Небесный лабиринт. Искушение - Мейв Бинчи

Когда они проходили мимо магазина Марио, Фонси и его дядя послали Бенни воздушные поцелуи. В витрине хозяйственного магазина Десси Бернса красовалась пила со смешной надписью «Полезный подарок». Мимо аптеки Кеннеди они прошли быстро, ни слова не сказав о ее хозяине, который в данную минуту разговаривал с отцом Джека. Потом Бенни перевела его через дорогу и показала магазин «Готовое платье Хогана».

Джек вежливо похвалил магазин и сказал, что тот выглядит очень таинственно. Снаружи никогда не узнаешь, что находится внутри. Бенни задумалась, хорошо ли это, и в конце концов решила, что хорошо. Деревенские жители — люди особые. Они считают, что чужие должны знать об их бизнесе как можно меньше.

Она попросила Джека посмотреть в витрину и полюбоваться на отражение миссис Хили, стоявшей в дверях своей гостиницы и бдительно следившей за ними. Джек узнал, что миссис Хили носит корсеты, которые делают настоящие чудеса. По слухам, миссис Хили была особой пышной и дородной, но доказательств этого не имелось ни у кого, кроме покойного мистера Хили. Она покупала новые и все более дорогие модели каждый раз, когда ездила в Дублин. Поговаривали, что однажды она отправилась за корсетами в сам Лондон, но это вряд ли.

Когда миссис Хили вернулась в свою гостиницу, Бенни почувствовала, что пора уходить. Она показала Джеку чистые белые столы в мясной лавке и объяснила, что сын мясника Тедди Флуд не хотел там работать, но что ему оставалось? Сын должен продолжать дело отца. Тем более что мистер Флуд в последнее время ведет себя странно.

Джек сказал, что это и без слов ясно. Зачем изображать на стене такое количество весело пасущихся коров, свиней и овец? Чтобы людям было стыдно покупать и есть их трупы? Но Бенни сказала, что это тут совершенно ни при чем. Бедные животные смотрели со стен всегда. Проблема состоит в том, что теперь ему постоянно что-то чудится в ветвях дерева. То ли святая, то ли монахиня. Во время разделывания туши или отрубания куска мяса мистер Флуд внезапно останавливается, выходит на крыльцо и советуется с высшими силами. Для семьи это является источником тревоги, а для покупателей — поводом для хихиканья.

Дойдя до церкви, они остановились и немного поговорили об отцах-миссионерах, которые вскоре должны были туда приехать. Бенни сказала, что в течение двух недель по всему городу будут стоять деревянные киоски, торгующие молитвенниками, четками, реликвиями и брошюрами Общества истинных католиков. Интересно, в Дублине бывает то же самое? Джек только развел руками. Он этого не знал. Конечно, он ходил к миссионерам, но, как и все остальные, они с Эйданом хотели попасть на лекцию о сексе. Обычно народ набивался в церковь именно на нее, но миссионеры становились все более и более ушлыми. Они каждый вечер намекали, что длинная проповедь о сексе будет прочитана завтра, и каждый вечер собирали толпы слушателей, боявшихся пропустить самое интересное.

Бенни сказала, что мужчины гораздо честнее женщин. Девушки хотят того же, но не признаются в этом.

Она показала Джеку площадь, на которой останавливался автобус. Майки как раз разворачивался.

— Как дела, Бенни? — крикнул он.

— Отлично! — широко улыбнувшись, ответила девушка.

Они постояли у ворот монастыря Святой Марии, и Бенни показала ему все самое интересное. Широкие длинные газоны, поле для травяного хоккея, оранжерею, извилистую тропинку между огородными грядками, на вершине холма пересекавшуюся с дорогой к каменоломне, над которой стоял коттедж Евы.

Джека поразило, что она не только знает здесь всё и всех, но и может рассказать о каждом целую историю.

Это Бенни понравилось. Что ж, по крайней мере, он не скучал.

Оба не заметили Шона Уолша, сидевшего в кондитерской Берди Мак и наблюдавшего за ними. По воскресеньям Берди часто поила посетителей чаем с тостами, и Шон Уолш регулярно приходил туда. Он не сводил холодных глаз с Бенни и дерзкого щенка, с которым она пошла гулять в первый же день и нарочно остановилась у ворот монастыря, на виду у всего города. Это ему ничуть не нравилось.

Они стояли у высоких ворот, откуда открывался прекрасный вид на Уэстлендс. Бенни показывала Джеку семейное кладбище, на котором хоронили всех Уэстуордов, и маленький военный мемориал, на котором каждый ноябрь появлялись венки из маков, потому что многие Уэстуорды погибли во время войн.

— Правда, странно, что все они участвовали в этих войнах на стороне Великобритании, а жили здесь? — спросила она.

— Ну, такова их протестантская культура, традиции и все остальное… — ответил Джек.

— Я знаю, но другие говорили о родине, отчизне, короле, королеве и стране, а они — только о Нокглене.

— Не критикуй Нокглен[7]! — рассмеялся Джек.

— Если бы тебя услышал Фонси из бара, торгующего чипсами, то тут же сделал бы из этого издевательскую песню.

— Фонси? А как полностью?

— Альфонсус.

— О господи…

— Знаю. Ты счастливчик, Джек Фоли. У тебя нормальное имя.

— А как твое полное имя? Бенедикта, что ли?

— Увы, немного попроще. Всего-навсего Мэри-Бернадетта.

— Бенни[8] — хорошее имя. Оно тебе подходит.

Когда они пошли обратно, уже стемнело. В монастыре зажгли свет. Бенни рассказала Джеку, что у Евы там была симпатичная спальня с окном, из которого она видела весь город.

— Ну вот, я доставила тебя в целости и сохранности, — сказала она, доведя Джека до дверей аптеки Кеннеди.

— Ты войдешь со мной?

— Нет. Он может расстроиться.

— Спасибо, Бенни. Я очень рад, что приехал.

— А я рада, что ты рад.

— Ты когда-нибудь проведешь ночь в Дублине? — неожиданно для самого себя спросил Джек.

— Вряд ли. Ты забыл, что я Золушка и должна уходить с бала до полуночи? Но днем мы увидимся.

— Может быть, сходим вместе на ленч?

— Это было бы замечательно, — сказала она и пошла по темной улице.

Они ехали в машине и молчали.

— Бедный Джо, — наконец сказал отец.

— У него рак?

— Причем запущенный. Судя по внешнему виду, ему осталось жить не больше двух месяцев.

— Что ты ему сказал?

— Он хотел, чтобы я не говорил, а слушал.

— Ему что, здесь поговорить не с кем?

— Нет. По его словам, здешний врач — человек грубый и жестокий, а жена думает, что все в руках Маленького Цветка[9], инфанта Пражского или какого-нибудь другого небесного заступника, так что и говорить не о чем… Ладно, хватит об этом. Как ты провел время со своей подружкой? Джо сказал, что она славная девочка. Назвал ее «наш тяжеловозик».

— Жаль, что он не сумел придумать определение получше.

— Повтори еще раз, — сказала Нэн, глядя на нее во все глаза. — Он назначил тебе свидание? Сказал: «Я хотел бы, чтобы ты куда-нибудь сходила со мной вечером»? А ты ему отказала?

— Ну, во-первых, я ему не отказала, а во-вторых, он никуда меня не приглашал.

Нэн посмотрела на Еву, ища у нее поддержки. Они ожидали прихода лектора и сели в стороне от остальных, чтобы обсудить случившееся.

— Так приглашал или не приглашал? — спросила Ева.

— Ну, приглашал. Но как подругу. Небрежно. Это нельзя считать свиданием.

— Конечно, нельзя, если ты сказала «нет», — насмешливо бросила Ева.

— Не говорите так. — Бенни смотрела то на Нэн, то на Еву. — Клянусь, если он действительно куда-нибудь пригласит меня, я пойду. Ну что, вы довольны?

— А где ты будешь ночевать? — спросила Ева.

— Нэн, мне можно будет остаться у тебя?

— О да, конечно, — после секундной паузы ответила та.

Бенни посмотрела на Еву.

— Но если это сложно, я могу переночевать и в Дунлаогхейре. Правда, Ева?

— Легко. — Ева ответила быстро, но, конечно, родители ни за что не позволили бы Бенни остановиться в пансионе для молодых людей, у незнакомой женщины, даже с учетом того, что Ева там практически работала. Бенни настроилась на философский лад. Какая разница, если этого все равно не случится? Зачем строить несбыточные планы?

К доске объявлений Дамской Читальни был приклеен двумя пересекающимися полосками липкой ленты сложенный лист бумаги с надписью «Бенни Хоган, факультет искусств, первый курс». Бенни осторожно раскрыла его. Наверное, это от бледнолицего студента-монаха, который пропустил лекцию по истории, а она обещала дать ему конспект. Бенни всегда брала с собой лист копирки. Теперь можно будет отдать ему копию. Она не знала его имени. Юноша был болезненный, черная ряса делала его еще бледнее. Когда Бенни поняла, что это письмо от Джека Фоли, ее охватило странное чувство. Оно было похоже на внезапный толчок, который ощущаешь, когда прикасаешься к чему-то слишком горячему или слишком холодному.

Дорогая Бенни!

Я помню, что сейчас по вечерам тебе освобождаться трудно. Если так, то что ты думаешь насчет ленча в «Дельфине»? Я никогда там не был, но слышал об этом месте много хорошего. Четверг подойдет? Кажется, ты говорила, что днем в четверг у вас лекций нет. Возможно, мы увидимся еще до того, но если ты не можешь или не хочешь, оставь записку в швейцарской, ладно? Надеюсь, что такой записки не будет и что в четверг, в час пятнадцать мы встретимся в «Дельфине».