Дебют (СИ) - Евгений Васильевич Шалашов

— Ну, пускай себя побережёт, не нужно таких жертв, — запротестовал я.

— Можно подумать, он сам будет работу делать. Но рабочих поберечь тоже надо, — согласился Джугашвили. — Передам ему ваше пожелание, чтобы он слишком не усердствовал.

Король Хокон прибыл в чёрном автомобиле с затемнёнными стёклами. Его сопровождали трое. Как мне представил Джугашвили, первым из автомобиля вышел консул, следом телохранитель короля, затем сам король, а уже после вышел переводчик. Процессия, несмотря на всю скрытность, торжественно прошествовала по двору Карелина. Хозяин новоприбывших встретил и, говоря какие-то увещевания, которых я, собственно, не слышал, потому что наблюдал за всем из окна, проводил царственную особу в дом. А после уже привёл в кабинет, где я ожидал короля Норвегии вместе с Джугашвили.

Король был далеко не молод, на вид лет шестьдесят. Был он худым и невысоким, что компенсировалось пышными усами и высоким лбом. Одет он был в простой костюм с белой сорочкой. Можно было бы усомниться, что передо мной царственная особа, но выправка и острый взгляд говорило о немалой внутренней силе этого человека.

— Его величество король Хокон предполагал, что встреча пройдёт без лишних свидетелей, — передал переводчик слова норвежского короля, который выразительно смотрел на Джугашвили.

— Вы тоже пришли не один, — по-русски ответил я, кивнув на переводчика. — А это мой советник и второе лицо в государстве. От Иосифа Виссарионовича у меня секретов никаких нет.

Король Хокон VII уставился на Джугашвили округлившимися глазами.

— Как это, второй человек в империи? — удивился он.

Спросил он это по-английски. Я английский неплохо знал, поэтому сразу понял, что сказал король. Затем он заговорил по-норвежски.

— Это ведь генерал-губернатор Архангельска, — возразил переводчик, передавая слова короля.

— Теперь Иосиф Виссарионович является председателем Кабинета министров, — пояснил я.

Король хмыкнул, однако лицо его тут же разгладилось.

— В любом случае, король передаёт, что мы здесь не по этому поводу, а для того чтобы сгладить недоразумение, возникшее по вине зарвавшихся дипломатов, заигравшихся в шпионские игры. Эти злоумышленники не должны порушить наши добрососедские отношения. — переводчик частил, едва успевая за государем. — Также король говорит, что готов выдать преступников, но на особых условиях. Король заверяет вас, что не имеет никакого отношения к той глупой интриге и преступной халатности, которую допустили его дипломаты, поэтому совершенно не возражает против допроса. Он просит с вашей стороны сохранить дипломатические и торговые отношения. Норвежские рыбаки без права заходить в воды России сильно пострадают, как и экономика Норвегии.

Переводчик принялся тут же уводить диалог в другую сторону, но я решил вернуть нить разговоров в прежнее русло.

— Вы что-то говорили про особые условия, — напомнил я. — Что касаемо наших отношений, мы к этому ещё вернёмся. Мне и без дипломатических отношений с Норвегией неплохо живётся, и Россия как-то без этого переживёт. Вопрос-то гораздо более серьёзен, и то, что вы не уделяете ему должного внимания, ставит меня в тупик. Дипломаты, направленные Норвегией в столицу Российской империи, совершили преступления. Они подготовили и совершили покушение на меня — будущего императора Российской империи. И подготовившие подобную диверсию, должны понести наказание.

Переводчик быстро пересказал мои слова королю, после чего передал уже мне волю своего господина.

— Король совершенно не возражает. Более того, он заверяет вас, что он лично проследит за тем, чтобы преступники понесли заслуженное наказание, а перед этим готов передать уже задержанных дипломатов для допроса. Но есть несколько условий, при которых король готов выполнить свои обещания. Первое: передача и допрос будут проходить неофициально. Думаю, вы должны понять короля. Его подданные просто не поймут подобного решения и поднимут волну возмущения и протестов. Король не должен выдавать своих подданных, и вы как никто другой способные понять это. Второе условие: король будет благодарен, если уже признанные преступники подвергнутся допросу ваших дознавателей на территории Осло, либо в нейтральных водах на корабле. Во время допроса, к которому король не имеет никаких претензий и не даёт никаких ограничений, вы можете действовать так, как вам заблагорассудится. Однако после судить преступников и содержать в тюрьме он хотел бы на территории Норвегии.

Я едва не рассмеялся. Ишь, условия он мне ставит.

— Я настаиваю на передаче, — заявил я, притом сказал это на английском.

Как помнится, все норвежские и датские короли были ставленниками Англии и прекрасно знали английский. Я английский тоже знал неплохо, причём, ещё из прошлой жизни.

Король, услышав знакомую речь, удивлённо приподнял брови и посмотрел на меня, видимо не ожидал, что я так хорошо говорю по-английски. Хотя, по определению, король и император должен бы знать в совершенстве английский язык.

— Вот у нас получается конфликт интересов. Вас не поймут ваши подданные, а меня не поймут моя служба охраны и министры. Ну, это как минимум. Опять же, вы не в том положении, чтобы что-то от меня требовать. Я должен был быть, наверное, польщён вашей щедростью и готовностью организовать допрос. Но в Осло не поедет никто. И на нейтральных водах допрос тоже произведён не будет. Допрос будет произведён в Санкт-Петербурге. И это обязательное условие, — заявил я. — Я учёл ваши пожелания и выдвигаю встречное условие. Всего лишь одно. Вы выдаёте своих подданных с головой.

Я сказал это твёрдо, прямо смотря королю в глаза. Король нахмурился и отвёл глаза, однако уже через секунду кивнул.

Я выдержал паузу, затем продолжил.

— Я не собираюсь с вами торговаться. Это в ваших интересах пойти ко мне на встречу. Повторюсь, я от разрыва отношений практически ничего не потеряю. Наоборот, будет стимул усилить Северный военный флот. И более того, я распоряжусь, чтобы уже сегодня на водную границу Норвегии направились три военных корабля, которые получат чёткие инструкции. А то в последнее время, как мне докладывали, у нас слишком много споров по поводу морской границы. Ваши рыбаки часто забывают, где именно она находится, и заплывают на территорию Российской империи. А инструкции у кораблей будут следующие: любое судно с норвежскими флагами, которое будет обнаружено в Баренцевом море и в российских водах, будет задержано, а нарушители направлены на территорию России в трудовые лагеря и будут отрабатывать свои преступления. В случае, если нарушители не подчинятся приказу, они будут расстреляны на месте, а корабли потоплены. И это, боюсь, уже даже не обсуждается.

Я вспомнил, как в реальной истории норвежцы уничтожали на наших территориях детёнышей тюленей, а также охотились на китов. Пользовались тем, что у нас флота не было. Киты в то время были ценным ресурсом. Как минимум, китовый жир ценился очень дорого. Однако мне от чего-то больше было обидно за тюленят. Да, у них вкусное и нежное мясо, которое высоко ценится. Однако я как-то раз видел тюленей и даже не представляю, что должно быть за чудовище, которое способно убить такое прекрасное животное.

Король, по мере того, как я говорил, бледнел всё сильнее. Затем, переглянувшись с переводчиком, он наконец-то кивнул.

— Злоумышленники будут переданы на территорию России. Вы сможете их судить и содержать в российской тюрьме. Но я очень вас прошу не предавать это огласке. Я бы не хотел лишний раз расстраивать народ Норвегии. Доставлены они будут морем. Я прямо сейчас распоряжусь и в течение двух дней корабль с задержанными на борту прибудет в Мурманск.

— Это всё, что вы хотите попросить? — спросил я.

— Прошу по возможности не применять смертную казнь, — наконец, после недолгой паузы попросил король.

— Это я обещать не могу, — заявил я. — Сами понимаете, некоторые преступления нельзя спускать с рук. Однако я учту ваши пожелания. Открытого суда, согласно нашим договорённостям, не будет. Поэтому всё будет зависеть от тяжести всех их злодеяний и от их желания содействовать следствию.

Король глубоко вздохнул.

— Мне очень жаль, что мы познакомились с вами лично, при таких обстоятельствах. Понимаю ваше негодование и желание получить сатисфакцию, и в данном случае могу лишь просить вас о милосердии к моим подданным. Что касаемо моей страны, — не следует недооценивать Норвегию. Мы можем стать хорошими союзниками и соратниками. И я могу вас заверить, что Норвегия не ударит вам в спину, как бы не повернулась ситуация для Российской империи в будущем.

— Благодарю вас, — после недолгой паузы ответил я, почувствовав небольшой укол совести. Всё же король,