Жена с хвостом (СИ) - Юраш Кристина

Но деревья так и не расступились.

— Ее нет в лесу? — спросила я, понимая, что надежды не оправдались.

Деревья кивнули кронами.

— А вы не знаете, где она? — спросила я, теряя последнюю надежду.

Деревья зашуршали, но так и ничего ответить не смогли. Вечер медленно крался тенями от леса, а я направлялась в дом.

— Му–у–у-у! — слышался жуткий звук.

Я бросилась с куклой туда, откуда орала корова.

— Вот, держи, — улыбнулась я. — Я просто хотела показать ей улицу. Ей же скучно сидеть здесь!

— Да! — обрадовалась призрак. — Мне говорили, что прогулки очень полезны для маленьких девочек. И для кукол! А я хочу, чтобы она у меня росла здоровой и красивой! Поэтому ты будешь брать ее на улицу. А я буду ее ждать!

— Договорились, — улыбнулась я, как вдруг корова опять заорала да так, что зазвенела люстра. Откуда–то набежали гномы. Феи сидели на трюмо, на котором виднелась паутина трещин. Огромные копыта крошили стекла.

— Давай назовем ее Разруха, — заметил Вольпен.

— А чего это она так разошлась? — спросила я, не понимая, почему корова так кричит.

— Нет, ну я бы тоже орал, если бы съел огромную чернильницу, — заметил Вольпен. — Эй, чего орешь!

— Му–у–у-у! — закричала корова, жалобно и пронзительно.

— Может, хомячку принести занавеску? — спросила призрак. Она исчезла, а потом вернулась и начала тыкать занавеской корове в морду. Та отвернулась.

— Запоминай, первый признак того, что не все в порядке, — шикнул мне Вольпен. — Мы не жрем портьеру!

Я сбежала вниз, нарвала пучок травы и понесла корове. Мне было страшно протягивать ей траву в руке. Но я осмелела и зажмурилась.

— Му–у–у-у! — замычала она мне в лицо. Но траву есть не стала.

— Может, ей воды принести? — предложил Вольпен, а мы с ним побежали на кухню и набрали целый тазик. Расплескав половину в коридоре, я поставила тазик на роскошный ковер.

— Му–у–у-у! — истерично закричала корова, наступив в воду копытом.

— Так, дорогие хомяководы, собираемся на совет, — произнес Вольпен. На его груди все еще горела магическая печать.

— Слушай, — спросила я. — А ты теперь никогда не сможешь колдовать?

— Потом, все потом, — отмахнулся Вольпен, когда к нам стучали ногами гномы. — Итак, что может быть ей нужно? Чего она так орет? Вы представители сталактитовых низов, любители глубоких дырок, что скажете?

— Эм… Может, она голодна? — спросили гномы. — Мы бы поели!

— Так, еще варианты!

Призрак тыкала в коровью морду штору, но корова уводила морду и снова пронзительно мычала.

Я подошла к окну, видя, как солнце закатывается за лес.

— Му–у–у! — снова закричала корова жалобно — жалобно.

И тут я услышала стук колес.

— Муж! — перепугано обернулась я, видя, как к дому подъезжает карета. — Прячьтесь!

— Му–у–у! — закричала корова, вокруг которой все суетились.

— Надо ей рот заткнуть чем–то! — заметил Вольпен. — Так, ешь давай штору! Когда тебе еще такое предложат?!

— Дзень! — послышалось на полу, а я увидела золотую лепешку.

— Лови компенсацию за портьеры! Куда руки тянете! — рявкнул Вольпен гномам. Они оживились, увидев золото. У них даже глаза заблестели. — Это наше! Так, нужно собрать лепешки! Быстро!

Мы с призраком бросились вниз. Следом за нами бежали гномы. Я держала подол, а в него складывали лепешки разной формы и размеров. Их было столько, что я сама удивлялась. Подол тяжелел, а мы только первый этаж обошли. Нам предстоял еще второй!

— Ого, сколько золота! — заметила призрак, пока гномы пытались украсть одну себе. — Ты очень богата!

— Тук–тук–тук! — послышалось в дверях, а я бросилась с сокровищницей наверх.

— Ест, ест! — заметил Вольпен. — Одумалась! Ей красные, видимо, не нравятся! Так, несите зеленые! Все зеленые покрывала, шторы! А ты, рогатая, сиди тихо! Иначе на столе у инквизитора сегодня будет отбивная! Эй, Амелия! Ты там недолго! У нас запасов не хватит!

— Ага! — кивнула я, заплетая волосы в привычную гульку. Волосы были длиннее, чем обычно, поэтому понадобилось больше времени. Я посмотрела на себя в зеркало, понимая, что сейчас вечер. Авось и не заметит.

— Иду, — крикнула я стуку, слетая со ступеней. Одернув юбку, прижав хвост к ноге, я щелкнула засовом.

— Вы так быстро открываете, что я уже отдал распоряжение похоронить меня рядом с вашей дверью, — мрачно усмехнулся муж. Он был одет в изумительно белый костюм.

— Я просто уснула, — ответила я, видя, как призрак украдкой гасит свечку за его спиной. — Вы меня разбудили.

— Я хотел спросить, — заметил муж, бросив взгляд на свечу. Но рядом с ней уже никого не было. — Сегодня стража поймала разбойников из одной банды.

— Ага, — кивнула я, внимательно слушая.

— Их много лет не могли поймать, а тут попались! Только по документам они разбойники, зато в душе — прекрасные рыцари, — заметил муж. — Они постоянно твердят про одну красавицу, которую встретили на дороге… И в честь нее решили совершать подвиги!

В этот момент я похолодела. Неужели я попалась?

— Первым подвигом они устроили рыцарский турнир прямо на проселочной дороге, — мрачно усмехнулся муж. — Конечно же, коней и зрителей не было, но внутренности и лязганье оружия были. Пока идиотизм аплодировал им стоя, они планомерно сокращали свою популяцию. Потом их повязали. И они все как один стали твердить про некую рыжеволосую красавицу, которая околдовала их настолько, что один из них с легкой подачи товарища и его ножа ушел в прекрасные леди.

Я решила молча дослушать до конца, делая вид, что меня это не касается. Мы стояли в полумраке, но от этого становилось еще страшнее.

— По всем признакам вмешательство фэйри. Я даже знаю, какой именно. Я вам про нее рассказывал однажды, когда чуть не убил, — произнес муж. — Ниточка привела в деревню, откуда ехала красавица. И все, как один описывают ее, как женщину необычайной красоты. Которая, к слову представилась моей женой.

Он посмотрел на меня так, словно сейчас арестует.

— Я приехал убедиться, в том, что моя жена здесь не при чем. Она, конечно, уже не тот крокодил, который откусил у меня кусок свободы, — мрачно заметил муж, делая шаг в мою сторону. — И если мадам сейчас не найдет объяснение, я могу заподозрить ее очень нехорошем.

Меня дернули к себе, как вдруг брови мужа поднялись вверх. Он смотрел на меня, а я испуганно смотрела на него.

— Что? — спросил муж, вглядываясь в мое лицо. Заколка слетела, а волосы предательски распались по плечам.

— Мадам, в вас что–то поменялось… — заметил муж, глядя на роскошные волосы, которые полностью накрывали плечи.

Тетя всегда говорила, что мужчины от природы ненаблюдательные. Даже инквизиторы. Нет, они могут найти гнома в стоге сена, с первого взгляда запомнить, сколько волос было у преступника, но на кокетливый вопрос: «Ты ничего не замечаешь, любимый?», плохеет даже матерым инквизиторам.

«Что?», — беззвучно спрашивал дядя у меня. А глаза у него были, как у несчастного котенка. Он умолял меня взглядом намекнуть, что поменялось в тете. Я его понимала. Дяде очень хотелось жить.

«Ты ничего не замечаешь, дорогой?», — спрашивала тетя, а в ее голосе звучала настойчивая ярость.

Дядя, который однажды рассказывал, как его чуть не съел голодный лесной тролль, дрожал глазом. По его седому виску текла капелька пота.

Тетя подносила к нему красоту ближе, чтобы дядя уже рассмотрел наверняка. Дяде становилось душно. Он начинал терзать ворот и глупо улыбаться.

— Ты сделала локоны? — робко спрашивал он, когда над ним нависал топор женской красоты, готовый изрубить его на куски.

— НЕТ! — грохотала тетя, а смерть кралась к дяде все быстрее.

— ЛОКОНЫ Я ДЕЛАЛА В ПРОШЛЫЙ РАЗ! — тетя угрожала своей красотой. — А сейчас что?!

Дядя ерзал в кресле.

— Помада? — едва слышно спрашивал он, пытаясь отсрочить свой конец.

— О! Ты заметил! — тут же расцветала тетя, причмокивая губами. — У меня новая помада!