Измена. Избранная для дракона (СИ) - Елена Солт

— То есть… в смысле…

Щёки против воли краснеют. Всматриваюсь в невозмутимое лицо дворецкого, пытаясь понять, что они задумали на пару с хозяином. Комкаю чёрный хлопок своей юбки, решительно поднимаю подбородок:

— Передайте своему господину, что я предпочитаю разговаривать в его кабинете, на худой конец в гостиной, но не в его покоях!

— Боюсь, леди Эйвилин, решать не вам, — ровным голосом отвечает Винс. — В случае отказа подчиниться, господин просил передать, чтобы вы собрали вещи и были готовы покинуть дом в течение часа. Вознице переданы соответствующие распоряжения, как и маршрутная карта до женского монастыря в северных землях. Так что мне передать лорду Даорру?

— Ничего, Винс, — выдавливаю из себя, после чего делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. — Всё, что требуется, я передам твоему господину сама.

На бесстрастном лице дворецкого ни тени эмоций. Почтительный наклон головы и сухое:

— Как вам будет угодно, миледи.

Он убирает руки за спину и отходит в сторону, уступая мне дорогу. Поднимаю подбородок и иду вперёд, не оглядываясь. В ушах звук собственных шагов и удары сердца. Звонкие голоса детей с улицы отдаляются с каждым шагом, пока не стихают окончательно, когда я сворачиваю на лестницу.

Смотрю обречённо на ровный ряд деревянных ступенек, ведущих наверх. Морщусь и заставляю себя через силу переставлять ноги. Шестая ступенька ожидаемо скрипит. Хоть что-то в этой жизни стабильно.

Преодолев лестницу, сжимаю край перил до побелевших костяшек пальцев. Жмурюсь и закрываю ладонью рот, чтобы заглушить крик и не разрыдаться. Я не хочу туда идти, не хочу!

Вторая подряд истерика от меня навряд ли понравится дракону, вот только я так и не понимаю, какое отношение он ждёт от меня? Неужели, и впрямь рассчитывает на что-то, кроме отвращения и ненависти?

Видеть его не могу! Он — живое напоминание самого страшного дня в моей жизни. Когда смотрю на Тиррэна, то снова и снова вижу безжизненное тело Освальда, камнем падающее вниз.

В конце коридора из приоткрытого окна доносится радостный смех Сэймура и встревоженный голос Суары, пытающейся увещевать проказника. Открываю глаза, вытираю насухо чуть влажные щёки, усиленно и много моргаю, глядя на чёрный потолок, обмахиваю лицо растопыренными пальцами.

Сэймур. Вот, ради кого всё это. Мой сын. Единственное и самое ценное, что у меня осталось. И чтобы не потерять ещё и его, я должна засунуть куда подальше свои обиды, ненависть и гордость и просто… потерпеть. Я не могу допустить, не имею права позволить проклятому Даорру забрать у меня ещё и Сэймура.

Всё правильно. Теперь, когда я разложила в голове всё по полочкам и окончательно поняла, ради чего всё, я готова на сделку хоть с Даорром, хоть с самим монстром из Бездны. Главное в этой сделке — не продешевить.

Вытираю влажные ладони о мягкую ткань чёрного платья и иду вперёд. Пара громких ударов костяшками пальцев по знакомой двери из красного дерева, и, так и не дождавшись ответа, я поворачиваю круглую узорчатую бронзовую ручку и вхожу внутрь.

Тиррэн.

Привычным движением защёлкиваю металлическую пряжку ремня. Перебрасываю через плечо белое полотенце и выхожу из ванной комнаты. Босые ступни оставляют мокрые следы на полу из тёмного дерева.

Застываю на пороге, увидев ЕЁ.

Последние события явно не пошли Эйви на пользу. Ей не идут ни скорбный вид, ни чёрный цвет, ни этот, мать её, пучок синего чулка на затылке. Кончики пальцев непроизвольно подрагивают от нестерпимого желания пропустить их сквозь мягкий шёлк её волос, втянуть носом запах цветущей вишни и весеннего утра.

Глаза уже вовсю шарят по ямке в основании её тонкой шеи, аппетитной груди, затянутой в скучное вдовье платье, тонкой талии, которую мог бы обхватить двумя руками, ниже… Нет, ниже ничего интересного, всё скрыто тоскливой чёрной юбкой. Обратно к лицу.

Припухшие губы, носик кнопкой…

Прищуриваюсь, заметив покрасневшие глаза. Плакала. Ясно-понятно, из-за кого.

В груди дерёт лютой ревностью. Сжимаю зубы и иду мимо Эйви в гардеробную, чтобы выцепить с плечиков первую попавшуюся рубашку. Наконец-то, мать твою, белую!

Месяц траура истёк, обстоятельства изменились. Хватит.

Тонкая белая ткань приятно холодит горящую огнём злости кожу. Рваными нервными движениями застёгиваю пуговицы, не с первого раза попадая в прорези. В Бездну! Бросаю всё и возвращаюсь в гостиную в расстёгнутой на груди рубашке.

— Итак, — выходит хрипло, и я прочищаю горло. — Времени прошло предостаточно. Что ты мне скажешь?

Жадно впериваюсь взглядом в лицо Эйви, пытаясь заранее, ещё ДО ТОГО, как она ответит, найти подтверждение тому, что не ошибся в ней и правильно всё рассчитал.

Её длинные ресницы вздрагивают, отбрасывают тени на щёки. Сглатываю и снова сжимаю в кулак пальцы, которые слишком хорошо помнят, какая бархатистая и нежная наощупь её кожа, как настойчиво бьётся на её хрупкой шее голубая жилка.

К которой вместо меня годами припадал другой…

Проклятье.

— Эйвилин? — стараюсь, чтобы слова летели глыбами льда.

Эйви словно отмирает, выныривает из своих мыслей о чём-то или о ком-то. Убираю руки в карманы брюк, чтобы не сжать её плечи и не встряхнуть хорошенько, напомнить, что Я здесь! Что она сейчас СО МНОЙ! Разговаривает.

Смотрит на меня, испуганно и быстро. Задерживается взглядом на груди в вырезе рубашки. Смутилась — отмечаю со скрытым удовлетворением.

Румянец ей больше к лицу, чем трагичная бледность. Опускает глаза в пол, обхватывает себя руками за плечи. Кусает нижнюю губу. Молчит.

Меня же внутренне разрывает от острой нежности к ней, желания успокоить и обнять, колючего раздражения на то, что медлит с ответом и от ревности к тому, другому. Пусть и мёртвый, а он всё ещё здесь — нутром чую это. Проклятый старик. Бесит.

— Я задал тебе вопрос, — в несколько шагов оказываюсь рядом с ней, стоит протянуть руку — смогу коснуться, поэтому сжимаю кулаки и глубже проталкиваю руки в карманы брюк. — Ты снова со мной или нет? Отвечай.

13. Что взамен?

Эйвилин.

Собраться. Мне нужно собраться с мыслями и унять растущую панику, чтобы ничего не упустить. Думать о будущем, а не о прошлом. О нашем с сыном будущем, которое неизбежно будет связано с Даоррами, а значит, придётся договариваться.

— Я бы хотела заранее обсудить некоторые моменты, — стараюсь, чтобы голос не дрожал.

Смотрю не в глаза дракону, а чуть выше его головы. Это помогает держать определённый мысленный барьер, закрываться ментально. Мне так кажется.

— Да что ты? — хмыкает он. — И какие же моменты, Эйвилин?

— Я…

Растерянно смотрю в удаляющуюся мужскую спину, где под влажной белой тканью перекатываются стальные мускулы.