Закат империи - Елена Горелик

- Поясните, мама, я не понимаю, - растерялся Карлос.

- Если бы судьба одной из наших колоний зависела от коронованной особы, помазанника Божьего, не было бы никакого урона нашей чести от обращения к нему с подобной просьбой, сын мой, - охотно пояснила матушка. - Однако речь идёт не о коронованной особе. Сеньора Эшби - не просто разбойница. Она выскочка, купеческая дочь, удачно вышедшая замуж за дворянина. Только представьте, ваше величество, вы обращаетесь с некоей просьбой к столь низкорождённой особе!… Нет, сын мой. Мы можем смириться даже с потерей колонии, но мы никогда не смиримся с потерей чести и достоинства!

- Много ли стоит честь государства, которое растаскивают по кускам? - едко заметил король.

- Сын мой! - Королева выпрямилась, смерив дерзкого отпрыска совсем уже ледяным взглядом. - Подобные слова не делают чести уже вам самому.

- Возможно, - согласился коронованный юноша. - Однако я искренне желаю быть королём Испании и обеих Индий, а не только Кастилии и Арагона.

- Для этого, сын мой, вам следует заниматься хоть чем-нибудь, кроме скучного лежания в постели или созерцания парка за окном, - едко ответила любящая матушка. - Одними разговорами вы ничего не добьётесь.

- Вы как всегда правы, мама, - Карлос едва сдерживал обиду: к сожалению, мать уязвила его в самое больное место. - Постараюсь чем-нибудь заняться, дабы угодить вам.

"Мальчик неглуп, но, возможно, ещё не понял главного недостатка предложения дона Антонио, - королева, нервно развернув веер, несколько раз обмахнулась и с треском закрыла драгоценную игрушку. - Ладронам за противодействие английским каперам придётся что-то дать. Либо деньги, либо земли. Лишних денег у нас нет. А земли мы потеряем хоть от набега англичан, хоть от союза с Сен-Доменгом. Так какой смысл в подобном союзе? От англичан есть шанс отбиться, ладроны же своего точно не упустят…"

Единственное, что действительно сейчас её беспокоило - на какую именно испанскую колонию собрались напасть англичане? Ни испанская, ни сен-доменгская разведки этого не узнали. Хотя, может, и узнали, но сии сведения до Мадрида пока не дошли. Следовало посоветоваться с верными генералами. Можно даже отписать дону Хуану[Дон Хуан - побочный сын Филиппа IV и сводный брат Карлоса Второго. Проявил себя как хороший военачальник и отменный политик. Королева-мать Марианна, однако, терпеть его не могла, и при первой же возможности постаралась услать из Мадрида, назначив генеральным наместником арагонской короны в Сарагосе. Впрочем, после того, как дону Хуану удалось сместить угодное королеве правительство (1669 год) и выдворить из страны её фаворита - австрийского иезуита Нитгарда - это неудивительно.], спросить совета у него, как бы это ни было ей неприятно. Они, как люди военные, разбираются в этом лучше неё, пусть выскажут свои предположения.

Королева хлопнула в ладоши. Явилась одна из статс-дам.

- Донья Мария, - надменным тоном проговорила её величество. - Извольте оповестить посла Англии о том, что я желаю его видеть.

"Если удастся предотвратить нападение на нашу колонию, мы сможем высвободившиеся войска направить в Мексику, - думала королева-регентша, разглядывая пышную подпись. - Презренные индейцы склонятся перед силой - мы покажем им свою силу".

…Отправляйтесь в Мехико, дон Антонио. Мы повелеваем Вам принять командование над всеми Нашими войсками в Мексике и силой оружия подавить бунт. Его преосвященство монсеньор архиепископ де Ривера окажет Вам всяческое содействие, как молитвой за Ваш успех, так и разумным советом. Будьте любезны не оставлять его советы без внимания, ибо Мы сами доверяем монсеньору архиепископу…

Дон Антонио не мог знать, о чём говорили коронованные мать и сын перед тем, как был написан ответ на его послание. Но, получив письмо, обо всём догадался. Природная сдержанность, вообще-то мало свойственная испанцам, и солидный возраст не позволили гранду высказать вслух всё, что он думал по этому поводу. Но подумал он о своей королеве весьма…м-м-м…нелестно. С ума сойти! Она сделала его главнокомандующим, но подчинила архиепископу, который своими "разумными советами" и довёл Мексику до бунта! Большей глупости, по мнению дона Антонио, измыслить было невозможно. И всё же это было больше, чем ничего.

"Войска? Хорошо. Я приму командование над войсками и сделаю так, чтобы завоевать уважение офицеров и солдат. Тогда посмотрим, кто к чьим "разумным советам" станет прислушиваться!"

3

Жестокость порождает ответную жестокость. Истинность этой аксиомы испанские солдаты постигали на своей шкуре, раз за разом нарываясь на нападения организованных отрядов повстанцев. Да, это были уже не кучки озлобленных, вооружённых чем попало пеонов. Многие из них, руководимые перешедшими на сторону восставших офицерами, захватывали оружие и провиант при удачных набегах, и постепенно превратились в весьма боеспособные части. Но пока у восставших не было единого лидера, они не могли победить. Разгром отдельных испанских гарнизончиков и отрядов ничего не решал. Они могли выиграть отдельные сражения, но не войну, и офицеры, возглавлявшие отряды восставших, это прекрасно понимали. Нужно было найти лидера. И он нашёлся.

Нет, это не был испанский офицер, поддержавший восстание. Индейцы разных племён и метисы, составлявшие подавляющее большинство повстанцев, не признали бы над собой власть испанца. Натерпелись уже. Однако и сами не торопились признавать лидерство некоего Диего Суньиги, индейца-пуэбло. Этот Диего в молодости служил в испанской армии, даже воевал в Европе. Но офицерского чина не получил, ибо, во-первых, не дворянин, а во-вторых, не испанец. По возвращении домой снова взялся за маис, но сейчас его военный опыт оказался востребован. Он сумел собрать пуэбло в единую армию и договориться с вождями иных племён. Даже вороватые, но чертовски опасные апачи и те пошли на союз с ним. И вожди племён, а также командиры отрядов метисов, которыми чаще всего и были испанцы-ренегаты, в конце концов пришли к единому мнению. Пусть их ведёт Диего Суньига. А там будет видно…

- Ты слышал новость?

- Нет. А что случилось?

- Говорят, в Мехико приехал новый командующий. Дон Антонио Себастьян де Толедо.

Аурелио присвистнул.

- Плохи наши дела, - он, ещё на прежнем месте службы, многое слышал об этом доне и сразу сделал переоценку перспектив восстания. - Хотя, Суньига тоже не кажется мне ни дураком, ни трусом. Занятные времена настают, дружище.

- Я своих детей сиротами оставлять не хочу, - Роберто подсел к костерку. - Как думаешь, может, стоит бросить всё к чертям и закатиться под подолы к нашим красоткам?

Смешок Аурелио сказал ему очень много. Ну, женятся они - Аурелио на младшей сеньорите дель Кампо-и-Корбера, а он на симпатичной пышноватой вдове, владелице одной из небольших асиенд в десяти милях отсюда. Дальше что? Война всё равно догонит их и там. И, чего доброго, отнимет нажитое.

- Нет, дружище, - Аурелио отрицательно качнул головой. - Нам с тобой сейчас только и остаётся, что корчить из себя героев, но при этом не лезть вперёд. Если индейцам так нужна эта свобода - пусть они за неё и умирают. А мы… Нам, друг мой, нужно сделать одну хитрую штуку…

Минут пять Аурелио тихонечко сообщал Роберто свой план. После чего Гомес довольно крякнул.

- Верно мыслишь, - согласился он. - Хоть и рискованно это до чёрта, но ведь и приз каков!

- Притом, мы не останемся внакладе, кто бы ни победил, - Аурелио многозначительно поднял палец к небу. - Победят индейцы - нам честь и хвала. Победят роялисты - мы всё равно останемся при своих. Главное - вообще шкуру сохранить. Вот и сохраним.

Роберто смолчал. Не то, чтобы слова друга ему вовсе не понравились, нет. Просто что-то царапнуло его прожжённую солдатскую душу…

- Ты Пресвятой Деве Гваделупской молишься, - проговорил он, глядя, как взлетают над костром искры - словно мелкие огненные мотыльки. - А ведь раньше Деве Ремедиос поклоны бил. Какой Мадонне ты молился по-настоящему?

- Она одна, дружище, - последовал честный ответ. - Одна-единственная. Есть только одна закавыка: на чьей она стороне?

Этого Роберто точно не знал. Только вздохнул. Не дело простым смертным решать, с кем из них сама Божья Матерь. Только ей дано делать выбор.

- Помилуй нас Боже, если мы выбрали неверную сторону, - негромко проговорил он, крестясь. - Тут ты верно рассудил, Аурелио. Нужно быть готовым к любому исходу.

4

Как-то, ещё в родном мире, Влад вполглаза посмотрел передачу о Гаване. Красивый город, умудрившийся и к двадцать первому веку сохранить всю свою прелесть и наследие прошедших веков, несмотря ни на что. Жемчужина Карибского моря, прекрасный, совершенно испанский город… Господи, чем же он так провинился перед тобой?