Сезон костей - Саманта Шеннон

Луч фонаря выхватил из темноты грязного плюшевого медвежонка с пуговичными глазками. На шее игрушки висел жетончик-ладанка: «XVIII-39-0. Любая жизнь прожита не зря».

Вдалеке зазвонил колокол, нарушив гробовую тишину.

– Кто это сделал? – сдавленным голосом спросила я. – Кто сложил алтарь?

– Арлекины и меченые. Таинственные рефаиты, восставшие против Наширы.

– Они еще живы?

– Сомневаюсь. Вряд ли Нашира позволила бы предателям разгуливать на свободе.

У меня задрожали руки, пришлось спрятать их под тунику.

– Все, я насмотрелась. Идем отсюда.

Дэвид проводил меня до «Магдален». До рассвета оставалась пара часов, но мне никого не хотелось видеть.

Когда впереди показалась башня, я повернулась к спутнику:

– Спасибо.

– За что?

– За то, что показал алтарь.

– Всегда пожалуйста, – кивнул Дэвид. – Давай еще вопрос, покороче.

Я задумалась. Вопросов накопилось море, но особенно тревожил один.

– Почему Сезон именно костей?

Оракул улыбнулся:

– Не знаю, в курсе ты или нет, но название пошло от французского «bonne», что означает «благодатный, урожайный». В таком контексте слово употребляется до сих пор. Правда, редко. «Урожайный сезон» для рефаитов звучит вполне логично – у них это время собирать плоды сотрудничества с Сайеном. Разумеется, у людей иное восприятие. Кости есть кости, со всеми вытекающими – смерть, голод, страдания. Потому нас кличут «собирателями костей». Мол, мы ведем народ на верную гибель.

Я стучала зубами от холода. Если и было желание еще поболтать, то теперь оно начисто испарилось.

– Откуда у тебя такие познания? Не от рефаитов же?

– Больше никаких вопросов, – покачал головой Дэвид. – И так наговорил лишнего.

– Может, ты врешь?

– Нет.

– Но ведь я могу донести рефаитам! – упорствовала я. – Что, если пойду и сдам тебя с потрохами?

– Тогда ты сдашь и себя, – с ухмылкой побил мою карту собеседник. – Кстати, за информацию с тебя причитается, и если расплатишься прямо сейчас, возражать не стану.

– Чего же ты хочешь?

Вместо ответа Дэвид придвинулся вплотную и стиснул мое бедро.

– Нет, так не пойдет! – выпалила я, обмерев от страха.

– Да ладно тебе. – Его рука скользнула выше к талии, губы были в миллиметре от моего лица. – Продала таблеточку, милая?

– Твоя какая забота? Платы захотел? – Я решительно оттолкнула его. – Проваливай, козел!

Дэвид не сводил с меня глаз.

– Нашел кое-что в «Мертоне», – проговорил наконец он. – Глядишь, пригодится. Ты умнее, чем кажешься, детка. – С этими словами он вложил мне в руку конверт. – Спокойной ночи, номер сорок.

И ушел.

Я постояла еще немного, не в силах стронуться с места, а после в изнеможении прислонилась к стене. Угораздило же вляпаться! Взять и пойти неизвестно куда с незнакомым мужчиной! Где были мои инстинкты? Спали?

С другой стороны, информация того стоила. Лисс ни словом не обмолвилась, что рефаиты – рефаиты! – инициировали бунт. Умолчала – или действительно не знала?

Меченые. Нужно разыскать их. Только они способны помочь нам выбраться отсюда. Или, наоборот, нужно смириться с новой жизнью и сидеть тише воды ниже травы. Так проще. И безопасней.

Но мне не хватало Ника, Джексона, моей прежней жизни. Пусть там я была преступницей, но со мной были друзья, близкие по духу люди. Статус подельницы защищал от похотливых козлов вроде Дэвида. Никто не смел тронуть меня на моей территории.

Но здесь не моя территория. Здесь у меня нет никакой власти. Впервые захотелось укрыться за надежными стенами «Магдален». Пускай меня воротит от стража, но пока он гарант моей безопасности. Лучше, чем ничего.

Сунув конверт в карман, я направилась к двери, уверенная, что в башне Основателей сейчас никого нет. Но меня ожидал неприятный сюрприз. Повсюду, куда ни глянь, была кровь. Кровь рефаита.

12

Лихорадка

В покоях царил жуткий беспорядок. Стекла разбиты, инструменты переломаны, одна портьера сорвана и валяется на полу. Каменная плитка и ковер сплошь в зеленовато-желтых пятнах.

Я перешагнула через осколки. Комната утопала во мраке – не горела ни свеча на столе, ни керосиновые лампы. Похоже, их и не зажигали. Холод пробирал до костей. И эфир. Он был повсюду. Я подобралась, готовая в любой момент натравить дух на неведомого противника.

Полог кровати был задернут, и за ним угадывался лабиринт. Значит, куратор там.

Приблизившись к кровати, я замерла в нерешительности. Нужно сразу прикинуть, что делать. Вопрос, в каком состоянии страж. Ранен? Спит? А если спит, то не вечным ли сном? Даже не знаю, какой вариант мне больше по душе.

Собравшись с силами, я отдернула тяжелую бархатную занавеску.

Он лежал на постели, не подавая ни малейших признаков жизни.

Я легонько тряхнула его за плечо:

– Страж?

Тишина.

Ну и как поступить? Конечно, рефаит строжайше запретил касаться его при любом раскладе, но ведь дело дрянь. Намного хуже, чем в прошлый раз. Кровь успела пропитать рубашку и постельное белье. Перевернуть куратора на спину не удалось – слишком тяжелый. Я потянулась проверить пульс, и рука в перчатке больно стиснула мне запястье.

– Ты… – прохрипел страж. – Что ты здесь делаешь?

– Ну…

– Кто-нибудь видел, как ты вошла?

– Ночной портье.

– А еще?

– Больше никто.

Рефаит чуть приподнялся на локте и потер плечо.

– Раз уж явилась, можешь посмотреть, как я сдохну. Уверен, тебе понравится.

Захотелось съехидничать в ответ, но вместо колкостей с языка сорвалось совсем другое:

– Что произошло?

Страж промолчал. Я снова потянулась к ране, и хватка на запястье усилилась.

– Нужно снять рубашку, иначе начнется заражение.

– Без тебя знаю.

– Тогда снимай.

– Не смей мне указывать. Пусть я умру, но тебе подчиняться не стану. Это ты подчиняешься мне.

– И что прикажет хозяин?

– Дай мне спокойно умереть.

Звучало неубедительно.

Наконец рефаит позволил убрать свою кисть с плеча, обнажив кровавое месиво из плоти.

Жужун!

Глаза стража засверкали, словно внутри у него происходила самая настоящая химическая реакция. На секунду почудилось, что он хочет меня убить. Мой дух был начеку, готовый атаковать.

Однако рефаит лишь выпустил мое запястье. Я с трудом расслышала:

– Воды. И соль… Там, в шкафчике.

Ничего не оставалось, как только выполнить приказ. Чувствуя пристальный взгляд, я распахнула стеклянные дверцы и взяла с полки деревянную солонку, золотую плошку и склянку с водой. Еще прихватила стопку чистого белья.

Страж разорвал воротник рубахи, обнажив покрытую испариной грудь.

– Там в ящике перчатки. Надевай.

– Зачем?

– Делай, что говорят.

Я скрипнула зубами, но ящик открыла. Рядом с перчатками виднелся кинжал в ножнах, с черной рукоятью. Вот и шанс! Даже отпечатков не останется. Натянув перчатки, я большим пальцем чуть выдвинула острие.

– Не советую, – послышалось за спиной. – Убить рефаита непросто. Если вонзишь нож в сердце, биться оно не перестанет.

Повисла напряженная пауза.

– Ты врешь, – не оборачиваясь, проговорила я. – Со вспоротым брюхом долго не живут.

– Хочешь рискнуть – рискни. Но прежде подумай: почему «алым» позволено носить нож? Будь мы простыми смертными, стали бы вооружать рабов? – Его взгляд сверлил мой затылок. – Многие пытались. И где они сейчас?

По руке пробежал холодок. Нехотя я вернула кинжал на место.

– С какой стати я должна тебе помогать? В прошлый раз даже спасибо не сказал.

– А в этот забуду, что ты хотела меня прикончить.

Напольные часы тикали в такт моему сердцу. Я обернулась и встретила взгляд светящихся глаз рефаита.

Потом медленно подошла к кровати и сложила ношу на тумбочку.

– Кто на тебя напал?

– Сама знаешь. – Страж откинулся на подлокотник, играя желваками. – У тебя было задание разузнать.

– Эмиты?

– Да.

У меня помертвело в груди. Я молча смешала воду и соль в миске. Страж чутко наблюдал. Смочив лоскут простыни в растворе, я наклонилась к ране. И тут же отпрянула от ее вида и запаха.

– Начался некроз.

Плоть на месте укуса посерела. От тела так и веяло жаром, который чувствовался даже сквозь перчатки. Температура, наверное, зашкаливала. Кожа на плече потихоньку отмирала. По-хорошему, нужно жаропонижающее. Ник сбивал температуру только так. Но если в Синдикате добыть лекарство не проблема, в любом кислородном баре воруй не хочу, то в Шиоле I его днем с огнем не сыщешь. Будем полагаться на соляной раствор и удачу, других вариантов нет.

Я осторожно промыла рану. Страж напрягся, вены на руке вздулись и посинели.

– Сочувствую, – буркнула я и моментально об этом пожалела.

Рефаит ведь не сочувствовал, когда мне ставили клеймо. Не сочувствовал он и Себу, когда мальчика убили на его глазах.

– Говори, – вдруг велел он.

– В смысле?

– У меня адские боли. Нужно как-то отвлечься.