Обрекающая. Колдун. Последний обряд - Глен Кук

Книги были рукописные, с массивными деревянными обложками, в кожаных переплетах. Самые тяжелые весили фунтов пятнадцать.

Марика отложила в сторону три тома Хроники и вопросительно взглянула на охотниц.

— Я могу нести две, — сказала Грауэл.

— Я тоже две, — отозвалась Барлог.

Значит, четыре.

— Я тоже могла бы понести две, только легких, — сказала Марика.

Она подтолкнула два массивных тома Хроники к Барлог, оставшийся взяла Грауэл. Если кто-то не дойдет до крепости, потеряно будет не больше двух томов.

Из оставшихся семи книг надо было выбрать три. Марика спросила;

— Как по-вашему, какие будут полезнее?

— Не знаю, — после паузы ответила Грауэл. — Не разбираюсь я в книгах.

— Да и я тоже, — поддержала ее Барлог. — Мое дело — охота. На самом деле нам от них много пользы не будет. Просто хотим спасти, что можем.

Доведенная до белого каления Марика оскалила зубы.

— Ты выбирай, — поспешно сказала Грауэл. — Ты у нас ученая.

От этого Марика разозлилась еще заметнее. Самой принять решение, да еще такое важное! Будто она уже взрослая! Она просто не готова.

Первым побуждением было выбрать те, что принадлежали ее избе. Но Барлог ей напомнила, что в избе Герьен была книга по сельскому хозяйству, которая помогла увеличить урожаи и уменьшила трудности выживания.

— Книги о земледелии вам не понадобятся, — сказала одна из силт. — На полях вы работать не будете. Оставьте ее тем, кому она нужнее.

Ну вот. Выбор сделан.

Еще одну книгу Марика тоже оставила — сборник старых историй, которые читали маленьким щенкам. Там, куда они идут, она не понадобится.

Старшая силта обошла вокруг очага, разложила перед Марикой книги, как раскладывает шаманка гадательные камни.

— Закрой глаза, Марика. Избавься от мыслей. Дай Всесущему войти и коснуться тебя. Тогда протяни руку. Те, которых ты коснешься, возьмешь с собой.

— Чистая случайность, — проворчала Грауэл.

— Ведьмовские штучки, — добавила Барлог с видом крайнего отвращения. Как бывало у Мудрых, когда они упоминали силт.

Они боялись. Марика наконец поняла, что лежало в основе их отношения к силтам. Голый страх.

Она сделала, как ей сказали. И через минуту ее лапа двинулась как бы по собственной воле. Она ощутила под пальцами кожу переплета, но не могла вспомнить, что это за книга.

— Нет! — сказала старшая силта. — Глаз не открывай.

Грауэл что-то буркнула Барлог.

— Вы двое, — сказала старшая силта. — Пакуйте книги, на которые она покажет. Остальные положите на место.

Лапа Марики дернулась к следующей книге. Казалось, кто-то ведет ее за запястье. На уровне прикосновения она ощутила что-то темное, похожее на то, что она называла призраками.

Еще раз — и все.

— Открой глаза, щена, — сказала старая силта. — И надевай куртку. Пора в дорогу.

Марика, ни о чем не спрашивая, подчинилась. Надев куртку, она вскинула на плечи мешок, как учила ее Побуда на обратном пути из долины Плентцо. С добавочным весом было неудобно. Вспомнив дорогу на охоту и обратно, мокрый и глубокий снег снаружи, Марика поняла, что ее ждет куда больше неудобств, пока они доберутся до крепости.

И может быть, все-таки придется бросить книги.

Ласпы наблюдали за их уходом с возрастающим облегчением. Слов прощания никто не говорил ни уходящим, ни остающимся. Но, выходя из-под завесы наружу, Марика услышала молитву, возносимую Мудрой Ласпов к Всесущему. Она просила для них безопасной дороги.

Уже что-то.

Тяжело шагая по спиральному проходу, разгребая сапогами свежий снег, Марика спросила у идущей впереди силты:

— А зачем нам уходить сейчас? Ведь днем идти гораздо лучше.

— Мы — силты, щена. Мы ходим ночью.

Идущая позади добавила:

— Ночь принадлежит нам. Мы — дочери ночи и приходим и уходим, когда хотим.

Марика вздрогнула от холода, но не того, который нес ветер с Зотака.

А вокруг нее в свете многих лун блеском черни и костей переливался весь мир.

Часть вторая

Акард

Глава седьмая

1

В коротком жизненном опыте Марики не было ничего, с чем можно было бы это сравнить. Никогда не было такого полного, безысходного ощущения собственной ничтожности, такого холода, такой униженности. А ведь всего прошло несколько часов первой ночи пути.

Теперь ей было понятно, как приходится — приходилось, напомнила она себе с горечью, — Каблину, когда он старался угнаться за Замберлином и его приятелями.

Свежий мокрый снег засасывал на каждом шаге, как зыбучий песок, хотя Марика шла предпоследней в цепочке — только Барлог защищала ее спину. Мешок немедленно стал гнуть вниз словно камень, готовый утянуть ее на дно этой белой шкуры земли и никогда не дать вынырнуть. Поднялся ветер с Зотака, раздирая бахрому серых облаков перед лицами лун, грызя правую щеку настолько, что Марика всерьез испугалась отморозить половину лица окончательно. Постепенно холодало.

В этом было только то преимущество, что, если температура достаточно упадет, им вряд ли грозит очередная вьюга.

Вся эта неимоверная, спиноломная работа по очистке стойбища от тел теперь навалилась на нее. Болело всюду. Мышцы так толком и не отошли.

Грауэл прокладывала путь. Она старалась замедлить темп, но силты наседали, а для охотницы трудно идти медленно, когда даже старуха выдерживает скорость куда большую.

На первом коротком привале Грауэл шепотом заспорила с высокой силтой. Она хотела сбавить темп.

— Мы на земле врага, сестра. Разумнее будет идти осторожнее, сохраняя бдительность. Как бы не налететь в этой спешке на кочевников.

— Сейчас ночь. А ночь — наше время, охотница. И мы можем видеть то, что тебе недоступно.

Это Грауэл признала. Но возразила:

— У них ведь тоже колдовство есть. Как они и показали. Неразумно будет полагаться только…

— Довольно. Спора не будет. Мы не привыкли, чтобы с нами спорили. И тебе предстоит тяжелый урок, если ты не усвоишь это за время нашего пути.

Марика глядела на снег у себя под ногами и думала, сколько же им еще идти. Как она помнила по урокам географии, крепость лежит в шестидесяти милях к западу от стойбища. А прошли они не больше пяти миль. Таким темпом они дойдут за три или четыре ночи. Летом дорога заняла бы день-два.

Грауэл прекратила спор. Но даже по виду ее было заметно, что внутренне она бунтует — пусть она благоговеет перед силтами и боится их, но все же в чем-то их презирает. Этот немой язык не ускользнул и от силт. Потом, после путешествия, Марике вспомнился краткий обмен репликами между ними. Грауэл им не нравилась.