Иностранец ищет жену (СИ) - Багирова Марина

С самого детства мне говорили, что я — не такой как все, а поэтому должен быть вдвое мудрее, сильнее, терпимее. У меня было прекрасное воспитание, мои наставники сделали всё, чтобы я не возгордился, чтобы поверил в свое предназначение, и двигался вперед.

Среди таких как я самым постыдным считается… гордыня.

Мне говорили, что гордыня — единственный грех, который практически нельзя побороть. Дурак я был, София, я им не верил.

Еще мне говорили, что, когда придет время, у меня появится невеста. Не я выберу, не для меня выберут, она появится.

Это сложно понять, София, но я постараюсь объяснить. Хотя… я никогда никому не говорил вслух то, что постараюсь рассказать тебе, поэтому не удивляйся, если мой рассказ покажется тебе путанным. Это с непривычки, знаешь ли…

Такие, как я… или нет… такие, как мы…мы ктархи, потомки людей, что прибыли на эту планету из другой, более сильной планеты. Мы ассимилировались, акклиматизировались, но мы по-прежнему остаемся другими.

Видишь ли, наши тела продуцируют слишком много энергии. Неудивительно, ведь изначально наша энергетическая система подстроена под другую, намного более мощную планету, поэтому здесь у нас и возникли проблемы.

Когда энергия накапливается в большом количестве — мы способны рушить целые материки.

Казалось бы, что в этом плохого? Ничего, если бы мы хотели разрушить эту планету. Но мы не хотели разрушать, поэтому лишнюю энергию сливали в окружающую среду.

Это приводило к тому, что на планете случались наводнения, смерчи, всевозможные нашествия. Наша энергия оказалась слишком мощной для этого окружения.

Мы искали решение! Мы пробовали удерживать её, эту энергию, в себе, но это … это невозможно. Это как постоянно носить в руках горячий чайник, который обжигает руки, а потом уронить этот чайник — и обжечься брызгами. Сложно сказать, что сложнее — держать или обжигаться.

Когда появляются брызги и обжигают нас — мы сходим с ума. Как человек, которому больно, начинает крушить всё вокруг, так и мы крушим… мы сходим с ума.

Но вот же я, перед тобой, не сумасшедший. Ты наверняка догадалась, что мы нашли решение этой проблемы.

Видишь ли, мы начали… выращивать себе партнеров, которые могли бы принимать на себя излишки нашей энергии. Мы выращивали пустые оболочки без чувств, без энергетической системы, чтобы в них помещалось как можно больше того, что нам потом приходилось бы отдавать. Брали обычных детей, и меняли их под себя, для своих нужд.

Это было идеальное решение: мы отдавали энергию, ОНИ ею питались. Для каждого выращивали одну женщину или мужчину. Как настраивают музыкальный инструмент, так настраивали мы под наши потребности нашего партнера.

Мы называли наших избранников Сафрон — всегда одно имя, обозначающее особый статус… В этом обозначении нет никакого неуважения, каждая выращенная женщина или мужчина имели свое имя, но общее обозначение было таким — Сафрон.

Мы выращивали себе партнеров, а потом сами же подстраивали нашу с ними встречу. Мы влюбляли в себя.

Сафрон всегда охотно нас принимали. После встречи, они ощущали прилив энергии, интуитивно понимали, что только рядом со своим хозяином будут счастливы, полны энергии.

Не думай, что, используя слово «хозяин» я унижаю Сафрон. Это не так — мы зависели от них не меньше, чем они от нас. До знакомства с нами, они не могли полноценно ощущать эмоции, им жизнь казалась пресной из-за нехватки энергии. Мы же — наоборот, были как пороховые бочки, и нам себя было контролировать очень сложно. Бывали случаи, что срыв одного из нас провоцировал появление новой смертельной болезни на планете, или очередное наводнение.

Понимая, как нам важно иметь при себе любящего партнера, мы делали всё возможное, чтобы создать зависимость между Сафрон, и его или её избранником. Знаешь, как? Мы их к себе приучали.

Мы приручали. Мы делали так, чтобы весь мир наших Сафрон вертелся вокруг нас, их покровителей.

Сколько интересных схем мы придумали! Мы подстраивали наше знакомство с Сафрон. Ты догадываешься, о чем я? Сафрон не подозревали, что цель их жизни — служение нам, а мы им никогда не рассказывали. Зачем рассказывать, мы ведь хотели себе достойных спутников, а не скотину, которую будем держать в погребе. Ты понимаешь, о чем я, София?

Как же красиво мы наловчились проворачивать наши первые знакомства! София, ваши писатели никогда не придумают того, что придумывали мы! Среди нас это было своеобразным соревнованием — провернуть первую встречу наиболее интересным образом, влюбить свою Сафрон в себя.

Мы встречали его и её на балу, мы попадали ради них в аварии, мы преследовали их в темном переулке, мы становились их врачами, подругами, соседями. Мы покупали для них острова, мы становились их руководителями на работе, или рабами, которых нужно выкупить.

… Моя Сафрон жила в доме купцов на Товарной улице, дом номер четыре. Четверка на почтовом ящике постоянно переворачивалась, и отец моей Сафрон каждое утро с этой четверкой воевал.

Зря он это делал — четверку срывал с петель я, а утром наблюдал, как злится её отец, а моя женщина смеется на отцом, наблюдая из окна, как он ворчит и опять гвоздями прибивает цифру к почтовому ящику.

Моя Сафрон… Она должна была вырасти, стать моей женой, и обрести со мной счастье. У всех так было, но только не у меня.

Ты спросишь, что же пошло не так? Что ж, не так пошло то, что я оказался сволочью.

Видишь ли, девчонка мне не нравилась. Она была слишком простой, слишком мягкой, слишком неотесанной. Меня раздражало, что все в моей семье так ею восхищались. Я потребовал, чтобы до её совершеннолетия она обучалась в частной балетной школе-пансионате строгих порядков, и таким образом мне удалось отстрочить наше знакомство до её совершеннолетия. Я попросил брата приглядывать за моей невестой, а сам о ней благополучно забыл на несколько лет.

А потом она вернулась домой, и моё раздражение усилилось. Я видеть её не мог. Мысль о том, что именно с этой девчонкой мне предстоит провести целую жизнь, столетия, приводила меня в ужас.

Мне было плевать, что думает она. Никуда ты от меня не денешься, думал я, встречая её на каких-то мероприятиях. А она будто чувствовала мои эмоции, и старалась всегда находиться от меня на расстоянии.

Моя невеста, которую я ненавидел.

То было прекрасно время. Первые пароходы, первые телефонные кабеля. Заводы, которые плавно превращались в гигантов.

Индустриальная революция в Европе шла полным ходом, меняя жизни простых обывателей. Люди перестали выливать помои из окон, кареты понемногу сдавали позиции автомобилям. Платья женщин становились проще, давая дамам возможность больше двигаться, быть более самостоятельными, подвижными.

Я в то время был молод, наивен, невнимательно слушал своих мудрых наставников. Считал, что никто не имеет права решать за меня, с кем мне быть. Я ведь был так силен, и чертовски богат.

Единственным, что омрачало мою жизнь, было наличие невесты. Её звали Тамара, но я упорно именовал её безликим словом Сафрон, не желая даже в мыслях нарекать девушку именем.

Нет, вначале я не относился к ней плохо. Та девочка была по-своему симпатичной, но я не понимал, почему она должна стать именно моей женой. Почему не держать её в роли любовницы, в роли подруги…

Теперь-то я знаю, что чистая энергия производится только в чистой душе, и несчастливый человек неспособен дать то, что дает счастливый.

Теперь-то я понимаю, почему мои умные предки завещали нам заботиться о своих Сафрон и ставить их желания выше собственных. Делая счастливыми их, мы делали счастливыми себя.

Но я… я не верил в истории со счастливым финалом. Я не верил, что можно полюбить навязанного тебе человека.

Я не бунтовал против моего будущего с Сафрон, но в глубине души я просто в него не верил. Ни до личного знакомства, ни тем более после… А знакомство, если хочешь знать, получилось действительно нетривиальным.