена расстрелянным, – проговорил один из узников, Оман Рахимов.

– Почему расстрелянным? Больных увезли на лечение, – возразил Глисик.

– Конечно. За рощу. Там отличная лечебница, а, главное, «врачи» лечат быстро. Один выстрел – один «выздоровевший».

– Откуда ты знаешь?

– Не будь идиотом, поляк. Мы здесь нужны, только пока работаем, перестанем – смерть. Хотя, так или иначе, нас всех, в конце концов, ждет одно – смерть. И не от старости. Нас прибьют, как только мы закончим обустройство этих проклятых пещер.

Неслышно подошедший сзади надзиратель Абдулла прервал беседу рабов двумя ударами дубинки.

– Заткнулись, черви! Или хотите без жратвы остаться?

Рабы замолчали.

На это обратил внимание Данвир:

– Какого шайтана рабы стоят здесь? В пещеры их, в первую и вторую, туда же и жратву.

Подошли специалисты. Хорн, конечно же, заметил пополнение, поинтересовался у начальника объекта:

– Новая рабсила, господин Саманди?

– Вы же просили, вот и доставили, – кивнул главарь банды.

– Я просил еще и…

Данвир оборвал инженера на полуслове:

– Все, что обещано, тоже получите, а сейчас, будьте добры, господа, следуйте к месту работы. Она должна начаться вовремя.

– Но нам надо равномерно распределить людей. Выставим и новых шестерых.

– Вы имеющихся займите в двух первых пещерах, а для новых рабов оставьте третью. Их нельзя держать вместе с остальными, – сказал Саманди.

– Почему? – удивился помощник инженера Тим Найт.

– Не надо задавать ненужных вопросов, господин Найт. Делайте, что вам приказал начальник объекта, – вступил в разговор Данвир, не без снисходительной усмешки взглянув на англичанина, с чьей женой развлекался.

Англичанин двинулся следом за рабами, которых надзиратели погнали к пещерам.

Саманди оглянулся на прибывших к ним охранников, отдал приказ:

– Шани! Троим держать на прицеле хатуитов, двоим развязать их! И поаккуратней, эти собаки ядовитые. От укуса подохнуть можно.

– Тогда позвольте, саиб, выбить им для начала зубы и лишить ядовитого жала, – усмехнулся старший охранник.

– Нет. Не бить. Им и так досталось. А предстоит работать.

Боевики окружили бывших погонщиков, двое развязали им руки, остальные наставили на них автоматы. Размяв руки, хатуиты сняли веревки и с ног, встали спиной друг к другу, злобно глядя на бандитов.

– Кто у вас старший? – спросил Саманди.

– А ты кто такой? – вопросом на вопрос ответил высокий хатуит.

– Я задал вопрос.

– Я тоже!

– Значит, ты старший?

– Не важно.

– Да нет, ошибаешься. Важно. Назовись.

Хатуит молча отвернулся.

– Карим, какого черта? – взвился Данвир. – Дай команду, и я заставлю их не только говорить, но и петь.

– Хоп, Азад, ступай, заставь их петь. Один и без оружия.

– Издеваешься?

– Ты пока помолчи, друг мой, у тебя будет время на общение с этими рабами, а лучше займись подготовкой для них отдельного помещения в бараке. Хату на ночь будем приковывать, так что позаботься о цепях, они были в караулке, и о крепких оковах не забудь.

– И с кем мне заняться этим?

– Привлеки резервную смену караула. Им все равно два часа бездельничать.

– Хоп, Карим. Ты здесь начальник, я подчиняюсь.

– И правильно.

Данвир ушел в караулку.

Саманди подошел к пленным хатуитам, встал напротив высокого и пристально посмотрел на него:

– Значит, не хочешь представиться?

– Я уже говорил, сначала скажи, кто ты и почему на караван напали ваши люди, когда по всей стране действует договор о неприкосновенности торговых караванов?

Главарь банды решил вести себя спокойно. Он знал, что с хату надо быть осторожным, слишком уже гордый и отчаянный народ. Эти смерти не боятся. А их надо еще заставить работать. Впрочем, именно для этого у главаря имелось средство.

– Давайте сразу все расставим по своим местам, – обратился он к пленным. – На караван нападали не мои люди. Это были наемники, нанятые братом господина Мирзади. Помните такого? Вы его казнили у себя в горах. Вижу, помните. Так вот, брат отомстил за брата. Так и должно быть. Вы же отомстили Мирзади за то, что он представил своих бандитов, бравших госпиталь Красного Креста, воинами вашего племени? Вот и получили ответ. Но это ваши дела с семейством Мирзади. Я же спас вас от лютой смерти.

– Вот как? – воскликнул высокий хатуит.

– Да, именно спас. Я выкупил каждого из вас и женщин, которых наемники собирались казнить. Спросите, зачем я потратил на вас деньги? Отвечу. Вы видите лагерь, видите пещеры, видели рабов, что трудятся в пещерах под началом иностранных специалистов, которых вы тоже все видели. Справа барак, караульное помещение. Это ответ. Я выкупил, чтобы вы работали на меня.

– Ты хотел сказать, чтобы хату стали твоими рабами?

– Да, так оно и есть. Вы все мои рабы. И должны благодарить меня за то, что еще живы.

– Да лучше смерть, чем рабство! Хату никогда не были рабами! – дружно воскликнули пленники.

– Не надо возмущаться, – рассмеялся Саманди. – Вам придется смирить гордыню, и вы будете работать на меня.

– Можешь приказать своим псам стрелять! – выкрикнул высокий воин племени хату. – Не трать время!

– Нет. Не для этого я выкупал вас, чтобы расстрелять. Это сделали бы и наемники брата Мирзади. Кто из вас Хади?

– Я, – мрачно проговорил один из пленных.

– Я почему-то так и подумал. Мне сказали, твоя жена больна и ей нужна помощь?

– Где она? Где ее сестра? – выкрикнул Хади.

– Спокойно, раб, спокойно. Твоя жена сейчас в медицинском пункте, в операционной. С ней рядом врачи, санинструктор. У Айши – ведь так зовут твою жену? – ей требуется операция. И немедленно. Если наш врач не сделает ее сейчас, то к вечеру ты останешься вдовцом.

– Так пусть делают операцию!

– А зачем, если ты и твои собратья уперлись как бараны? Пусть подыхает, а с ней отправится к охранникам на развлечение и молодая Басма. – Саманди поднял вверх радиостанцию: – Мне достаточно отдать команду, и тогда либо врач начнет операцию, а молодая девушка останется при ней сиделкой, либо… но я уже говорил, что произойдет. Так как, гордые хатуиты, будем подыхать или, смирив гордыню, пойдем работать?

– Ты все равно убьешь всех нас. И тех, кто уже работает на тебя.

– Насчет тех, кто уже работает, ничего не скажу, а с хату враждовать у меня особого желания нет. Поэтому вы со своими бабами после завершения работ, а это от силы недели три, отправитесь к себе в племя.

– Я не верю тебе, – проговорил высокий хатуит.

– Слушай, мне надоели пустые разговоры. И обращения в пустоту. Если ты старший, то назови имя и представь других, специалисты должны как-то к ним обращаться, определять круг работ.

– Хоп, я Ури Майган – караванщик, со мной Анвар, Париз, Карам, Мусад и Хади. Они – погонщики.

– Хорошо. Меня вам знать не обязательно. А старших надзирателей вы узнаете, как и начальника охраны. Теперь вы все должны дать слово горца, что будете работать, не помышляя ни о бегстве, ни о саботаже, ни о малейших попытках покушений на надзирателей. Этого будет достаточно.

Майган сжал зубы, остальные тоже молчали, только Хади проговорил:

– Я, конечно, сделаю то, что и вы. И если нам предстоит умереть, то умрем все вместе. Но… братья…

– Не говори ничего, Хади, – прервал его Майган и взглянул на главаря банды: – Слово!

– Слово, – проговорили за ним остальные пленники.

– Очень хорошо, – усмехнулся Саманди. – Меня называйте просто – саиб. – Он включил радиостанцию, вызвал врача: – Ясир?

– Да, – ответил Зияди.

– У тебя все готово?

– Да, но надо или немедленно начинать, или отказываться…

– Начинай! И помни, ты за больную отвечаешь головой. И еще, молодую девушку заберешь в медпункт. После операции назначишь ее сиделкой. За ее безопасность тоже отвечаешь головой.

– У меня так голов не хватит.

– Главное, чтобы мозгов хватило. Сколько тебе требуется времени на операцию?

– Немного.

– Час? Два?

– Извините, господин Саманди, я должен надеть перчатки.

– Хоп, работай.

– Мы не двинемся с места, пока не убедимся, что с нашими женщинами все в порядке.

У Саманди возникло острое желание разрядить в этого пылкого караванщика обойму, но он помнил приказ Фарди и Хакади. Пришлось вновь надевать на физиономию маску доброжелательности и спокойствия.

– Конечно, Ури. Я поступил бы точно так же, а пока идет операция, проведу инструктаж, как вам следует себя вести в лагере. Первое – вы будете после работы находиться в одном помещении барака, на ночь прикованы к стенам.

– Но мы же дали слово! – возмутился Майган.

– Верно, и я знаю цену этого. Но вы дали слово, что будете подчиняться и работать, а работать можно по-разному. Мне надо, чтобы вы работали в полную силу. Как только я увижу это, оковы будут сняты. Второе – работать предстоит в пещере, что делать, скажут специалисты, но ничего особенного, тяжелая физическая работа по расширению пещер. Впрочем, если подвезут средства механизации, положение облегчится. Третье – никакого общения с другими рабами, да вам, гордым хатуитам, этого самим не захочется. Рабы, вы видели, представляют собой стадо безмозглых баранов. Это дерьмо. Но… предупредить я обязан. Четвертое – полное подчинение специалистам и надзирателям. Никаких жалоб, претензий, просьб. Только работа в полную силу. И потом, хотя оно и лишнее, так как вы дали слово, но все же… Лагерь хорошо охраняется, к вам будет приставлена дополнительная охрана, в случае неповиновения, я уже не говорю о бунте или попытке бегства, все будут расстреляны, и в первую очередь женщины. Это на данный момент все. Вопросы ко мне есть?