Колхоз: назад в СССР (СИ) - Барчук Павел

Переросток на ходу поправлял штаны, пытаясь туда засунуть рубаху. По щеке — морковный след тянется. И на шее тоже. Да и на рубахе заметил. Не подвела Клавдия. Точно время зря не тратила.

— О-о-о-о-о… братец. А что, лампочку уже вкрутили? — Стою изображаю из себя идиота.

— Ага! Вкрутили! Теперь хрен выкрутишь. — Гаркнул Андрюха, а потом прям с ходу подскочил к чурке, в которую был воткнут топор. Хвать его в руки, и говорит мне.

— Клади ты эту гребаную курицу. Вали́ть надо. Клавка совсем… чего-то странная. — И главное дыхание у Андрюхи какое-то подозрительное. Думаю, да нет… Не успели бы… И что ж она, Клавдия, не смогла отличить? Точно, нет.

— Ну! — Братец с этим топором и со своей красной рожей, как маньяк смотрится. Глаза горят, на лбу — испарина.

Я то что. Мне сказали клади, я положил.

— Держишь? — Говорит братец.

— Держу, — отвечаю уверенно.

Он топором — хрясь! В одну сторону голова отлетела, а в другую сама курица рванула.

Нет. Я ее держал. Честно. Но когда Андрюха топором замахнулся и долбанул им по пню, на секунду показалось, сейчас он мне за все как раз и отомстит. Рука дернулась. Кто же знал, что дальше такое продолжение будет.

Но от развернувшейся драмы я просто охренел.

— Андрюха! — Ору ему, — Говорил же, прокляты ваши Зеленухи! Зомби — куры!

— Какие на хер зомби?! Идиот! — Братец топор бросил и бегом куриный труп ловить.

А мне аж плохо. Отвечаю. Ну, реально бежит, сволочь такая, без головы и кровью двор поливает. Думаю, ну, все, я теперь курей жрать до конца жизни не смогу.

В то же время Клавдия из погреба появилась. Халатик поправляет. Лицо довольное. Вот тут бы мне задуматься, а чего баба такая счастливая. Но фонтанирующая кровью птица отвлекла внимание. Я же не знал, во что дальше вся эта история с погребом выльется.

— Вы что творите? — Это уже сама хозяйка возмутилась.

— Курей, мляха муха, рубим! Есть сомнения? — Гаркнул Андрюха, пробегая мимо.

Но, к счастью, тут же этот грёбаный живой труп поймал, правда, подскользнулся, на заднице почти метр проехал. Встал грязный, в крови, а потом широким шагом промаршивал к продавщице и решительно ей дохлую птицу в руки сунул.

— Вот! Курица! — Это, видимо, на тот случай, если Клавдия сама не понимает. — Жорик, домой!

Сказать, что братец со двора бежал, ничего не сказать. Быстрее, чем из дома от предстоящей картохи. Я за ним еле успел выскочить. Даже "до свидания" не сказали.

— Андрюх, а ты чего такой нервный? — С горем пополам угнаться мог, пока домой неслись.

Переросток на меня глянул, будто я ему на спину плюнул, но ничего не сказал.

Во двор к себе зашли, на встречу Ольга Ивановна топает. Видимо, к дядьке или тетке приходила .

— Тюююю… Вы чего? Подрались? — Смотрит на нас, а там у братца такой вид, что не подрались, а сразу убились.

— Да! Видите, Жорик меня отмудохал. Кровью истекаю. Сейчас пойду в картоху лягу. Умирать.

Переросток прямо вообще что-то психованый. На ходу, как бежал, ухватил сельскохозяйственный предмет непонятного назначения и орет мне.

— Иди быстрее. Сейчас я тебя окучивать научу.

Сказать честно, более глупого и нецелесообразного процесса, чем это "окучивание" я всё-таки ещё не видел. Нервный Переросток, а он был не просто на взводе, его плющило со страшной силой, подбегал к каждому кусту картошки, затем, как умалишенный, начинал долбить своим инструментом по земле, подгребая ее, землю, к растению. В итоге, картоха оказывалась засыпана черноземом, как минимум, наполовину.

— Ты же сказал, рядом делать надо. Возле куста. — Я пока еще в разуме, что, если честно, удивительно при всех особенностях Зеленух, и прекрасно помнил его объяснение, которое братец говорил по дороге к Клавкиному дому.

— Шутковал. — Хмуро буркнул Андрюха. — Все понял? Тяпкой подгребаешь и под корень. Давай, дерзай. Мне надо отлучиться. Срочно.

Переросток вручил инструмент из рук в руки, а потом здоровенными шагами помчался с огорода.

Не знаю, что там произошло, но в лоб подробности спрашивать желания не было. В принципе, варианта два. Либо Клавдия вообще плохо соображает и, не разобравшись, кто есть кто, сделала один хрен свое темное дело. Если рассудить, я сам телосложения крепкого, хоть и не такой широкий. С натяжечкой, но перепутать в темноте можно.

Братец, как истинный джентльмен, тут, конечно, мои размышления не выдерживают никакой критики, это про джентльмена имею в виду, не стал сопротивляться, удовлетворив ненасытную потребность продавщицы в любви. Либо, Андрюха все же смог вырваться. Соответственно, бесится он либо потому что пришлось "дать", либо потому что наоборот пришлось "не дать".

Но при любом раскладе, спрашивать не буду. Ну его на хрен. Дебила психованного. Чего так заводиться-то? Как бы у них там, в погребе, дело не происходило, ничего сверхъестественного не случилось. А он истерит, будто девочка, впервые познавшая прелести секса и отдавшая свою невинность залетному кобелю.

Посмотрел вслед братцу. Только пыль столбом. Потом снова глянул на грядки картошки. Были у меня огромные сомнения. Ведь говорил Переросток с самого начала, что процесс этот больше для престижа и красоты. Кучки должны быть рядом. Теперь же, совсем другое. Может, назло? А что? Догадался, кто именно его к Клавке подтолкнул, и специально изменил суть задания. Типа, Жорка такой дурак, в деревенских делах вообще не шарит, ему можно любую ерунду впарить.

Поверю, будто изначально Переросток шутил, и закидаю картошку землёй. Ну, очевидно же, что это на нее плохо влияет. Вон, ветки некоторые вообще засыпало. Грязная, пыльная. Нет. Что-то здесь не то.

Немного постояв и подумав, я решил, как раз вторая версия "окучивания" была придумана братцем мне на зло, а первая выглядит более правдивой. Надо придерживаться именно ее.

Поэтому разгреб накиданную Андрюхой землю и принялся вдоль грядки формировать холмики. Он, наверное, думает сейчас я, дебил городской, испорчу всю картошку, а потом отхвачу от дядьки знатных люлей. Вот уж нет! Сделаю такие холмики, что председатель не только грамоту даст, будет плакать от счастья.

Вообще, с этими грядками и горками я угребся, на хрен, так, что на последнем, финальном отрезке, у меня даже руки с трудом поднимали тяпку. Зато рядом с каждой линейкой из картофельных кустов тянулась красивая ровная земляная насыпь.

Оставалось все украсить. Андрюха обещал бусы, но блин … Я подумал и решил, не пойду к тетке. Попрошу у Ольги Ивановны. Пусть для родственников эта грамота станет сюрпризом. Ну, а перья с курей наберу. У соседки бегали, я видел. В моем воображении уже рисовалась картина, как дядька со слезами на глазах, обнимает меня и говорит Андрюхе, смотри, вот Георгий — красавчик, не то, что ты, бестолочь. А тут я, как раз, под шумок, решаю вопрос со своей поездкой на Московскую олимпиаду.

Короче, довольный, но мандец, какой уставший, потопал во двор к учительнице. Времени прошло часа четыре, не меньше. По-любому должна уже вернуться.

Миновал хозяйственные постройки и вышел к дому. Позвал, покричал. Тишина. Думаю, ну, наверное, ещё не пришла. Встал вопрос, как заполучить перья? Если пойду к нашим курам, то родственники заметят и, возможно, поймут, как сильно я стараюсь с этим "окучиванием". Без разрешения Ольги Ивановны драть ее кур тоже не камильфо, но с другой стороны, от нескольких перьев они не обедняют.

Однако, только приблизился к сараю, где предположительно обитали пернатые, взяли меня сомнения. Вот с самого начала "не зашло" у нас с этим видом домашней живности. Вообще никак "не зашло". Да ещё нарезающая круги безголовая курица упорно стояла перед глазами. Не забуду долго. Картина из фильма ужасов.

Пока бежали к дому, а точнее, Андрюха бежал, я пытался не отставать, братец в двух словах пояснил, будто так всегда происходит. После трагичной смерти через лишение башки эти сволочи почему-то могут носиться, как марафонцы. Поэтому их надо крепко держать, слить кровь, а потом благополучно отправлять на дальнейшую обработку. Но легче от данной информации все равно не стало. Воспоминания были ещё слишком свежи.