Мир Маньяка - Владимир Уваров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но как говаривал незабвенный Верещагин: «За державу обидно!».
Одним иван-чаем казна российская когда-то богатела сотни лет – второе место занимал он в этих доходах!
Ну и польза бесконечная от него, особливо для мужского населения.
А таволга?!
Раньше говаривали: «Если в доме есть таволга, то никаких лекарств держать не надобно…», – заморская гинко билоба[53] в три раза уступает ей по улучшению работы мозга.
А про чабрец – он же богородская травка, он же тимьян ползучий – с его фантастическим ароматом и говорить не стоило.
Нельзя сказать, что травки-муравки исчезли совсем – потихоньку разум веков стал возвращаться, их в доступности становилось всё больше. Но своим забвением они, конечно, во многом были обязаны чаю.
И Ву заваривал только их, и надо сказать – с большим удовольствием. Причём – обязательно в термосах, чтобы ни один ароматный флюид не был потерян, а наслаждаться ароматом их можно было, когда определялись они в чашку, обволакивая пространство невиданными букетами и наполняя тело пользой.
Некоторые травки были приготовлены Учителем. Именно приготовлены, потому как срывались они в определённое время, и некоторые – ферментировались, что придавало им большую пользу, меняло вкус и запах, другие – прожаривались, а третьи – просто сушились в теньку.
Для отдыха и глубоких мыслей лучше всего подходила смесь ферментированного иван-чая и таволги. Крепкий до терпкости, с водичкой без всяких солей, очищенной почти до первозданных Н2О.
Пока благодатный напиток заваривался, Ву удобно устроился в кресле и стал перебирать в уме события этого дня…
А в это время на другой стороне города, в неплохой квартире – совсем не в маниакально беспорядке, с кучей ужасных трофеев, как часто показывают это в фильмах – в кресле сидел маньяк-убийца, на столе которого тоже стоял термос, и в котором тоже томился иван-чай. Он был куплен в хорошем магазине и заварен на очищенной воде.
И маньяк тоже размышлял: «Бедные несчастные люди, глотающие, нюхающие, колющие наркотики, чтобы изменить сознание. Разве могут сравниться эти галлюцинации – пусть даже очень яркие! – с реальным драйвом!».
Ему вспомнились лопасти винта в мутной воде в паре метров от него. Как в замедленном фильме они вращали воду. Когда тебя несёт на них, время имеет другую скорость, а жизнь – другую ценность. Ведь Смерть – всего в паре метров.
А вот загонщики. Он дичь, задыхающаяся от адреналина. А вот он – охотник, и его дичи удаётся улизнуть, но и он ведь тоже обвёл вокруг пальца и не одного, а пяток далеко не простых прохожих.
Вспоминая, он как бы просматривал фильм…
И вот адреналин[54], дофамин[55] и серотонин[56] накрыли его волной. Он не мог позволить себе расслабиться на охоте, ведь все эти производители прекрасных ощущений в тот момент могли затуманить или расслабить его мозг, который должен был работать как часы. И только придя домой и оказавшись в полной безопасности, он мог позволить им полностью погрузить его в мир блаженства…
Мозг Ву тоже работал в режиме воспоминаний. Только нужны они ему были для детального анализа произошедшего.
Всё было сделано отлично, правда, маньяк оказался маньячно-предусмотрительным, ведь организовать дежурство на воде и под водой было нереально, хотя бы потому, что они засветились бы.
В общем, как говорится: их сторона поля была против солнца, и забить гол было почти невозможно.
И Ву тоже получал удовольствие от…
И от правильно приготовленного чая, и от того, что можно просто вытянуть ноги – а чуть раньше удалось их не «протянуть» – и от того, что сегодня никто не погиб.
Ведь он был – не маньяк.
Хотя сейчас ему больше всего хотелось стереть этого предусмотрительного умника с лица земли.
Он даже задремал в большом удобном кресле возле камина. Мышцы расслабились…
Проснулся он, как подсказывали каминные часы, через три часа.
«Нормальный человек должен отдыхать после всех перипетий сегодняшнего дня…», – подумал он. – «Нормальный – отдыхать. Отдыхать – нормальный…».
Ву вскочил с кресла и проговорил:
– Нормальный отдыхать, а ненормальный – убивать.
Он буквально влетел в машину.
– Нет, Коту звонить не буду, пусть отдохнёт. Может, я это всё придумал.
Зазвонил телефон, и это было странно. Во-первых, его телефон был выключен, он не успел включить его после своего отдыха, а во-вторых, это был не его любимый «Kashmir»[57] «Led Zeppelin», а простой, телефонный зуммер.
Тут Ву вспомнил, что в машине лежал чужой телефон. Телефон этот выпал у Бегокола.
– Слушаю.
– Привет, броненосец. Раз сегодня у меня не получилось из-за твоего панциря, поищу сейчас беспанцирного.
– Ты где? – голос Ву был спокоен.
– Всё там же.
– Купаешься до сих пор? Как вода?
– Купаются днём, а вечером – пробежка. Кстати, фотограф Милый – не твой друг? А то я сейчас как раз мимо него пробегаю.
Ву включал уже свой телефон, который на время отдыха выключал. Он так медленно загружался!
Всё! Есть! Контакты!
Милый! Набор!
Другой телефон выключить!
– Костька! Это не шутка! Падай! Снайпер! – почему-то ему казалось, что в снайпера приятель поверит скорее, чем в маньяка. – Ложись!
– Ву! Прив…
Раздался какой-то удар, глухой, передающийся по костям в телефон, а затем – звук падающей на землю трубки.
– Не успел! – трубка выскользнула из его рук. – Мразь, это – твой последний.
Снова зазвонил этот чужой телефон.
– Слушаю.
– Уже всё слышал… – Ву ответил совершенно равнодушным тоном.
Сколько же сил ему потребовалось для того, чтобы его голос прозвучал именно так!
– Извини, я занят, и твои глупости мне не интересны. Развлекайся, – добавил он.
На другом конце трубки как будто что-то взорвалось:
– Глупости?! Я тебе покажу глупости! Они будут умирать один за другим, а ты…
Ву опять прервал его.
– Естественно – «они», ведь я тебе не по зубам, зайчонок. Я-то от тебя ушёл, ушёл легко. Хотел поиграть с тобой – поиграл. Понял? Ты – ноль! Ныряешь хорошо – вот этим в дальнейшем и займись. Слабак! Да, ещё можешь продолжать охотиться на таких же слабаков, как ты, подчёркиваю, что только они тебе под силу. А ко мне даже близко подходить бойся.
– Ты – следующий, и – только ты!
– Зайка, ты, зайка… Завтра во всех новостях ты будешь «зайкой»! Зайка-мазун, зайка-слабак…
Ву быстро выключил телефон, отчётливо понимая, что его визави теперь не будет ни есть, ни спать, ни отдыхать, пока не убьёт его. Зато все остальные люди будут в безопасности.
А ему следовало действовать.
Глава 27. Очередной труп на набережной. Очередной друг на набережной
Снова телефон, теперь уже его, и голос Кота:
– Ву!
Терпение Ву кончилось, то терпение, с которым он беседовал с убийцей. Который убил уже двух, если не друзей, то во всяком случае хороших товарищей, который и его хотел прикончить.
И он зашипел в трубку:
– Набережная. Милый.
