Время Надежды (СИ) - Катерина Ректор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
57
Кирстен 10
До Турнира осталась неделя. Послезавтра в старом дворце состоится прием, на котором будут чествовать лучших воинов Восьмигорья и окрестных земель. Я думаю, все они будут показывать удаль, друг друга припугивать и рисоваться перед придворными девицами.
На прошлых приемах и на балу я не была, потому что рабов на такие события не допускают. В замках мне также не удалось оказаться. Но на это событие Йерген как-то умудрился достать для меня проходной ярлычок.
Сейчас мы ужинаем в мастерской ломтями черствого хлеба и кувшином молока. Отламываем твердые куски и размачиваем их в плошках. Казалось бы, ничего необычного, - за исключением того, что мы всегда трапезничаем за общим столом. Единственным в мастерской, тем самым, заляпанным краской, изученным мной до последней выщерблины на столешнице.
А ведь рабам нельзя сидеть за одним столом с господами и есть из хозяйской посуды. По правде, нам запрещено пользоваться мебелью и вещами хозяев, но Йергена эти ограничения никогда не волновали.
Эльф улыбается, очевидно, довольный собой:
- Кирстен, я устроил тебе удивительный шанс. Ты будешь присутствовать на одном из ярчайших событий.
Я должна радоваться, но вместо этого испытываю раздражение и досаду. Открытие Турнира случится на днях, значит, я впустую потратила время. Как можно радоваться празднику продажных господ, лизоблюдов и поработивших нас черных захватчиков? Чему-то бесконечно далекому от меня и моих горьких забот? Или Йерген всерьез полагает, что я буду счастлива глазеть на роскошные платья, красиво украшенные столы, танцоров и карликов? Счастлива оказаться в обществе кошмарного кроммского Повелителя со всей его свитой? Он заблуждается, если думает, что меня заботит возможность побольше выпить и съесть? Столько дармовых угощений….
Я взрываюсь в бессильной ярости:
- Это удивительный шанс?! Посмотреть, как они приосаниваются друг перед другом? Меряются, кто нализал больше кроммовых задниц? Как это поможет сестре?!
Йерген устало вздыхает. И отвечает мне тоном, которым обычно говорил с разбушевавшейся Габи.
- Да. Это удивительный шанс. Стать частью истории Арглтона. Дурында, я надеялся, ты мне скажешь «спасибо».
Мне приходится помолчать и собраться с силами, чтобы послушно промямлить:
- Спасибо.
58
Говорят, участник от города, наместников сын Гордиан Анэстей, тренируется денно и нощно. Хотя, против кроммов у него нет ни единого шанса. Но на улицах любят сказки и песенки про героев, а потому на что-то надеются. Ставят на отчаянного бойца медяки. Вон, даже песню сложили. Когда мы возвращаемся из Серого замка, ее припев рвется на улицы из каждого трактира.
Мне все равно, кто выиграет Турнир.
Я вспоминаю, как Габи не хотела идти со мной к Йергену. Уперлась и села на задницу прямо в дорожную глину. Начала ныть, а когда я стала ее дергать за ручки, - разрыдалась. Некоторое время я волокла сестру на себе, зажав под мышкой, словно брыкающееся полено. Потом мы обе выдохлись. Я спустила Габи на землю. Она стояла с перекошенным красным личиком, мокрым и несчастным. Из ее носа вылезли ленты соплей, на обветренных щечках блестели дорожки слез. А потом Габи сказала:
- Я так тебя люблю. Даже не хочется орать на твою жизнь хорошую.
Опешив, я опустилась на колено, прижала ее к себе, маленькую, сердитую и жалкую одновременно. Она всхлипывала и крупно дрожала. Я прошептала в теплые, пряно пахнущие волосишки:
- И я тебя люблю. Очень люблю. Я никогда тебя не брошу, слышишь?
Сейчас мне хочется заорать от бессилия.
Единственное, что удалось выяснить, - где-то за непролазной полосой кроммовых палаточных лагерей находится Дом Драконов, это что-то вроде жутковатой молельни Перекрестного бога. Говорят, здание сложено из черного камня. И вокруг него широкая угольная пустошь. Но никто не слышал, чтобы туда свозили детей.
Меня все больше терзают сомнения: быть может, я ищу не там? И заблуждаюсь, теряя время впустую? Беззащитная малышка плачет сейчас в одном из сотен безымянных работных домов, одинокая, испуганная, больная. Заперта в какой-нибудь утлой сараюшке, почерневшей от плесени. Может быть, Йерген поленился глубже копать? Ох…
Если бы у меня были деньги! Я бы перевернула весь Арглтон, все окрестности, все Восьмигорье! Я бы начала с того, что нашла возницу повозки, а еще уродов, вырвавших ее у меня из рук… Я бы проследила весь путь!
- Как вы думаете, я найду Габи? – Наивно спрашиваю у Йергена.
Мне так хочется, чтобы он сказал «да». Словно от его согласия что-то зависит. Словно тогда я перестану подозревать хозяина в том, что мою сестру не искал. Накой ему бесполезная трехлетка?
Иногда мне кажется, что я неблагодарная тварь, и ненавижу Йергена за то, что сама выдумала и ему приписала. Иногда – что восхищаюсь хозяином больше, чем следует. Иногда думаю, что он размазня и слабак, в другие дни – что несгибаемей существа не найти.
Эльф, одним словом. Не по людской мерке сложен.
- А кто ее еще сможет найти? Только ты. – Уверенно говорит Йерген, заглянув мне в глаза. – Дерзай. Все хорошо будет.
Потом он тянется через стол здоровой рукой и берет меня за запястье. От его сильной ладони расползаются горячие волны, точно круги на воде. Рука Йергена гораздо крепче, чем можно ожидать от того, кто привык держать только кисть. Я чувствую себя в кандале, сковавшей мою волю.
59
Страшно поднять глаза, и увидеть в его лице… Что увидеть?
Поэтому, я смотрю на свое тонкое запястье. Потом на его длиннопалую ладонь с крашеными ногтями, на выбившиеся из-под рукава линии татуировки, на уродливый росчерк шрама, спешащий спрятаться под одеждой. Мое сердце начинает колотиться быстрее, и все внутри закипает в волнении. Не могу понять, приятном или отвратительном.
Сейчас самое время спросить, зачем он меня держит. Услышать ответ я тоже боюсь.
Йерген едва ощутимо, большим пальцем выводит круг на моей косточке с края запястья:
- Знаешь, Кирстен. Ты очень похожа на маму. Даже слишком похожа.
- Я больше не помню ее лица. – Быстро шепчу я, потому что мне нужно ответить. Разбить обыденными словами сковавшее нас интимное оцепенение. Будто необычного не происходит.
К счастью, Йерген меня отпускает:
- О. Как печально. Но ты не расстраивайся. Я ее тебе нарисую. Мы, эльфы, имеем привычку многое помнить. По большей части, ненужное. Но иногда память играет
